100 великих некрополей - Ионина Надежда Алексеевна. Страница 98

На прямой линии с памятником Д.И. Кипиани расположились надгробные памятники на могилах двух крупнейших государственных деятелей Грузии — Миха Цхакая и Филиппа Махарадзе. Рядом с ними установлен памятник В.З. Барнову (Барнавели) — автору исторических романов «Разрушение Армази», «Поблекший Нимб», «Мученическая любовь», «Царица Византии» и др. Неподалеку от него покоится скульптор Я.И. Николадзе, на могиле которого установлен памятник с его бюстом, выполненный скульптором Окропиридзе и отлитый мастером С. Хадури.

Дальше размещается памятник-бюст драматургу Р.Д. Эристави. Внизу лицевой стороны памятника из камня вырезан герб рода Эристави, а над гербом — на отдельном свитке — слова в честь поэта, сказанные во время его похорон А. Церетели: «В дар и память вечную, как на этом, так и на том свете, достойнейший сын народа сам Эристави для родины поставил „Родину“». Этими словами А.Церетели отметил и подчеркнул значение пьесы Р.Д. Эристави «Самшобло» («Родина»), в которой показана героическая борьба грузинского народа против полчищ Шах-Аббаса.

Чуть в стороне от этого памятника расположилась надгробная плита на могиле книгоиздателя Захария Чичинадзе, а слева от нее — памятник выдающемуся деятелю народного образования и классику грузинской педагогики Я.С. Гогебашвили. Дальше стоит памятник старому большевику и переводчику произведений Демьяна Бедного на грузинский язык С. Тодрия.

Одним из самых замечательных произведений монументального искусства на Мтацминда — как по идее, так и по его художественному воплощению — является памятник писателю, поэту и общественному деятелю И.Г. Чавчавадзе, трагически погибшему у села Цицамури в конце августа 1907 года. [71] В ограде у центральной ниши, на фоне красного камня, эффектно выделяется бронзовая женская фигура, держащая в руке лавровую ветвь. У ног этой символической фигуры сделана в две строки краткая надпись на грузинском языке: «Илья Чавчавадзе. 1837–1907 гг.».

Памятник на могиле И.Г. Чавчавадзе называется «Скорбящая Грузия», оплакивающая своего великого сына. Бронзовая фигура женщины была отлита в Париже в 1911 году известным скульптором Я.И. Николадзе, архитектурная часть памятника и орнаменты исполнены архитектором П.Г. Мамрадзе. Рядом с И.Г. Чавчавадзе похоронена жена и верный спутник жизни поэта Ольга Фадеевна Гурамишвили.

Проход за церковью Святого Давида ведет в южную часть Пантеона, и здесь, с правой стороны, первым стоит памятник писателю Д.С. Клдиашвили — выдающемуся представителю грузинского критического реализма рубежа XIX–XX веков. Рядом установлен памятник Васо Абашидзе — крупному деятелю грузинского театра, замечательному комедийному актеру, которого называли «чародеем здорового смеха». Неподалеку лежит памятный камень на могиле Анастасии Михайловны Туманишвили-Церетели — известной детской писательницы и общественной деятельницы, переводчицы ряда книг с французского языка на грузинский. Дальше находится могила выдающегося грузинского поэта Акакия Ростомовича Церетели, скончавшегося там же, где он и родился. Десятки тысяч людей провожали его прах из села Схвитори до Тбилиси, где потом на горе Мтацминда поэту был установлен выполненный из черного Лабрадора памятник в виде четырех плит. Наверху лицевой стороны памятника изображена эмблема, указывающая на связь поэзии с музыкой, внизу на светлом фоне черные буквы обозначают короткое имя — «АКАКИЙ», столь любимое грузинским народом.

Оригинальным и своеобразным является и памятник певцу гор, поэту Важа Пшавела. Памятник, представляющий собой необработанную каменную глыбу, которую привезли с родины поэта, был сооружен в 1935 году ко дню 20-й годовщины со дня смерти В. Пшавела.

В Пантеоне грузинских поэтов и общественных деятелей похоронены и другие выдающиеся люди Грузии: замечательные поэты Галактион Табидзе (поэмы «Джон Рид», «Эпоха», «Революционная Грузия» и др.), Г.Н Леонидзе — автор историко-патриотических поэм «Самгори» и «Портохала», И.Г. Гришашвили (сборники стихов «Фантазия», «Хрустальная улыбка» и др.), Симон Чиковани — автор сборников стихов «Раздумья у берегов Куры», «Колхидские вечера», «Новые дневники» и поэм; писатель, драматург и общественный деятель Ш.Н. Дадиани — автор пьес «В подземелье», «Когда они пировали», «В самое сердце» и других; писатель Л.М. Киачели (романы «Тариэл Голуа», «Гвади Бигва», «Кровь», «Человек гор»), дирижер и композитор З.П. Палиашвили, замечательный актер Серго Закариадзе, гениально сыгравший в фильмах «День первый, день последний», «Отец солдата»…

МАВЗОЛЕЙ ПЕТРА НЕГОША

Историческая судьба народа Черногории, часто уходившего в горы, чтобы сохранить свою свободу, с давних пор была тесно связана с Россией. Черногорский владыка Данила побывал в загадочной для иностранцев России, где встречался Петром I. Долгим и оживленным был разговор двух монархов, и владыка Данила нашел у русского царя моральную, материальную и военную поддержку. Шли годы, и в свой предсмертный час черногорский владыка завещал народу крепить дружбу с Россией и грозил страшной карой тем, кто нарушит его заповедь.

Остался верен этому завету и другой правитель Черногории — поэт и архиерей Петр Негош, необычность судьбы которого заключалась в том, что ему выпала доля быть светским и духовным правителем государства, причем и государства необычного. Крохотная Черногория, сильно урезанная в своих границах, единственная на Балканах выдержала натиск Османской империи, перед которой не устояла ни одна страна Юго-Восточной Европы.

В социальном отношении Черногория, оторванная от внешнего мира, была одним из самых отсталых государств. Жители ее обитали в скалистых труднопроходимых горах, где основным их занятием было пастушество. В конце XV века Джюрадж Черноевич, правитель Черногории, покинул страну, и в ней установилась теократическая система правления. Православная церковь взяла на себя роль связующего центра, владыки избирались на совете племенных старейшин, а затем их утверждала всенародная скупщина. Они заботились не только о душе своей паствы, но также вершили суд, поддерживали связи с другими государствами, и частенько вместо креста и посоха им приходилось брать в руки меч и вести свой народ в сражение.

Черногорские митрополиты, не имея прямого потомства, еще при жизни готовили себе преемников (обычно племянников), которых народ в свое время должен был облечь властью. Перед такой необходимостью встал и владыка Петр I (1747–1830), четвертый подряд представитель семьи Петровичей, выбранный главой страны. Семья жила в селе Негуши у подножия Ловчена — самого высокого горного массива Черногории.

Выбрать преемника Петру I удалось лишь с третьей попытки. Старший племянник неожиданно умер; средний, Георгий, по традиции был отправлен на учение в Санкт-Петербург, но надежд не оправдал. От духовного звания он отказался и подался в гусары, наделал долгов, и совестливый черногорский владыка постеснялся отправлять на учение в Россию следующего кандидата — младшего племянника Радивоя, которому было тогда 12 лет. Он был неграмотным мальчиком и пас овец на склонах Ловчена, но в 1825 году владыка призвал его в Цетинье, где находился монастырь, с XV века являвшийся духовным и государственным центром Черногории. Через 5 лет Раде предстояло взять на себя нелегкую ношу черногорского владыки.

В Цетинском монастыре он провел полгода, быстро научился читать и писать, и успехи его в учении радовали владыку, который любил повторять: «Этот мальчишка, если Бог даст, вырастет отменным юнаком и умным человеком. Вот было бы счастье, если бы я послал его учиться в Петербург». Сам владыка был человеком незаурядным и ярким примером того, как черногорские митрополиты «умели примирить мантию, крест и сверкающий ятаган». Почти 50 лет правил он Черногорией, боролся с внутренними врагами, воевал с турками, добился независимости страны, одержав победу над Мехмед-пашой Бушатлией, сражался с французами в 1813–1814 годах и, поддержанный русским флотом под командованием адмирала Д.Н. Сенявина, освободил Черногорское приморье. Французский генерал Мормон отзывался о своем противнике самым лестным образом, а сам владыка, когда однажды в беседе генерал неодобрительно отозвался о русских, тут же перебил его: «Прошу, генерал, не трогать моей святыни и знаменитой славы величайшего народа, которого и я тоже — верный сын. Русские — не враги наши, но единоверные и единоплеменные нам братья».