100 великих спортсменов - Малов Владимир Игоревич. Страница 17
Несмотря на то что Хени долго жила в Америке, Норвегия считала ее своей национальной героиней. Да и трехкратная олимпийская чемпионка всегда чувствовала себя прежде всего норвежкой, часто бывала на родине и многое делала для своей страны. В национальном музее в Осло теперь хранится большая коллекция современной живописи, которую долгое время собирала вместе со своим мужем Соня Хени.
Жизнь великой фигуристки оказалась, к сожалению, недолгой. В конце 1960-х годов Хени заболела лейкемией. И умерла она 12 октября 1969 года по дороге в Норвегию – в самолете, летевшем из Парижа в Осло, где Соня собиралась пройти курс лечения.
Вершины Джесси Оуэнса
В XX веке спорт нередко напрямую был связан с политикой. Так было, например, в 1936 году в гитлеровской Германии. Решение о проведении XI Олимпиады в Берлине Международный олимпийский комитет принял в 1932 году – за год до того, как к власти в Германии пришли нацисты. Но подготовка к этим играм развернулась уже при Гитлере. К 1936 году всем было понятно, что нацисты постараются использовать Олимпийские игры для того, чтобы доказать миру истинность своих расовых теорий. Победу на них должны были торжествовать арийские «сверхчеловеки», превосходящие остальные нации во всем, в том числе и в спорте.
Вместе с тем, желая сделать свою победу особенно наглядной, нацисты постарались собрать на Олимпиаде в Берлине максимальное число участников и провести игры с особой пышностью и размахом. Чтобы привлечь иностранных туристов, за границу отправлялись специальные пропагандистские делегации. Вдобавок к Олимпийским играм, которые должны были пройти с 1 по 16 августа, в Берлине специально приурочили организацию ряда международных конгрессов. Истинная цель нацистской Германии была ясна многим. Американский журнал «Крисчен сенчюри» незадолго до открытия Олимпийских игр писал: «Нацисты используют факт проведения Олимпиады в целях пропаганды, чтобы убедить германский народ в силе фашизма, а иностранцев – в его добродетели». Неудивительно, что по миру прокатилась волна протестов против проведения Олимпиады в фашистской Германии.
За два месяца до ее начала в Париже состоялась конференция в защиту олимпийских идей, в которой приняли участие представители многих стран. Конференция признала проведение XI Олимпиады в фашистской стране несовместимым с принципами Олимпийских игр и обратилась ко «всем людям доброй воли и друзьям олимпийских идей с призывом бойкотировать гитлеровскую Германию». Международный олимпийский комитет был вынужден направить в Берлин специальную комиссию, которая, однако, не усмотрела ничего, «что могло бы нанести ущерб Олимпийскому движению». Таким образом, решение МОК о проведении XI Олимпиады в столице Германии осталось в силе.
Как бы то ни было, в Берлин приехали свыше четырех тысяч спортсменов из 49 стран. Это было почти в четыре раза больше, чем на прошлых Олимпийских играх в Лос-Анджелесе. Самой многочисленной была команда Германии – 406 спортсменов.
В Берлине иностранные спортсмены чаще видели флаги с нацистской свастикой, чем с пятью олимпийскими кольцами. Город был заполнен тайной полицией, которая, среди прочего, тщательно изучала досье всех спортсменов, приехавших в Олимпийскую деревню. Из состава участников был, например, исключен швейцарец Поль Мартен, серебряный призер Парижской Олимпиады 1924 года в беге на 800 метров: нацисты выяснили, что его невеста – еврейка. Внешне, правда, все выглядело празднично, торжественно и мирно. 1 августа 1936 года XI Олимпиаду открыл Адольф Гитлер, которому первый олимпийский чемпион-марафонец грек Спирос Луис, завоевавший свою золотую медаль за 40 лет до этого, вручил оливковую ветвь мира.
Справедливости ради надо сказать, что на Олимпийских играх в Берлине многое совершалось впервые, чтобы потом стать традицией. Впервые для зажжения олимпийского огня горящий факел доставили в Берлин из Греции, передавая как эстафету. Впервые спортивные состязания транслировались по телевидению – правда, пока еще не в дома зрителей, а лишь в Олимпийскую деревню и некоторые театры Берлина. Впервые кинооператоры отсняли километры лент, чтобы потом из них был смонтирован четырехчасовой фильм «Олимпия». Впервые олимпийскими видами спорта стали баскетбол и гандбол…
Как и ожидалось, многочисленная немецкая команда стала победительницей игр, завоевав 33 золотые, 26 серебряных и 30 бронзовых медалей. Однако торжества арийского «сверхчеловека» над всеми остальными расами не получилось. Негритянские легкоатлеты команды США заняли в своих видах 6 первых, 3 вторых и 2 третьих места.
Лучшим же спортсменом XI Олимпиады был признан великий негритянский легкоатлет Джесси Оуэнс (1913–1980). В Берлине он выиграл 4 золотые медали и установил 4 олимпийских и один мировой рекорд. Его победы вызвали гнев Адольфа Гитлера, присутствующего на трибуне.
Но если в Берлине Оуэнса назвали лучшим спортсменом Олимпиады, в наши дни его нередко называют величайшим атлетом всех времен. Любопытно сравнить показанные им результаты с современными.
Например, в 1936 году рекордное достижение Оуэнса на стометровке составило 10,2 секунды. Теперешний мировой рекорд на этой дистанции, принадлежащий ямайскому спринтеру Усэйну Болту и установленный в 2009 году, – 9,58 секунды. Ничуть не умаляя этого великолепного достижения, надо все же вспомнить, что Болт отталкивался от современных стартовых колодок, представляющих собой довольно сложное устройство, бежал по синтетической дорожке, а его рекордное время фиксировалось электроникой.
Оуэнс бежал по гаревой дорожке, финишное время было зарегистрировано ручным секундомером. К этому надо добавить, что современная методика тренировок строится на точных научных исследованиях, чего во времена Оуэнса еще не было. Разница же в результатах, разделенных 73 годами, составляет лишь 0,62 секунды.
Поневоле задумаешься, каким было бы время Оуэнса на стометровке, если б он жил в нашу эпоху. Но даже и со своим результатом 10,2 секунды он, безусловно, и теперь входил бы в число самых быстрых бегунов мира.
Феноменальными данными его наградила природа. По счастью, Джесси Оуэнсу удалось и развить их, и максимально использовать. А ведь этого могло и не случиться – ведь был он десятым, последним ребенком в семье фермера-негра, живущей в штате Алабама. Еще дед Джесси был рабом на плантации.
Школа, в которую ходил Джесси, находилась в четырех с лишним милях от отцовской фермы, и он привык преодолевать это расстояние бегом. Таким образом, невысокие холмы Алабамы стали его первым стадионом. Позже он вспоминал: «Я полюбил состояние бега, меня восхищала сама идея, что силой собственных мышц ты можешь попасть куда угодно, хоть влево, хоть вправо, хоть на самую вершину холма. Новые виды один за другим открываются перед тобой, и все это лишь благодаря силе мышц и выносливости легких».
Но дела отца-фермера шли неважно. Когда Джесси было 9 лет, семья переехала в город Кливленд в штате Огайо, и жить пришлось в негритянском гетто. Кстати, именно в кливлендской школе его стали называть Джесси, и это привилось навсегда, хотя настоящее имя Оуэнса – Джеймс. Первым тренером Оуэнса стал школьный учитель физкультуры ирландец Чарльз Райли, который однажды поинтересовался, не хочет ли тот научиться бегать быстрее. О занятиях с ним сам Оуэнс вспоминал так:
«На тренировках нас было всегда не больше трех человек, так что у Райли на каждого хватало времени. Первое, чему он нас научил, – это бежать по дорожке так, будто бы она горела. То есть стараясь, с одной стороны, как можно меньше касаться земли, а с другой – как можно быстрее добежать до конца. Он часто водил нас на ипподром и заставлял внимательно смотреть на беговых лошадей, как они выкидывают ноги и как они смотрят только вперед. Еще Райли учил нас не ждать быстрых результатов. “Ваша задача – не результат, а улучшение”, – говорил он. “А сколько ждать?” – спрашивали мы. “Четыре года – неизменно отвечал Райли, – начиная со следующей пятницы”».