100 великих тайн Первой мировой - Соколов Борис Вадимович. Страница 19
Во второй половине войны выдающуюся роль играла радиоразведка (за исключением балканского театра). Ряд лет я усердно, но безрезультатно искал в литературе каких-либо указаний на то, что наши непосредственные противники также пользовались этим средством разведки. Другое наше новое средство — подслушивание телефонных разговоров — скоро было скопировано противником. В связи с применением этого средства непосредственно на фронте его нельзя было так строго сохранить в секрете, как радиоразведку. Последняя до конца войны оставалась величайшей тайной австро-венгерской армии. Все офицеры и солдаты различных национальностей, работавшие в этой области, оказались верны своему долгу и строго охраняли секрет».
За редким исключением, эти достижения были достигнуты за счет разведки, так сказать, «поля боя», тогда как агентуры в высших неприятельских штабах и правительствах Ронге не имел.
После окончания Первой мировой войны Ронге занимался репатриацией венгерских военнопленных, будучи заместителем директора бюро по делам военнопленных и интернированных. Одновременно он входил в состав тайного общества, планировавшего свергнуть республиканское правительство и восстановить монархию. В 1932 году Ронге ушел в отставку но в следующем году был возвращен на службу возглавив специальное бюро государственной полиции, фактически — политическую полицию. В следующем году он стал работать в канцелярии федерального канцлера Энгельберта Дольфуса, но не сумел предотвратить его убийство австрийскими нацистами в том же году После аншлюса Австрии в 1938 году Ронге отказался вступить в СС, в ведение которых была передана вся полиция Рейха, и был депортирован в концлагерь Дахау. Оттуда он написал «Декларацию лояльности» шефу абвера Вильгельму Канарису по случаю его производства в вице-адмиралы и в августе 1938 года был освобожден. В годы Второй мировой войны Ронге жил в Вене, не занимая никакой должности. После окончания войны он помогал американцам создавать австрийскую разведывательную и контрразведывательную службу в Австрии. Его одноклассником в офицерском училище был Теодор Кернер, будущий социал-демократ и первый президент Второй Австрийской республики в 1951 году, что также способствовало его деятельности. Макс Ронге умер в Вене 10 сентября 1953 года в возрасте 78 лет.
Тайна полковника Альфреда Редля
Альфред Редль — вероятно, самый известный шпион эпохи Первой мировой войны. Редль был офицером австро-венгерской разведки и был завербован русской разведкой. Насчет того, когда и при каких обстоятельствах произошла вербовка, а также по вопросу о том, какую именно информацию Редль успел передать России, споры продолжаются по сей день.
Точно известно, что Редль передал русской разведке данные о системе военных железных дорог в Австро-Венгрии, собранные им еще в 1894–1895 годах во время его работы в железнодорожном бюро. Он также собрал ценную информацию в 1900–1905 годах в русском отделе и в разведотделе Генерального штаба, а затем снова в 1907–1911 годах в качестве заместителя начальника Эвиденцбюро (разведотдела) и, наконец, с 1911 года в должности начальника штаба VIII корпуса в Праге. Признание Редля касалось работы в 1910–1911 годах, следствие же указывало на 1907-й и даже на 1905 год как год вербовки. Был проверен счет Редля в Новой Венской сберегательной кассе. «С начала 1907 года вклады Редля стали необычно быстро возрастать» и достигли 17 400 крон. В ноябре 1908 года последовали еще 5000 крон, в июле 1909-го— 10 000, в октябре 1910-го —6000, в апреле 1911-го— 10 000, в мае 1911-го — 37 000, в июне 1911-го — 12 000 крон. Все вклады с 1905 года достигли обшей суммы в 116 700 крон. Редль был зажиточным человеком. Расследование показало, что с 1907 года он вел роскошную жизнь, имел слуг, лошадей, оказывал денежную помощь лейтенанту Штефану Хоринке, в 1911 году купил два автомобиля.
Русский военный агент в Вене полковник (в будущем — генерал-майор) Митрофан Марченко в 1906 году сообщал «о желаниях очень ценного человека», который готов за большие деньги поставлять важную военную информацию. Вероятно, это был Редль, но сторговаться в сумме им удалось только к 1907 году. По другой версии, Редль был завербован еще в 1903 году варшавским отделением русской разведки под угрозой предания огласке его гомосексуальных связей. Это отделение возглавлял Николай Батюшин, будущий военный агент в Берлине. Александр Александрович Самойло, офицер штаба Киевского округа (в будущем он стал генерал-майором царской и генерал-лейтенантом Красной армии), занимавшийся разведкой против Австро-Венгрии, вспоминал, что его предшественник Владимир Христофорович Рооп, бывший в 1900–1905 годах военным агентом в Вене, еще в 1905 году передал ему на связь среди своих агентов в Австро-Венгрии некоего Р., занимавшего ответственный пост в Генеральном штабе. Не исключено, что именно Рооп и завербовал Редля. По словам Самойло, «Рооп сомневался, чтоб основной его знакомый (некто «Р»), занимавший ответственную должность в австрийском генеральном штабе, согласится повидаться со мной лично, но был уверен, что он поручит это дело надежному лицу». При этом встречи Самойло с Р. и другими агентами происходили достаточно часто, но, как правило, за пределами Австро-Венгрии. По словам Самойло, «не совсем ясной осталась для меня судьба моего главного заочного знакомого из числа переданных мне Роопом, некоего «Р». Он всегда фигурировал в моих долгих сношениях с Веной, но воочию никогда передо мной не появлялся. Однажды дошел до меня рассказ о трагической судьбе одного из офицеров австрийского генерального штаба по фамилии R, уличенного в том, что он выкрадывал, фотографировал и продавал одной соседней державе важные мобилизационные документы об австрийской армии. Генерал Конрад фон Гетцендорф — начальник генерального штаба австрийской армии, выслушав от него откровенное признание своей вины, вынул из стола револьвер, положил его перед преступником и вышел. Офицер понял свой приговор и привел его в исполнение. Этот поступок, помешавший вскрыть подробности преступления, был поставлен Конраду в большую вину. Был ли покончивший с собой офицер моим заочным знакомым, или это было лишь совпадение, я не знаю. Могу лишь сказать, что когда перед самой войной в 1914 году я попытался по обычному адресу связаться с Веной, то получил ответ, был вызван на свидание в Берн, ездил на это свидание и даже достал последние интересовавшие нас сведения. Кто был этот ’’комиссионер», мне осталось также неизвестно, так как он отказался назвать себя, объявив, что это последнее свидание». Не исключено, что австрийцы таким образом попытались передать дезинформацию.
В краткой докладной записке в военную канцелярию императора 26 мая 1913 года Конрад фон Гетцендорф писал: «В соответствии со служебным регламентом, часть первая, сообщаю вам, что проведенное непосредственно после смерти полковника Альфреда Редля, начальника штаба VIII корпуса расследование, показало с полной достоверностью следующие причины его самоубийства: 1) гомосексуальные связи, которые привели к финансовым затруднениям и 2) продал агентам иностранной державы служебные документы секретного характера».
Среди бумаг полковника были следующие секретные документы: «секретные служебные инструкции об охране железнодорожных сооружений, о минных заграждениях, об организации воинских перевозок», потом «боевое расписание», различные документы и схемы, связанные с разведывательной деятельностью, «секретный справочник» для высших командиров, мобилизационные предписания на случай войны, обзор мероприятий контрразведки в Галиции во время кризиса 1912–1913 годов, листки с именами австрийских агентов, «списки адресов прикрытия иностранных Генеральных штабов», «шпионская корреспонденция» с иностранными разведками, адреса прикрытия, от которых Редль получал письма, наконец, «фотографии крепости Козмач» и съемки маневров 1910/1911 гг. Вывод Эвиденцбюро таков: «Данный материал доказывает, что государству был нанесен большой моральный и материальный ущерб, величину которого определить в цифрах совершенно невозможно. С этой точки зрения необходима переработка многочисленных служебных инструкций и справочников и дорогостоящее изменение конкретных военных приготовлений». Кроме того, австрийским разведчикам и военному руководству было совершенно ясно, что такая большая сумма, как 59 тысяч крон, которая только в 1911 году оказалась на счете Редля, не могла не быть оплатой за что-то очень важное, значительно повредившее «важнейшим интересам монархии», то есть за «план наступления» против основного противника — России, как предполагал и Макс Ронге, хотя Редль во время своего признания в отеле «Кломзер» этот план не назвал. Также он, по всей видимости, передал австрийский план вторжения в Сербию, а также назвал имена многих австрийских агентов в России.