Страсти по Анне - Данович Дина. Страница 14

— Ты уделяешь своей супруге слишком мало внимания, — сказал Вадим Александру, будто я была, по крайней мере, в саду и не могла услышать их беседу.

Сколько могу, но, поверь мне, мое общество ей не столь приятно, как твое. Я не препятствую этому. Я не бесноватый феодал, чтобы огораживать молодую женщину от общения с внешним миром. Знаешь, Вадим, меня часто не бывает здесь, на даче. Супруга одна. Я буду рад, если ты будешь заглядывать к ней. Анна — замечательная собеседница, и она не будет скучать, и ты отдохнешь немного от великосветских сорок.

— И ты так спокоен, доверяя мне жену?

Я не видела лица Вадима Александровича, но почему-то мне подумалось, что он улыбался.

— Отчего бы мне волноваться? — сказал Александр Михайлович.

Май подходил к концу. Александр Михайлович снова уехал. Решено было, что он станет приезжать на воскресенья. Но во мне жила твердая уверенность, что если бы не появление Вадима Александровича, то Александр Михайлович вряд ли бы так часто наведывался ко мне. И как прикажете мне понимать его странную фразу: «Отчего бы мне волноваться?»… Знал бы он, что в тот момент я почувствовала страшную тоску, смешанную с гневом. Может быть, именно тогда я и поняла, что, несмотря на все свои страхи перед грехом, физически я сумею изменить супругу.

Я была предоставлена сама себе, написала несколько писем подругам по гимназии, отправила письмо Николке. Николка должен был совсем скоро окончить обучение в училище, но у меня не было желания ехать на его выпуск. По окончании ему полагался короткий отпуск, так что я рассчитывала видеть его на даче. Со смехом мне подумалось, что главное, чтобы Николка не стал вызывать на дуэль Вадима Александровича. С него станется!

Глава 6

Я ждала его со страшным ощущением обреченности. Словно моя судьба была написана на белом листе, и я ее читала при свечах. Мне хотелось сжечь эту бумагу, порвать ее, растоптать пепел и забыть о ней! Нет, нет!!! Я не могла преодолеть своих сомнений, поставить все раз и навсегда на свои места. У меня не хватило сил, чтобы прекратить то неуловимое ощущение чуда, счастья, которое вдруг возникало, когда приходил он.

Я стала рассеянной и нервной, плохо спала по ночам. Вот и сейчас… Я сидела за туалетным столиком, всматривалась в бледные черты лица. Муж ранним утром уехал. Даже не зашел попрощаться, хотя на это я и не рассчитывала. В крохотной даче не было раздельных спален, муж спал в кабинете, на жесткой кушетке, просыпался неотдохнувшим, по утрам, как правило, был хмур, пил кофе, неодобрительно посматривая, как я спускаюсь со второго этажа в прекрасном расположении духа. Я присаживалась к нему с пожеланиями доброго утра, на что он отвечал какой-нибудь колкостью. Я прекрасно его понимала, но моя глупая самонадеянность и упрямство мешали мне даже извиниться перед ним.

В комнату светлой тенью вошла Таня. Я обратилась к ее отражению в зеркале:

— Что случилось, Таня?

— Там вас дожидаются…

Она покачала головой, и в этом ее жесте я усмотрела и укор, и грусть. Сердце мое бешено заколотилось, но я постаралась внутренне успокоиться, чтобы Таня не заметила моего состояния.

— Говори как следует, кто там столь рано приехал?

— Вадим Александрович, или не догадались?

Я невольно схватилась за виски. Сейчас следовало приказать Тане отослать незваного визитера восвояси или спуститься вниз, отчитать его как мальчишку и прогнать с гневом. Да, я так и должна сделать. Я увижу его — хоть на минуточку, хоть на сколько, скажу ему несколько сердитых фраз, как и подобает в нашей ситуации, попрошу его не приходить ко мне больше никогда, забыть меня.

— Что ему передать? Что вы не принимаете? — спросила Таня, зная, что я обычно отвечаю надоевшим поклонникам.

— Я спущусь.

— Удобно ли?

— Не беспокойся.

— Как угодно.

Я, едва сдерживая волнение, спустилась. Боже мой, я увидела его и сразу забыла обо всех словах, которые собиралась сказать. Вместо того я протянула ему руку и улыбнулась слабо.

— Очень рада вас видеть, Вадим Александрович. Он молча прильнул к моей руке губами. Пальцы и ладонь он покрыл быстрыми счастливыми поцелуями.

— Вадим Александрович, не желаете ли кофе?

— Как прикажете, моя милая хозяйка. Удивленная Таня спускалась по лестнице из моей комнаты.

— Таня, позаботься о кофе.

— Сию минуточку. — Я едва не рассмеялась, услышав ее растерянный голос.

Вадим Александрович попросил разрешения почитать мне книгу. Читал он хорошо, вдумчиво, не пропуская, увлеченно. Я смотрела на него и любовалась правильными чертами его лица, резко очерченными бровями, прямым благородным профилем, властным изгибом губ. Вдруг он прекратил читать.

— Анна… — он впервые назвал меня по имени. — Анна Николаевна, позвольте, я дочитаю книгу вам позже?

— Конечно. Что с вами? Вы побледнели.

— Я чувствую ваш взгляд.

Я видела, что он не поднимал глаз от книги.

— Простите, — сказала я.

Он взял мою руку и начал целовать.

— Позвольте, вы не должны, — прошептала я.

— Анна… Я же не делаю ничего дурного. — Ив его глазах стояла омутом тоска: отыми я сейчас руку — и он пойдет и застрелится.

— Вы не посмеете…

Что! Что он не посмеет? Я не знала! Я говорила ему сбивчиво о том, что я замужем, а он слушал, словно пытаясь запомнить каждое мое слово. Но рука моя находилась в его руках. Почему он так смотрит на меня? Куда делась насмешка в его глазах? Я вижу в них упрек и ожидание. Чего ждет от меня человек с сильными руками, в которых столь спокойно моей маленькой ладони?

— Нам нельзя видеться, — сказал кто-то, и я поняла, что сказала это я.

Когда он ушел, я почувствовала себя разбитой, не сумела заснуть всю ночь. С того момента, как он поцеловал мне руку, ко мне вернулись все мои мысли о собственной греховности. Я поняла, что изменила мужу. Изменила в мыслях своих и уже не искала себе оправданий.

Но увидеться нам пришлось. Соседка пригласила меня на новое варенье. Сначала я хотела отказаться, даже написала записку и думала передать ее с Таней, но потом решила, что иначе весь день буду скучать, и изменила свое мнение. Гостей было много, мы пили чай с вареньем, смеялись, засиделись до обеда, и я начала прощаться с хозяевами. Меня долго не хотели отпускать, но все же я ушла и по дороге на свою дачу встретила Вадима Александровича. Мы раскланялись, я совершенно не знала, как повести себя. Он же был весел и беспечен, как истинный дачник, и предложил проводить меня. Разговор у нас неожиданно зашел о модной теософии, которой я не увлекалась.

— Сейчас все общество только и говорит, что о мистике, тайных ложах, масонстве и пророках, — сказала я. — Все это игры.

— Вы находите?

— Уверена. — Но тут я посмотрела на него и поняла, что серьезного разговора не получится. — А вы смеетесь надо мной! Признайтесь, смеетесь! Вы считаете, что я…

— Самая красивая женщина на свете! — уверил меня Любомирский.

— Вы говорите, как все мои поклонники! Он рассмеялся.

— Анна Николаевна, милая моя Анна Николаевна! Скажите, а сами вы не состоите ни при какой мистической ложе?

Пришлось и мне улыбнуться.

— Нам нельзя распространять информацию среди непосвященных!

— Ловко отпарировали! Сдаюсь. И вопросов у меня больше нет! Но есть предложение. Я сам давно не практиковал, не было подходящей компании, да и желания тоже не было, но ваше общество располагает. Спиритизм вас интересует?

— Я ни разу не пробовала вызывать духов! — призналась я.

— Неужели? Мне придется лишить вас девственности в известном смысле…

Я поняла, что краснею, потом с недовольством легко ударила его по руке веером.

— Мне следует прогнать вас! — пригрозила я. — Вы себе позволяете много лишнего.

Вадим Александрович шел рядом и повторял:

— Анна Николаевна, простите!

— Как вы смеете!.. — бросила я.