100 знаменитых судебных процессов - Панкова Мария Александровна. Страница 16

Линкольн все же нашел себе и супруге компанию для посещения театра. Около девяти вечера он появился в своей ложе в сопровождении майора Генри Рэтбоуна и его невесты мисс Клары Харри. Комедия уже шла полным ходом, но около 2000 присутствовавших в зале зрителей поспешили подняться, приветствуя главу государства, а оркестр заиграл марш. Артисты выждали, пока все снова усядутся на свои места, и возобновили спектакль.

В 21.30 к зданию театра подъехал одетый во все черное и тщательно загримированный Бут, вооруженный двумя кольтами, пистолетом и двумя ножами. Часовому у двери он показал какой-то пропуск, который тот в полутьме даже не смог прочесть. Артист сказал, что должен передать президенту важное сообщение, и был пропущен наверх. Некоторое время он прятался у входа в ложу, выжидая подходящего момента. И тот вскоре представился. Один из охранников Честного Эйба, Джон Паркер, решил, что ничего страшного не случиться за то время, которое понадобится ему, чтобы заглянуть в ближайший бар. Едва он скрылся из виду, как Бут ворвался в ложу и спустил курок пистолета, выкрикнув лозунг южных штатов в Гражданской войне: «Смерть тиранам!» Пуля пробила голову президента и застряла в области правого глаза. Убийцу пытался задержать майор Рэтбоун, однако артист, ранив офицера ножом, сумел спрыгнуть из ложи на сцену. И тут Буту не повезло: он запутался в занавесе, упал на подмостки, сломав ногу чуть выше колена. Тем не менее преступник сумел воспользоваться всеобщей суматохой, выбраться из театра и уехать верхом в неизвестном направлении. В то же самое время Пейн нанес удар ножом (по счастью, не смертельный) госсекретарю.

Авраама Линкольна тем временем с максимальной осторожностью усадили в кресло-качалку и перенесли в один из ближайших домов, куда срочно привезли врача. Но эскулап только бессильно развел руками. Помочь президенту могло разве что чудо, но его так и не случилось. Утром 15 апреля печальный список президентов США, погибших на своем посту, был открыт…

В оговоренном месте Бут встретился с Хэролдом, после чего сообщники отправились в штат Мэриленд, где рассчитывали получить убежище у единомышленников-южан. Поскольку сломанная нога все сильнее беспокоила актера, ему пришлось обратиться к знакомому врачу. Тот наложил на поврежденную конечность шину, и беглецы снова тронулись в путь. Но спустя 11 дней после трагедии в театре убийцу и его сообщника выследили и окружили на табачной ферме в штате Вирджиния. Переговоры с преступниками затянулись, поскольку добровольно сдаться в руки военных, осадивших здание, Бут желанием не горел. Наконец, терпение «загонщиков» лопнуло – ферму подожгли, после чего Хэролд решил, что лучше быть малодушным, но живым, чем героем, но свежеподжаренным. Бут же, прекрасно представлявший себе, что его ждет в случае ареста, предпочел застрелиться. Правда, существует предположение, что убийцу застрелил кто-то из преследователей, нарушив тем самым предписание военного министра Стентона: «Взять убийцу президента живым!» Такую возможность имел, например, подполковник Конджер – один из офицеров тайной полиции, руководивших операцией по захвату Бута. О том, что артист не был полоумным фанатиком-одиночкой, как принято считать, говорит не только обнаруженный в кармане убитого чек на весьма крупную сумму, подписанный главой Конфедерации. О том, что за спиной Бута скрывались весьма влиятельные персоны, заставляют задуматься еще несколько фактов. Так, убийца президента, получивший пулю, прожил еще три с половиной часа, причем все это время он находился в полном сознании. Врач, осматривавший смертельно раненого, предупредил военных, что часы его пациента сочтены, поэтому для получения информации о покушении стоит поспешить произвести допрос. Однако, несмотря на это, актера так и не допросили… Что же касается дневника Бута, то его военный министр почему-то счел необходимым скрыть от суда. Когда же власти официально затребовали у Стентона данный документ, в нем отсутствовали 18 страниц. Что хотел скрыть военный от следствия? И что означала странная фраза, выведенная рукой Бута: «Я почти склонен вернуться в Вашингтон и… оправдаться, что, как мне кажется, я смогу сделать». Похоже, оправдаться убийца мог только в одном случае – раскрыв имена своих высокопоставленных сообщников, так и оставшихся в тени. А их было, судя по всему, немало. В записках есть упоминание об 11 членах конгресса, 12 армейских офицерах, трех офицерах флота и 24 гражданских лицах: губернаторе, журналистах, крупных банкирах, богатых промышленниках. Кроме того, в Америке долго ходили слухи о том, что Бут не был убит, что правительство разыграло этот спектакль с единственной целью: закрыть дело об убийстве президента. Сам же исполнитель «заказа» якобы прожил еще 38 лет, правда, под конец жизни он спился и наложил на себя руки. Тем не менее ответа на вопрос, был ли на самом деле Бут убит, как ни странно, нет и поныне.

Участников заговора достаточно быстро нашли и упекли за решетку. Решением их дальнейшей судьбы предстояло заниматься военному трибуналу. Почему не гражданскому суду, спросит любознательный читатель. Да потому, что, как сказал Джеймс Спид, который был Генеральным прокурором в то время, «во время войны законы и обычаи военного времени становятся частью общих законов страны». Итак, на громком судебном процессе заговорщиков признали виновными в подготовке убийства президента США и покушении на госсекретаря. Троих наиболее активных лиц приговорили к смертной казни. Сэма Арнольда, не принимавшего участия в покушении, но не предупредившего об их подготовке охрану Линкольна, ждали пожизненные каторжные работы. Та же участь постигла хирурга Сэмюэла Мадда, «собравшего» ногу убийцы. Что же касается рабочего сцены Эдварда Спенглера, по чьей вине Бут сумел выбраться из здания театра, то он получил шесть лет тюремного заключения.

Но финал истории убийства Честного Эйба не дописан и по сей день. Интересно, будет ли это дело пересмотрено в будущем? Всплывут ли новые факты и имена, некогда ускользнувшие от следствия или старательно не замеченные официальными лицами?

Дело Дрейфуса

С процессом по делу капитана французской армии Альфреда Дрейфуса, обвиненного в измене родине и приговоренного к ссылке на остров Дьявола (Французская Гвиана), связан самый большой скандал во Франции в конце XIX века. В итоге страна оказалась расколотой на две части, а правительство и армия были парализованы последующие 12 лет. Лучшие умы государства того времени считали капитана невиновным в инкриминируемом ему преступлении. Этот процесс сыграл огромную роль в общественной жизни Франции и Европы конца XIX века.

Публичное разжалование Альфреда Дрейфуса

А началась вся эта детективная история с трагическим концом с… обычной корзины для бумаг. Собственно, такая завязка сюжета для литературных произведений подобного жанра – вещь достаточно типичная. Вот только в данном случае речь шла не о романе, а о реальной жизни.

Итак, однажды французские контрразведчики обнаружили в мусоре, накопившемся в корзине в кабинете полковника Шварцкоппена, военного атташе немецкого посольства в Париже, рукопись, в которой подробно излагались планы французских фортификационных сооружений. Некоторые детали изложения указывали на то, что над данной бумагой поработал не простой шпион, а работник Генерального штаба.

Естественно, контрразведка проявила вполне объяснимый интерес к автору найденного опуса. Установление личности шпиона спецслужбы начали с того, что сопоставили почерк сотрудников Генштаба с почерком автора рукописи. В итоге кому-то из участников розыскных мероприятий показалось, что почерк одного из сотрудников проверяемой организации – 35летнего Альфреда Дрейфуса – чем-то напоминает (!) манеру письма неизвестного шпиона.

Столь ничтожной зацепки для ареста капитана, понятно, было недостаточно. Тогда французские контрразведчики взялись «копать» прошлое подозреваемого. Выяснилось, что никаких причин изменять своей стране у военного не было. Однако при сборе информации всплыл интересный факт: этот богатый, холодный, сдержанный и малообщительный человек, отличавшийся склонностью к снобизму, на самом деле не француз по национальности, а еврей. Да к тому же родившийся в самой восточной провинции государства, густо населенной немцами, – Эльзасе. Да, Франция была первой европейской страной, предоставившей евреям равные права, но, тем не менее, давние традиции ненависти к ним так и остались неизжитыми. Это особенно наглядно проявилось в ситуации, когда подвернулась возможность свалить на представителя гонимой расы чужие грехи. Кстати, даже более прогрессивные в этом вопросе «левые», хотя и выступавшие в деле Дрейфуса против правительства, церкви и военных, на сторону несчастного капитана стать отказались. Лидеры «левых» настояли, чтобы социалисты в защите псевдошпиона не участвовали, чтобы не дать «еврейским капиталистам» шанс «использовать реабилитацию одного еврея и смыть тем самым все грехи Израиля». Лишь годы спустя некоторые французские социалисты признали правоту защитников Дрейфуса.