Хозяин Янтаря - Шакилов Александр. Страница 24

Я проверил подъезд и осмотрел двор из окна.

Мой товарищ выглядел чуток расстроенным. Ну еще бы. Великолепный траходромище безнадежно испорчен. Стены, потолок, мебель… Капитальный ремонт и полная замена шкафов — вот что грозило Чингизу, если он таки останется тут на ПМЖ.

— Сейчас я… Трубу найти… Не помню, куда сунул… Ментов вызвать, да? Сейчас-сейчас, где-то здесь, я помню…

— Не надо ментов, — мягко сказал я.

Чингиз словно очнулся. Посмотрев мне в глаза, кивнул:

— Точно. Тебе с ментами пересекаться нельзя. Ты это… уходи. А я потом, минут через двадцать милицию вызову. Тебе времени хватит или дольше подождать?

Поверьте, мне было очень тяжело объяснять единственному другу, что его жизнь — из-за меня! — больше никогда не будет прежней. Но это нужно было сделать — причем жестко, без розовых соплей. К черту долгие беседы с терапевтическим эффектом! Стоит задержаться в холостяцком гнездышке — и враги навестят нас еще раз. И не факт, что мы сумеем за себя постоять. В конце концов, я не заставлял Чингиза писать в отчете полнейшую чушь!..

— С тех пор как я воскрес, шансов дослужить до полковника у тебя нет. Кажан видел меня живым. Уяснил? За тобой в любом случае пришли бы. Жаль, я слишком поздно это сообразил.

Вот какая мыслишка не давала мне покоя.

— И что мне теперь делать? — Чингиз выглядел потерянным.

— Брать бабло, какое есть, золото-брильянты — и отваливать в бега. Тебя объявят во всеукраинский розыск. Я дам тебе пару адресов в Киеве и в Харькове, скажешь, что от меня, — отсидишься первое время. А дальше… — Я замолчал. Я не знал, что сказать. — Фикус его знает, что дальше. Авось разберешься. Документы нужны новые да выбраться из страны…

— Это я — дезертир?! — Чингиз выпятил грудь и гордо задрал подбородок.

— Или труп. Тебе выбирать.

Я шагнул к двери, с сожалением решив, что времени на обыск трупов и экспроприацию оружия у меня нет. Взять табельный ствол — повесить на себя расстрельную статью. Ничего, я знаю, как обзавестись достойным арсеналом.

Внизу бабки с интересом поглядывали на подъезд, ожидая дальнейшего развития событий. Одна из них, прижав мобильник к уху, сообщала доблестным органам, что на улице Дубовика, пятнадцать произошла перестрелка, срочно пришлите ОМОН. Уже в пути? Спасибо большое!

Насвистывая, прогулочным шагом я вышел из подъезда. Бабки дружно уставились на меня. Ветерок холодил мой череп, покрытый коротким ежиком волос… Стоп. А где парик? Я вспомнил, что парик снял — в квартире Чингиза было жарко. Вот потому добровольные помощницы МВД на меня и уставились: входил при шевелюре, а выходит обритый налысо…

— Наши в городе, — подмигнул я пенсионеркам со значением. — Конспирация превыше всего! Но пасаран, товарищи!

Бабки синхронно закивали, а я скрылся за углом дома. Вот тут-то меня и догнал Чингиз. Он вцепился мне в плечо и открыл рот, чтобы выдать длинную тираду, но я его опередил:

— Все вопросы потом. А сейчас… Скажи, когда ты увидел меня в танке, рядом кто-то был?

Военстал мотнул головой, мол, никого, только ты.

— Оружие? В боевом отделении было оружие? Странное такое? И много?

— Ничего вообще, — ответил Чингиз. — И никого.

— Твою мечту! — выругался я.

Таки надо идти в Зону — к Профессору.

Воя и моргая сиренами, во двор влетел бронированный автобус. Это пожаловали ребятки капитана Новака, ныне разыскиваемого Интерполом. Интересно, кто у них теперь за главного? Кому доверили ответственный пост?

Словно услышав мой вопрос, злодейка-судьба тут же ответила на него. Высокий худощавый мужчина подошел к лавочке и спросил, кто вызвал милицию и что вообще происходит. Типа какая обстановка, гражданочки? Тем временем бойцы в черной форме уже заняли оборону и штурмовали подъезд.

Я узнал нового командира чернобыльского ОМОНа — это же лейтенант Бондарев! Он вытащил меня из-под пуль расстрельной команды перед тем, как я отправился в последнюю ходку по зараженным территориям.

Почувствовав взгляд, Бондарев резко обернулся. Я спрятался за углом. И хоть не прозвучало никаких команд, я знал, что времени на раздумья нет. Бондарев увидел меня. И узнал.

— За мной! — Я схватил Чингиза за рукав, увлекая товарища к подъезду соседнего дома. — Тут подвал есть?!

Метров пятнадцать до подъезда, не больше. Ерунда. Ну же! Ну!..

За нами хлопнула подпружиненная дверь.

— А как же, — выдохнул Чингиз. — У нас тут не просто подвалы, тут настоящие бомбоубежища. На случай выброса и расширения Зоны.

Нырнув под лестницу, я ударил ногой в дверь бомбоубежища. Надежный замок и крепкая древесина, а не ржавчина и гнилая ДСП, как хотелось бы. Вниз нам не прорваться. Разве что с грохотом, но вот шуметь как раз и не стоит.

— Подъезд проходной? Да.

Мы вынырнули в смрадной подворотне по другую сторону дома. И куда теперь?

— Пожарная лестница.

Я полез наверх первым. Один этаж, второй… В любой момент омоновцы могли выскочить из проходняка — а тут мы, все из себя симпатичные. Прикинув расстояние до ближайшего балкона, я прыгнул. Свалился на что-то мягкое — мешок с мукой. Сверху на меня тут же рухнул Чингиз. Видать, сообразил, что на лестнице торчать нельзя, а до крыши добраться он вряд ли успеет.

Хлопнула дверь черного хода. Послышались топот, ругань и команды.

От хмеля остался только кислый привкус во рту.

Спустя некоторое время все стихло. Погоня прошла мимо. Это хорошо, это просто замечательно. Не люблю разбираться с ОМОНом.

— Огонь есть? — вдруг спросил кто-то рядом. — Спички, может?

— Зажигалка, — хмыкнул Чингиз и полез в карман.

— Ты курить так и не бросил? — удивился я. — А ведь обещал. Если живым домой…

И осекся. Ведь кто-то с нами разговаривал. Кто-то, стоящий сзади.

Нас рассматривал уже не ребенок, но еще не муж. Подросток лет четырнадцати максимум.

— Вы тут долго валяться будете? А то родители скоро с работы вернутся. Они таким гостям не обрадуются. Зажигалку все-таки дай, да?!

Чингиз протянул одноразовую пластмасску мальцу — по всему, хозяину балкона и прилегающей квартиры.

— Ты не очень-то громко разговаривай, — попросил военстал.

— Не дрейфь, менты ушли, — подмигнул ему паренек и со смаком затянулся. Зажигалку он тут же вернул хозяину. Мне это почему-то сразу понравилось. Я понял, что с парнем у нас проблем не будет.

Так и получилось. Покурив, тинейджер провел нас через квартиру и открыл дверь в подъезд. Мы спустились на следующий этаж, когда сзади послышалось:

— Удачи, Край. У тебя все получится!

Может действительно — послышалось? Мы долго шли по улице молча. Мамаши с колясками, пацанва, играющая в футбол, бабуля с баулом… Жизнь продолжается. А потом Чингиз не выдержал — схватил меня за грудки:

— Слышь, умник, а ты как теперь?! Куда собрался?! Есть мысли по поводу?

— В каком смысле? — Мне вовсе не хотелось обсуждать с другом планы по захвату Периметра. Вряд ли он сумеет понять. Чингиз всегда был малость не в себе: слишком уж заморачивался на долге и присяге.

— В прямом. Я все о тебе знаю, братишка. Как ты в тюрягу загудел. О побеге. О бабе твоей. Я ж не в курсе был, что тебя закрыли, в гости приехал, а мне твои старики: «Так и так, наш Максимка…»

Я стиснул зубы, чтобы не обругать Чингиза. Хрена он суется, куда не просят? Подавшись в бега, я с родственниками не пересекался. А что я им скажу при встрече?! Как бате в глаза посмотрю?!.. Разве что открытку отправлю на Новый год, чтобы знали — жив еще их непутевый сын.

— Я… я поклялся спасти дочь одного бродяги… Ворон его погремуха. Может, слыхал? Девчонка его вроде как в плену у одного урода по кличке Профессор. Урод этот в Зоне. Вот туда и собираюсь. Но это моя война, тебе туда соваться без надобности.

Видят Хозяева, я пытался отговорить Чингиза. Но он сказал:

— Я пойду с тобой! — И принялся с жаром обосновывать свое решение. Все равно ведь в бегах, семьи нет, податься некуда. А по бандитским малинам он — боевой офицер! — прятаться не намерен, пусть Максимка не обижается. Да и как он может отпустить товарища одного? Нет, он составит Максу компанию. Его, военного сталкера, Зоной не испугаешь.