У черты - Гордиан Александр. Страница 26
Прапорщик суетливо начал заряжать пулемет – откинул крышку ствольной коробки, сунул в приемный лоток свежую ленту.
Первая, короткая лента ушла. Оставалось еще две длинных, на двести пятьдесят, и одна короткая, на полсотни выстрелов. Плюс цинки с боеприпасом россыпью, его предстояло еще снаряжать. На войну, конечно, никто не рассчитывал.
Глеб снова приник к ложу. Собаки суетились внизу, прямо на линии огня, но стрелять сейчас – только боезапас переводить.
- Витя, будь готов, - приказал Глеб. – Сейчас такое начнется…
Началось.
То ли спонтанно, то ли по приказу волна хлынула под пулемет спринтерским галопом. Глеб открыл стрельбу, выписывая стволом зигзаги, но псы теперь не отвлекались на свежее мясо. Они тупо бежали на смерть, оскалив пасти, роняя клочья пены. Каждая пуля, а их пулемет выплевывал больше десятка за секунду, кромсала мягкое собачье мясо, ухватывая иногда по нескольку тварей, легко отрывала лапы и срезала головы. Ничуть не обессилев, раскаленный комок свинца отскакивал от асфальта, полосуя новые жертвы, и останавливался, наконец, остывать от трудов смертных в прохладном теле. Промахнуться было сложно, убежать от свинцового дождя почти невозможно. Все же несколько десятков счастливчиков ушли в переулки и вниз по улице, прежде чем запруда из трупов образовалась сама собой.
Волна спала. Рамзес секунду оцепенело смотрел, как испаряются дождевые капли, не долетая до раскаленного ствола, и закричал:
– Ствол!
Скипидар, оскальзываясь коленями в груде стреляных гильз, сунулся к пулемету, откинул фиксатор и сгоряча ухватил ствол руками. Тонко завизжал и отпрянул.
Глеб огляделся в поисках рукавиц. Рукавиц не было. Полчаса назад они лежали на цинках с патронами, а теперь… Внизу снова открыли суматошный огонь. Глеб, рыча от бешенства, схватил горячий ствол через натянутый на ладонь рукав.
Пулемет снова заработал, прикрывая нижний этаж. Собаки порскнули, заметались, но в мертвой зоне под оконцем их собралось достаточно, чтобы ломиться в каждую щель. Оттуда слышался остервенелый лай, визг и автоматные очереди, все длиннее и длиннее.
Глеб дернул пулемет внутрь чердака и высунулся. Под ним бурлил водоворот. Несколько окон цокольного этажа, где держали оборону Мамаев и Крынкин, собаки атаковали с упорством смертников. Оконные решетки дрожали, когда их таранили огромные кобели или пытались выдавить всей стаей, размазывая передовых в кровавый фарш. Предсмертный хрип стоял в воздухе. Самые мелкие протискивались, оставляя на штырях клочья шкуры. Таких добивали уже внутри. Окон было много, но солдаты пока справлялись. Вопрос стоял теперь: что закончится раньше, патроны или собачье мясо.
Насчет патронов Глеб не был особо уверен. Внизу, конечно, имелась оружейная комната, и сюда, на чердак, натаскали достаточно железа, но и собак прибывало нескончаемым потоком.
Глеб влез обратно и достал рацию.
- Мамаев!.. Крынкин!..
- Это я, - ответила рация дрожащим голосом.
- Кто я? – растерялся Глеб.
- Лена. Ребята стреляют, гражданин Рамзес.
- А ты?
- Я патроны ношу и вам отвечаю.
- Скажи им, Лена, пусть уйдут от окон. И сама спрячься.
- Ага. А зачем?
Глеб достал гранаты, две осколочные Ф-1, приготовился, и, когда выстрелы смолкли, уронил одну за другой в окно. После томительных секунд внизу грохнуло, взвизгнули осколки.
Глеб выглянул. Асфальт внизу напоминал свалку при скотобойне. Сталкер взял рацию:
- Как у вас?
Ему долго не отвечали, потом Мамаев заорал, что все зашибись, собак как ветром сдуло, Крынкин получил осколок в жо… в ляжку, и всех контузило. Но не сильно.
- Клоуны! – поставил диагноз Скипидар, торопливо забивая патроны в ленту.
Глеб немного перевел дух и осмотрел поле убоя. Собаки прятались среди деревьев, за трупами, у забора, временами хаотично перемещались. Словно по команде. Хотя почему «словно»? Вожаки! Где вожаки?!
С дороги больше не лился безостановочный поток, там, в устье неширокой улицы, происходило какое-то бурление. Глеб, предчувствуя недоброе, прикрикнул на Скипидара, но собаки уже начали самый настоящий штурм. Сначала издали послышался недовольный визг, который, усиливаясь, миновал порог слышимости и начал ощутимо давить на психику.
А потом на площадь выкатилась многопудовая туша, окруженная собаками. Псевдоплоть, мутировавшая свинья, отъевшаяся на нетронутых чернобыльских хлебах, неслась рысью на сухих ногах-ходулях прямо к зданию милиции. Собаки гнали ее, хватая за бабки, когда она пыталась отвернуть, вырывая куски шкуры и сала с крутых боков, чтобы привести в неистовство. Плоть обливалась кровью и безумно визжала, сбивая на бегу препятствия.
Глеб сообразил, что собаки пригнали ее, как живой таран, и сейчас эта туша пробьет дверь или вывернет решетку из хлипкой цементной стяжки. Он довернул пулемет, чтобы сбить тушу с ног или хотя бы с маршрута, и совершил ошибку.
Краем глаза Глеб заметил на крыше соседнего дома характерный силуэт, и автоматически перенес огонь туда. Тупорылый псевдопес, словно издеваясь, нырнул под веер пуль и вальяжно прыгнул с крыши. Чтобы достать его, нужно было разбросать слепцов, залегших в траве. Рамзес даже начал думать, как это сделать, когда визжащий снаряд, полтонны костей, мяса и жира, врезался в узкое оконце, вывернул с грохотом решетку и застрял. В ее, плоти, головную часть слаженно ударили из автоматов, и мутант, не желая умирать, возопил совсем уже непереносимо. Его филейную половину неистово терзали собаки, жадно насыщаясь и убирая ненужную преграду.
Глеб бессильно выругался, увидев, как со всех сторон к проделанной бреши ринулись как по команде слепые псы. Он выкосил самую большую стаю, потрепал еще одну, но остальные уже рвали обезумевшую свинью. Глеб бросил пулемет и начал выбивать собак в мертвой зоне из Скипидарова автомата. Тридцать выстрелов – десяток выбывших из атаки псов, остальные, похоже, и внимания не обратили в горячке штурма. Глеб убрался из окна перезарядить автомат и вовремя. Кто-то из солдат бросил гранату. Завизжали осколки, один ударил в оконную раму и расколол ее.
Захлебнулась визгом издохшая плоть, а собаки вновь порскнули по флангам, некоторые волочили лапы. Раненная псина неуклюже ковыляла, переступая через вывалившиеся кишки. Упала, и ее сердобольно придушили, но рвать не стали. Глеб с изумлением наблюдал, как старый и облезлый пес, не таясь, обходит поле боя и добивает покалеченных. Санитар?! Наваждение…
- Сколько у нас гранат? - спросил Рамзес.
Скипидар ответил, не отвлекаясь от ленты:
- У меня не склад. Две моих были, у пацанов по одной видел.
- Значит – одна.
- Ни одной! Последняя не взорвалась или этот ваш Крынкин напутал! – сказали из чердачного люка.
Наверх влетел пожарный топор, а потом по-кошачьи ловко взобралась Инга с карабином за плечами. Протянула руки и втащила мышь Леночку.
- Какого черта?!
- Я их выпустила, как вы велели, - призналась мышь обморочным голосом. - Там такое сейчас!
- Варан остался внизу, на подхвате. И на замену, если кого-то убьют, - объяснила Инга. – А ну-ка!
Она с размаху всадила топор в оконную раму, и трухлявая конструкция не выдержала. Вниз посыпались обломки дерева и осколки стекла.
- Вот теперь обзор!
Девушка по хозяйски присела сбоку от пулемета, разложила вокруг снайперские причиндалы: бинокль, патронную коробку с маркировкой «9,3х64 Dynamite Nobel», магазины, помеченные – Глеб присмотрелся – разноцветным лаком для ногтей.
- Я выбиваю псевдопсов и самых опасных, - объявила девушка. Она осматривала через прицел местность и говорила вбок, очень небрежно.
- Разумно, - вынужден был согласиться немного ошалевший Глеб.
- Еще я бы присматривала за тылами. Или вы думаете, собаки не догадаются нас обойти?
- На цокольном этаже с трех сторон глухая стена. Первый этаж высоко и в окнах решетки, собаки выбить не смогут. Но разведка, конечно, не помешает.
Он бы посадил к дальнему окну мышь Леночку, но Скипидар, естественно, принял это на свой счет.