100 Великих Пророков и Вероучителей - Рыжов Константин Владиславович. Страница 31

Каждый шаг монаха был в них жестко регламентирован.

Впрочем, сам основатель учения вплоть до самой смерти строго соблюдал предписания своих уставов, не допуская для себя никаких послаблений. Пишут, что Будда вставал рано. Свой ежедневный утренний туалет он обыкновенно совершал с помощью своего любимца Ананды. Значительная часть его дня была посвящена сбору милостыни. До глубокой старости Будда ежедневно выходил в город или в селение за сбором подаяния. Часто с ним шествовали целые толпы монахов. Как правило, его везде встречали приветливо. Люди оспаривали друг у друга право пригласить Учителя и накормить монахов. Местные богачи и знать предоставляли ордену свои сады и дома. После обеда Будда обычно отдыхал в тени деревьев, и только к вечеру, когда спадала тропическая жара, вокруг него собирались слушатели и он вел с ними беседы. Его чарующий голос, красноречие, стремление быть понятным каждому — совершали чудеса. Мало кто мог устоять перед силой его обаяния. С философами Будда говорил возвышенно и проникновенно, монахам и аскетам давал драгоценные советы и наставления, простому народу и женщинам рассказывал волшебные сказки, содержащие мораль и разъяснение основных положений его учения.

За три года до смерти Будда пережил разрушение царства Шакья и гибель родного города Капилавасту, но отнесся к этой катастрофе с невозмутимым спокойствием истинного мудреца. Умер он уже глубоким стариком около 483 г. до Р.Х., отведав недоброкачественной жареной свинины. Будда знал, что умрет от этого, однако не пытался отсрочить свой уход из мира, так как считал свою миссию на земле законченной. Его смерть означала окончательный переход в нирвану. По обычаю буддистов тело Будды было сожжено, но некоторые останки его сохранились в различных частях Индии. Так, в городе Канди на Шри-Ланке хранится зуб Будды. (Его вырвал из погребального костра один из учеников.) Кроме зуба почитаются след Будды, его Тень (согласно традиции, сохранившаяся навсегда) и некоторые другие святыни.

Смерть Будды не помешала дальнейшему развитию и распространению его вероучения.

Сам он, как уже говорилось, заложил только его основы. Многие вопросы и важнейшие положения новой религии требовали дальнейшего развития и уточнения.

Первый шаг к этому был сделан вскоре после кончины Учителя. Около 470 г. до Р.Х. немногочисленные тогда еще буддисты собрались в пещере у Раджагрихи на Первый Всебуддийский собор, где под руководством Кашьяпы, самого ученого из последователей Будды, утвердили главные пункты устава общины и приняли меры для сохранения суждений и изречений Учителя. (Речь, очевидно, могла идти только о собрании кратких устных предписаний и наставлений умершего Будды. Естественно, при этом принимались во внимание, прежде всего, часто повторяющиеся и часто слышанные сентенции общего содержания, сжатые мудрые изречения и т. п. В буддийской традиции они получили название сутр. С течением времени к сутрам были прибавлены различные пояснения и указания о том, где, когда, по какому поводу и для кого было произнесено каждое из этих изречений. В результате некоторые из сутр приобрели значительный объем.)

Вскоре после Первого собора в сангхе наметились два направления — ортодоксальное и либеральное. Представители первого течения настаивали на большей строгости в аскетических упражнениях и буквальном соблюдении всех сохранившихся заповедей Будды. Сторонники второго делали упор на нравственное совершенствование, ослабляя, однако, требования устава. Первые считали, что спасение возможно только для монахов, строго соблюдающих устав общины, установленный Буддой.

Вторые верили, что при определенных условиях достичь нирваны могут все живые существа. Каждое из этих течений буддизма предлагало свой путь религиозного спасения, или, как тогда говорили, свою «колесницу» — яна, на которой можно было бы переправиться из этого земного существования на другой берег бытия.

Размежевание между двумя школами фактически произошло уже на Втором Всебуд- дийском соборе, который состоялся через сто лет после Первого. В дальнейшем ортодоксальная школа получила наименование Хинаяна («Малая колесница», или «Колесница индивидуального освобождения»), а либеральная — Махаяна («Большая колесница», или «Колесница всеобщего спасения»).

Впрочем, внутри каждой школы буддизм тоже не был однородным. В III–II вв. до Р.Х. буддийская церковь дробится на множество сект, оспаривавших друг у друга право считаться истиной Дхаммой. (Цейлонские хроники, ранние индийские и тибетские историки говорят о 18 буддийских школах). В 253 г. до Р.Х. Ашока, один из царей династии Маурьев, созвал в Паталипутре Третий Всебуддийский собор.

Здесь были утверждены сложившиеся к этому времени основы вероучения буддизма, а также осуждены ереси. Правоверными были признаны только две из 18 школ — Тхеравада и Вибхаджавада, отстаивавшие ортодоксальную точку зрения. Неправоверные монахи должны были после этого покинуть Магадху — главное место пребывания тхеравадинов — и уйти в Кашмир. Там они обрели силу и стали называться сарвастивадинами.

В I–II вв. учение тхеравадинов-вибхаджавадинов было записано на Цейлоне на языке пали под общим названием «Трипитака». Этот канон делится на три больших раздела — питаки («корзины»). Из них «Винаяпитака» — «корзина устава» — посвящена правилам поведения в жизни буддийского монаха и вопросам организации монашеской общины; «Сут-тапитака» — «корзина изречений» — содержит изречения, проповеди и рассказы, приписываемые Будде, а «Абхидхаммапитака» — «корзина закона» — состоит из различных богословских сочинений, касающихся буддийского учения. В палийский канон входят также джатаки — 550 рассказов о различных случаях, произошедших в «предшествующих» жизнях Будды. Одновременно свой канон на санскрите создали в Кашмире еретические школы (до нас он дошел не полностью, но сохранились его переводы на тибетский и китайский языки). Первые две части его были почти идентичны палийскому, но в третьей части — «Абхидхаммапитаке» — наблюдаются уже сильные расхождения. (Позже появились объясняющие трактаты на буддийское писание — шастры).

Окончательный раскол между двумя направлениями произошел на Четвертом Всебуддиском соборе, созванным в начале II в. правителем Кушанского царства Канишкой. Сарвастивадины взяли здесь реванш, одержав победу над своими противниками-ортодоксами. Пишут, что успехом сторонники Махаяны были во многом обязаны своему идейному главе — монаху и философу Нагарджуне, одному из величайших теоретиков буддизма. Заслуги его в разработке важнейших положений этой религии таши настолько значительны, что его справедливо называют основоположником буддизма Махаяны.

Хотя Нагарджуна жил спустя 400 лет после Будды, в историях и преданиях он предстает еще более легендарной фигурой, чем сам основатель буддизма. Сообщают, что Нагарджуна родился в Южной Индии в царстве Видарбха и происходил из брахманской касты. Первоначально он носил имя Арджуна, но так как своими познаниями был обязан дракону (нагу), то присоединил к своему имени еще слово Нага. От природы он был одарен удивительными способностями и еще в детстве изучил четыре Веды. В 20 лет Нагарджуна был уже широко известен своей ученостью.

Наука, впрочем, не была его единственной страстью. Даранта пишет, что, желая вкусить удовольствий, он сдружился с тремя молодыми людьми, искусными в магии.

Сделавшись невидимыми, они пробрались в царский дворец, где принялись бесчестить царских жен. Но присутствие их открыли по следам, и три товарища Нагарджуны были изрублены стражей. Только он один остался жив, так как встал невидимый рядом с царем и его не коснулся меч. Именно в этот момент в Нагарджуне будто бы пробудилась мысль о страдании, он отверг все земное и решил оставить мир.

Отправившись в горы к ступе Будды, он принял обет и в течение 90 дней изучил все три Питтаки, постигнув их глубинный смысл. Однако учение их показалось ему неполным, и Нагарджуна отправился странствовать в поисках неизвестных сутр. Царь драконов Нагараджа взял его в свой дворец и показал хранилище с книгами Вайпулья — сутрами глубокого и сокровенного смысла, содержавшими недостающую часть учения. Считается, что драконы выслушали его от самого Будды при его жизни и хранили у себя, так как люди в то время еще не были готовы к постижению такой возвышенной мудрости. (Таким образом, смело реформируя буддизм, Нагарджуна объявил себя не антагонистом древнего Учителя, а, напротив, провозвестником его самых важных и сокровенных идей.) Возвратившись на родину, Нагарджуна проповедовал буддизм Махаяны в Южной Индии и весьма в этом преуспел. Авторитет его рос с каждым годом. Сообщают, что он изгнал из монастырей множество нарушивших правила бхикшу, среди которых были люди очень могущественные. После этого все школы Махаяны признали его своим главой. Подводя итог деятельности Нагарджуны, тибетский историк буддизма Даранта пишет, что он поддержал верховную религию всеми возможными способами: преподаванием, построением храмов, содержанием миссионеров, составлением опровержений и проповедями и таким образом способствовал широкому распространению Махаяны Но у Нагарджуны была еще одна великая заслуга перед потомками — именно благодаря ему буддизм из учения об освобождении и спасении для немногих ревностных подвижников превратился в близкую и понятную для всех людей религию.