100 знаменитых чудес света - Ермановская Анна Эдуардовна. Страница 2

За время раскопок в Стеркфонтейне было найдено более пятисот окаменелых костей древнего человека, тысячи ископаемых останков животных, более трехсот фрагментов окаменелой древесины и более чем девять тысяч каменных инструментов, изготовленных нашими далекими предками. Так, на некоторых черепах бабуинов было по два небольших отверстия, расположенных близко одно к другому. Очевидно, дриопитеки убивали этих животных ударами больших костей. Такие окаменелые кости, чьи очертания точно совпадавшие с отверстиями в черепах, также были найдены. Позднее обнаружили и каменные орудия.

Эти открытия позволяют представить более или менее ясную картину доисторического периода в жизни человечества. По холмистой местности Стеркфонтейна бродили первобытные существа. Они подкрадывались к животным, наносили им удары костями, разрывали жертву на куски, пили ее дымящуюся кровь и пожирали сырое мясо. Эти первобытные существа были совсем не похожи на мирных лесных обезьян, передвигающихся на четвереньках. Они ходили выпрямившись, с орудиями в руках, легко переходили на бег. Их орудия были сделаны еще не из камня – это либо огромная неотесанная дубина, либо большая кость, либо даже целый череп антилопы вместе с рогами. Если кость-дубинка растрескивалась, ее осколки с острыми краями использовались как ножи для разделки туш животных. Вооруженные такими орудиями и камнями для метания, первобытные существа добывали мясо и боролись со своими четвероногими врагами.

Эти первобытные создания были людьми не только потому, что могли ходить прямо и у них были человеческие черты лица и человеческие зубы, но и потому, что они жили в пещерах, употребляли в пищу мясо, изготавливали орудия и пользовались ими. Судя по массе расколотых костей, они, очевидно, любили костный мозг. Однако они еще не умели использовать огонь: следов костров или обгорелых костей обнаружить не удалось. В субтропических районах огонь был далеко не так необходим, как позднее, во время ледникового периода, на севере. Первые люди в Стеркфонтейне ели пищу в сыром виде. Для них с их мощными жерновами-челюстями это было совсем нетрудно.

Как мы уже упоминали, дриопитеки жили в пещерах, и благодаря этому известно, что у них была привычка сбрасывать в ямы и углубления в пещерах тела умерших и кости с остатками пищи. Со временем песок и мусор покрывали пол пещеры, он поднимался, и обитатели вынуждены были искать новое жилище.

По физическим особенностям и по размеру мозга южноафриканские дриопитеки примыкают к людям. С точки зрения культурного развития, разница между ними и людьми каменного века очень незначительна, за тем исключением, что человек каменного века был уже достаточно развит интеллектуально и обладал опытом, необходимым для того, чтобы изготовлять каменные орудия и пользоваться огнем.

Открытие просвещенного идальго

В 1878 году дон Марселино де Саутуола, страстный любитель древностей, побывав на Всемирной выставке в Париже и осмотрев экспонировавшиеся здесь в особом разделе о доисторических людях материалы из раскопок французских археологов, был поражен миниатюрными изображениями зверей, выгравированными на кости и камне людьми каменного века. Места находок этих изображений позволяли сделать вывод: подобное может быть и на земле Испании. Возвратившись в Сантандер, Саутуола все свое время посвятил поискам подобных изображений.

Впервые он осмотрел расположенную в его владениях пещеру в 1876 году еще до посещения Всемирной выставки в Париже, спустя несколько лет после того, как в ее привходовом отверстии чуть не застряла собака местного охотника Модесто Кубильяса Переса. Извлекая пса из расщелины в каменном завале, охотник обнаружил заросший бурьяном вход в пещеру на склоне холма. Навес, прикрывавший отверстие, обрушился около 13 тысяч лет назад. Этот заросший эвкалиптами уголок на севере Испании издавна называли Альтамира, такое же название стала носить и знаменитая пещера

Еще в первую разведку пещеры Марселино увидел в ее глубине несколько черных рисунков, однако не придал им никакого значения. Но, вернувшись в ноябре 1879 года из Парижа, Саутуола начал разведочные раскопки в пещере. Во время этих раскопок он обнаружил в пещере обработанные орудия из камня, кости, оленьих рогов и следы палеолитического очага. Однажды он взял с собой шестилетнюю дочь Марию. Ей все здесь было интересно, а рост позволял свободно рассматривать своды пещеры там, где отец мог пройти лишь согнувшись. И именно Мария заметила в этот день на одном из сводов Альтамиры бизонов, нарисованных красной краской. «Торос, торос!» – закричала девочка.

Саутуола увидел то, что впоследствии назовут Большим плафоном – одно из самых знаменитых произведений искусства верхнего палеолита. Потолок пещеры был расписан с использованием охры и угля, но благодаря мастерству художника выглядел многоцветным. Изображения животных полосой протянулись в длину на 18 м, а в ширину примерно на 9 м. В центре Большого плафона в разных позах нарисованы 15 бизонов; позади самого крупного бизона-самца – самка оленя, несколько фигур лошадей, козел, бизон с отсутствующей головой, а еще выше – кабан. Примечательны фигуры бизонов, склонивших головы и подогнувших ноги к животу. На плоской стене они смотрятся странновато, но эти позы реалистичны – так животные подолгу лежат на траве.

Изучая рисунки, Саутуола пришел к выводу, что автор их должен быть очень сведущим и талантливым, его рука уверенно вписывала изображения в неровности скал. Пройдя из первого зала пещеры во второй, идальго и там увидел рисунки зверей и геометрические фигуры. В слое культурных отложений на полу пещеры он нашел куски охры того же цвета, каким выполнялись росписи полутора– и двухметровых бизонов. И самое главное – Саутуола после тщательных исследований собрал убедительные доказательства того, что в этих залах со времен древнекаменного века никого никогда не было. Он был убежден, что живопись Альтамиры – следы неизвестной до сих пор деятельности ископаемого человека.

Саутуола понимал, что определить точный возраст изображений Альтамиры ему, любителю, не под силу. Он с удивительной для дилетанта скромностью писал, что всего лишь «обязан подготовить путь более компетентным лицам, которые захотят раскрыть истоки и обычаи первобытных обитателей этих гор». Саутуола, несмотря на свою уверенность, ничего не утверждал – он лишь ставил вопрос, окончательное решение которого он на себя не брал, хотя собранные им тогда доказательства, как выяснилось спустя двадцать лет, были вполне достаточны для такого решения.

Саутуола написал небольшую работу о своей находке и отправил ее в редакцию французского журнала «Материалы по естественной истории человека» – главного в то время органа историков первобытности, он решил познакомить с фресками Альтамиры своих соотечественников. Профессор Мадридского университета геолог Виланова, посетив Альтамиру и обнаружив в контрольных шурфах культурного слоя пещеры кости ископаемых животных, в том числе и пещерного медведя, поддержал выводы Саутуолы. Жители Сантандера и ближайших провинций были взволнованы открытием своего земляка. Сведения проникли в прессу – Альтамира стала местом туристического паломничества. Даже сам испанский король осчастливил пещеру своим посещением (какой-то расторопный подданный даже вывел поверх одной фрески дымом от факела имя Альфонса XII в память о столь важном событии).

Но судьба Альтамиры решалась учеными в Париже.

Как потом написал внук Марселино Саутуолы Эмилио, его дед вместо признания и благодарности получил лишь упреки и горести. Ученые мужи набросились на гипотезу Саутуолы и объявили его шарлатаном и лжецом. Профессор Картальяк, глава редакции «Материалов», прочел брошюру Саутуолы, где были воспроизведены альтамирские фрески. Впоследствии он вспоминал, что эти рисунки произвели на него большое впечатление, но он решил посоветоваться с одним из величайших археологов, человеком светлого ума и передовых взглядов, ученым, фактически создавшим современную первобытную археологию, Габриэлем де Мортилье. И тот, когда до него дошла весть об Альтамире, предостерег Картальяка: «Дружище, будь осторожен. Это фокус испанских иезуитов. Они хотят скомпрометировать историков первобытности». Так фигуры бизонов, созданные десятки тысячелетий назад, неожиданно оказались в центре страстей, бушевавших тогда вокруг вопроса о происхождении человека.