Я – сталкер. Слепая удача - Исьемини Виктор. Страница 25

– У меня дядька на мясокомбинате работал, – ни с того ни с сего вдруг сказал Миша.

– Плоховато, честно говоря, – заметил Пригоршня, оглядывая поляну. – Теперь сюда зверье сбежится.

Потом он скинул с плеча автомат и прошелся между изувеченных тел бесов, приканчивая тех, кто подавал признаки жизни. Остальные шагали следом, Вера жалась за спиной Слепого. Мертвые мутанты ее пугали гораздо больше, чем живые.

Миша нагнулся и поднял оторванную лапу с клешней, повертел и вынес вердикт:

– Не годится, слишком ее осколками посекло. Если целая, цену можно было бы хорошую взять. А так – барахло.

И отшвырнул мутантскую конечность. Вера вздрогнула.

Пригоршня остановился перед колючим нагромождением кустов, опутавших здание, и окинул взглядом стену:

– Ничего так. Если здесь подвал под стать тому, что снаружи, то у нас есть убежище. Только входа не видно, а так все в порядке. Миша, включи свой фонарик, что ли. Нас он, конечно, демаскирует, но после шума, устроенного Слепым, нам терять нечего. При свете шахтерского фонарика обнаружился и вход. От дверной коробки остались только ржавые потеки, указывающие, что здесь когда-то были приварены стальные балки. Проем почти полностью оплели колючие ветки, и чтобы освободить проход, пришлось обрывать побеги, Слепой даже был вынужден пару раз пустить в ход нож.

Наконец открылся прямоугольник двери. Внутри было темно. Миша посветил – ничего. Бетонный пол да протянувшиеся через порог стелющиеся побеги кустарника.

– Бесы сюда не заходили, – заметил Слепой. – Или им не нравится в стенах?

– Вообще-то они в руинах охотно селятся, – объяснил Миша. – Но вот именно сюда они не заглядывали, это верно. Точно ведь, кусты не потревожены.

– Значит, мы потревожим! – объявил Пригоршня. – Миша, посвети.

И он первым шагнул внутрь. Миша встал у входа и старательно водил головой, чтобы свет фонарика сопровождал движение Никиты по просторному помещению.

– Воняет здесь! – крикнул изнутри Пригоршня. – А так ничего хоромы! Заходите.

За дверью располагалось прямоугольное помещение, совершенно пустое, повсюду гладкий голый бетон. Внутрь здания вела дверь, от которой ничего не осталось – так же как и на входе. Пригоршня сунулся в проем и крикнул оттуда:

– Миша, давай с фонариком сюда! Похоже, лестница вниз! Ох…

Из-за стены донесся шорох сползающего по стене тела и мягкий шлепок. Потом длинный стон Пригоршни.

Слепой бросился в темноту:

– Никита, ты жив?

– Жив… вроде… Только что-то здесь… что-то…

Следом за Слепым заглянул Миша, в свете его шахтерского фонарика обнаружился Пригоршня, сидящий у стены. В противоположном конце короткого коридорчика была лестница, ведущая вниз. И по-прежнему – никого и ничего, только серый бетон.

– Никита, вставай!

– Ты что, сдурел? – слабым голосом огрызнулся Пригоршня. – Как это я встану, если у меня нет ног?

– Ты что несешь? На месте твои ноги.

Тут Слепой почувствовал, что с его мозгами что-то происходит, их как будто облизывает чужой холодный язык.

– Эй, что это? – крикнул Конокрад. – Кто меня тянет?

Слепой ощутил, что идет к лестнице, хотя сам он этого делать не собирался. Рядом, волоча ноги, поплелся Миша.

– Миша, стой! Здесь что-то нечисто!

Вера издала уже знакомый пронзительный визг. Слепой с усилием оглянулся – женщина тоже переступила порог и орала, стоя у входа в коридор. Как ни странно, от этого пронзительного звука стало как-то легче, чужая воля слегка отпустила… Слепой крикнул:

– Назад! Уходим!

Они с Мишей подхватили Пригоршню под руки и поволокли из коридора. А холодный жадный язык уже снова тянулся к разуму, а Слепой изо всех сил тащил Пригоршню, который вдруг стал тяжеленным и неуклюжим. Ботинки Никиты бессильно скребли по полу, как будто тот и в самом деле утратил контроль над ногами.

Наконец они с Конокрадом все-таки выволокли Пригоршню в зал. Миша выпустил предплечье Никиты, побежал дальше, кинулся к выходу… Простучала короткая автоматная очередь, и Конокрад, не издав ни звука, рухнул вниз лицом на пороге.

Вера шагнула к двери, а Слепой на миг растерялся, потом бросился к женщине и оттащил от мертвого сталкера.

– Вера, не высовывайтесь!

– Его надо втащить внутрь! Может, он жив!

– Не трогайте, не надо.

Слепому тоже хотелось бы надеяться, что Миша жив, но правда была слишком очевидной. Конокрад растянулся на полу, верхняя часть тела оказалась снаружи. Он не шевелился, а лужа крови растекалась под ним все шире. Свет фонарика едва пробивался из-под его головы и был красным. Слепой был уверен, что красным, хотя дефект зрения не позволял ему определить наверняка.

Пригоршня приподнялся, поглядел на убитого, помотал головой и пополз к двери, упираясь в пол локтями. Автомат тянулся за ним на ремне и грохотал по бетону. Потом он сел, шумно выдохнул, пощупал свои ноги и буркнул:

– Бляк!

Слепой уже стоял рядом с дверным проемом, прижимаясь к стене и держа автомат наготове. Оглянулся и строго сказал:

– Пригоршня, полегче. Здесь дама все-таки.

– Бляк, – повторил Никита, садясь, – это мутант такой. Я думал, они только телекинетики, а здесь еще и этот… псих. Ненавижу эту породу… Ф-фух, мозги аж скрутило. Почему я идти не могу?

– Потому что он тебе внушил, что у тебя нет ног. Я думаю, сейчас отпустит и ты снова будешь в полном комплекте, с ногами.

– Бляк в подвале сидит. Поэтому бесы в дом не совались, понятно? Эта тварь, наверное, разрослась там, разъелась. Теперь выбраться не может. Но и нам в подвал хода нет. А снаружи… кто? Кто Мишу застрелил, Слепой?

– Откуда мне знать?

Честно говоря, Слепой боялся не то что высунуться – даже приблизиться к дверному проему. Мишу убили с пугающей уверенностью. Одна короткая очередь – и наповал. Неизвестный стрелок не стал добивать Конокрада, обошелся без контрольного выстрела. Он точно знал, что цель поражена. И как раз это напрягало Слепого больше всего.

Пригоршня отполз подальше от сектора, который простреливался сквозь дверь, помассировал ноги. Потом поднялся, опираясь на FN P90М. Проковылял к стене и встал напротив Слепого, по другую сторону дверного проема.

– Какие будут идеи?

– Надеяться, что бляк, как ты говоришь, неспособен взобраться по лестнице.

– А ты что-то чувствовал, когда он меня свалил?

– Меня к лестнице тянуло. Но я соображал, не до конца поддался. Наверное, ему было тяжело троих сразу держать, экстрасенсу этому. А потом вбежала Вера, он попытался и ее захватить, но надорвался, с четверыми не справился, вот мы и вырвались.

– Почему-то на меня сильнее действует эта лабуда, так получается?

– Ты первым попадаешься, потому что всегда впереди. Ну и потом, конечно, нетренированный ум хуже держит парапсихологический удар. Тебе читать надо больше, Никита. Мозги развивать.

– Как вы можете?! – вдруг взорвалась Вера. – Здесь человека убили! Мишу! А вы шутите! Вы, двое… двое…

– Бессердечных уродов? – подсказал Слепой. – Простите, Вера, но если я перестану шутить, то останется только одно – лечь рядом с Мишей и умереть. Он был хорошим человеком, мне тоже жаль, что ему не повезло, но…

– Но сейчас вопрос стоит так, Верочка, – подхватил Пригоршня, – у нас паршивое положение. В тылу опасный мутант, а снаружи – какие-то крутые перцы, которые держат выход на прицеле. Чем кричать, придумай, как выбраться. Или хотя бы эту тварь в подвале прикончить. Тогда мы дождемся Всплеска, и пусть у тех, снаружи, мозги поджариваются. Но если не прикончим мутанта – всем конец, и им, и нам.

– Интересно, сколько их? – вслух подумал Слепой. – Стрелял один, но скорее всего там их несколько.

– Я думаю, это за мной, – вздохнула Вера. – Афар погоню послал.

И будто в ответ на ее слова снаружи позвали:

– Эй, сталкеры! Нам нужна Вера Степцова. Пусть выходит одна! Тогда мы уйдем!

– Еще чего! – крикнул в ответ Пригоршня. – Она выйдет, а вы в дверь гранатой засадите. Нет уж, сидите там, где сидите, а мы все останемся здесь.