50 знаменитых любовников - Васильева Елена Константиновна. Страница 47
После смерти мужа Эрнестина уехала из Мюнхена, но вскоре вернулась. И вспыхнула любовь, которая принесла поначалу больше страданий, чем счастья. Тютчев явно не мог ради новой любви не только расстаться с Элеонорой, но даже разлюбить ее. И в то же время он не имел сил разорвать отношения с Эрнестиной.
Эрнестина сумела понять и оценить Тютчева, вероятно, более, чем кто-либо, — и как человека, и как мыслителя, и как поэта (впоследствии она специально изучила русский язык, чтобы иметь возможность читать тютчевские стихи). В их любви была та полнота близости, которой явно недоставало в первом — в какой-то мере случайном — брачном союзе поэта. В этой любви присутствовало и глубокое духовное взаимопонимание, о чем свидетельствует их переписка (Эрнестине Тютчев написал более 500 писем), и властная страсть, которая в своих предельных выражениях как бы даже страшила поэта. Отсюда и его стихи, посвященные ей — «Люблю глаза твои, мой друг…» и «Итальянская villa».
Полнота любви так соединяла их, что расстаться было неимоверно трудно, хотя, как можно не без основания предположить, они пытались разорвать свои отношения. Тем более что их связь не могла долго оставаться незамеченной. Уже в июле 1833 г. Элеонора писала Николаю Тютчеву, брату поэта: «Он, как мне кажется, делает глупости, или что-то близкое к ним… Я думаю, что Федор легкомысленно позволяет себе маленькие светские интрижки, которые, как бы незначительны они ни были, могут неприятно осложниться. Я не ревнива, и у меня для этого нет оснований, но я беспокоюсь, видя, как он уподобляется сумасбродам».
По-видимому, Тютчев расстался с Эрнестиной в конце 1833 г., поскольку ни зимой, ни весной 1834 г. в Мюнхене ее не было. Возможно, она сама решила бежать от своей любви. Ничего не известно об их встречах в 1834 г. (возможно, их и не было), но в июне 1835 г. Эрнестина внесла в свой альбом запись о «счастливых днях, проведенных в Эглофсгейме».
Следующая из этих записей — «Воспоминание о 20 марта 1836 года!!!» В это время встречи Тютчева с Эрнестиной стали, вероятно, слишком явными, что привело к драматическим последствиям. Речь идет о попытке Элеоноры кончить жизнь самоубийством. В отсутствие мужа она нанесла себе несколько ударов кинжалом, служившим дополнением к маскарадному костюму. Скорее всего, это был жест отчаяния, нежели твердая решимость умереть. Увидев кровь, выступившую из ран, Элеонора выбежала на улицу и потеряла сознание. Соседи принесли ее домой. Вскоре пришел Тютчев и, по-видимому, пообещал разорвать отношения с Эрнестиной.
Элеонора нашла в себе силы простить мужа, и их отношения остались прежними. Кроме того, они решили уехать из Мюнхена в Россию. В июне 1837 г. семья Тютчевых прибыла в Петербург. Пробыв на родине два месяца, Тютчев, пока один, без семьи, отправился к новому месту службы — в Турин. И уже оттуда он писал родителям: «Я хочу поговорить с вами о жене… Было бы бесполезно стараться объяснить вам, каковы мои чувства к ней. Она их знает, и этого достаточно. Позвольте сказать вам лишь следующее: малейшее добро, оказанное ей, в моих глазах будет иметь во сто крат больше ценности, нежели самые большие милости, оказанные мне лично».
Несомненно, это было выражением глубоко искренних чувств к жене. И все же… Через несколько дней после написания этого письма Тютчев отправился в Геную, чтобы встретиться с Эрнестиной. Хотя биографы поэта считают, что это свидание могло быть прощанием Тютчева со своей любовью, о чем сказано им в написанном тогда стихотворении «1 декабря 1837 г.»:
Вполне вероятно, по обоюдному согласию поэт и его возлюбленная решили навсегда расстаться.
Сказав «последнее прости» Эрнестине, Тютчев все свои помыслы обратил к семье. В Турине он с нетерпением ждал жену и детей, находившихся в России. И здесь он пережил страшную трагедию: в 1838 г. Элеонора безвременно скончалась. Косвенной причиной ее смерти был пожар, случившийся на теплоходе, направлявшемся из Кронштадта в Любек. Среди трехсот пассажиров, в числе которых были известный русский поэт Петр Вяземский и молодой Иван Тургенев, находилась и Элеонора с тремя малолетними дочерьми. Спасая своих детей, она испытала тяжелейшее нервное потрясение. Оно усугубилось еще и тем, что во время пожара пропали документы, деньги, вещи. Тютчевы испытывали сильную материальную нужду после этого события, живя на правительственное пособие, которого едва хватало. Все это окончательно подорвало здоровье Элеоноры, и после сильной простуды в возрасте 39 лет 27 августа она умерла на руках у мужа, который за одну ночь поседел от горя.
Пережитая трагедия еще очень долго оставалась в душе Тютчева незаживающей раной. 1 декабря 1839 г. он писал родителям: «…есть вещи, о коих невозможно говорить, — эти воспоминания кровоточат и никогда не зарубцуются».
Но при всей глубокой скорби Тютчев не забыл о прежней любви. В декабре 1838 г. в Генуе состоялась его тайная помолвка с Эрнестиной Пфеффель; об этом не знали даже ближайшие родственники. 1 марта 1839 г. Тютчев подал официальное заявление о своем намерении вступить в новый брак и 17 июля обвенчался с Эрнестиной Федоровной в Берне, в церкви при русском посольстве. Ему было тридцать пять лет, ей — двадцать девять. Жизнь как бы начиналась заново. В феврале 1840 г. родилась их первая дочь, Мария. В следующем году родился сын Дмитрий. Кроме того, Эрнестина Федоровна удочерила Анну, Дарью и Екатерину — дочерей Тютчева от первого брака, и стала им настоящей матерью.
В 1844 г. Тютчев окончательно вернулся на родину, быстро освоившись в культурной и политической жизни петербургского общества. И за те тридцать лет, которые ему оставалось жить, за границу он выезжал лишь изредка. В то время очень немногие петербуржцы знали о его поэтическом даре и тем более думали о Тютчеве как о выдающемся поэте. Перед ними предстал человек, беседы с которым восхищали многих мыслителей и политиков Европы. И Тютчев в прямом смысле слова затмил всех остроумных людей своего времени.
Однако вскоре современникам предстояло увидеть в Тютчеве достойного продолжателя славы Пушкина и Лермонтова. С 1849 г. начинается новый расцвет творчества поэта, продолжавшийся более полутора десятилетий. А в следующем, 1850 г. началась наиболее глубокая и захватывающая любовь его к Елене Денисьевой.
Трудно понять, что этому предшествовало. Отношения с женой у Тютчева были близки к идеальным. Они счастливо прожили семнадцать лет, и за это время он ни разу не увлекся другой женщиной. Его потомок и биограф К. В. Пигарев считал это своеобразием поэта. Он писал: «С семьей Тютчев никогда не „порывал“ и не смог бы решиться на это. Он не был однолюбом. Подобно тому, как раньше любовь к первой жене жила в нем рядом со страстной влюбленностью в Э. Дёрнберг, так теперь привязанность к ней, его второй жене, совмещалась с любовью к Денисьевой, и это вносило в его отношения к обеим женщинам мучительную раздвоенность».
Однако дело не только в том, что Тютчев не мог ограничиться одной любовью. Каждая из них была для него вершиной блаженства: полюбив, он уже не мог разлюбить. Правда состоит и в том, что именно Эрнестина Федоровна всегда оставалась для Тютчева незаменимым другом. В июле 1851 г., через год после начала его любви к Денисьевой, Тютчев писал Эрнестине Федоровне из Петербурга в Овстуг, где она тогда жила: «Я решительно возражаю против твоего отсутствия… С твоим исчезновением моя жизнь лишается всякой последовательности, всякой связности. Нет на свете существа умнее тебя. Мне не с кем поговорить… мне, говорящему со всеми…» Еще одно письмо, написанное через месяц: «Ты… самое лучшее из всего, что известно мне в мире…»
Такие признания можно найти в десятках тютчевских писем того времени, и нет никаких оснований усомниться в искренности поэта. Можно даже предположить, что не будь его отношения с женой столь идеальными, он все же порвал бы с ней ради другой.