Дом на семи ветрах - Алистер Дениза. Страница 2

— Некоторые вещи в жизни неизбежны, Кэтрин. В тот день, когда ты позволила своему отцу контролировать твою жизнь, возникла определенная последовательность событий. Мне кажется, я знаю твоего Карла почти всю жизнь.

— Отец вовсе не контролирует меня.

— Перестань, Кэтрин. Ты же никогда по-настоящему и не выходила за пределы этого роскошного дома. Ты всегда следовала правилам его обитателей, с тех пор как научилась ходить. Папочка выбрал для тебя жениха сам или все-таки представил список подходящих кандидатур?

Кэтрин вонзила ногти в ладони, чтобы сдержать гнев и не взорваться. Как он смеет появляться здесь и еще утверждать, что знает каждое ее побуждение? Это столкновение с проклятым Реджинальдом Кристом помогло понять, как ей повезло, что она встретила Карла — полную противоположность Реду.

— Представь себе, я сама познакомилась с Карлом, — сказала она с вызовом.

— Впечатляет. А чем он занимается?

Почему я должна оправдываться? Почему Карл не может работать в торговом банке, принадлежавшем моей семье? Она задавала эти вопросы себе, агрессивно вскинув подбородок.

— Карл работает в банке.

— И он, конечно, человек вашего круга?

— Мне было бы все равно, даже если бы он был и незаконнорожденным, — отозвалась она.

Как Ред смеет появляться здесь и обсуждать ее поступки? Ей хотелось, чтобы он продолжал оставаться в том же далеком месте, откуда прилетел.

— Очень благородно с твоей стороны еще раз намекнуть мне на мое происхождение. Это я говорю как незаконнорожденный в первом поколении.

— Я думаю, тебя самого тяготит твое происхождение, Реджинальд Крист. Ты сам…

Палец, прижавшийся к ее губам, заставил оборвать фразу… Ред предостерегающе покачал головой. Кэтрин оттолкнула его руку, но длинные пальцы сжали ее подбородок.

— Я не советую тебе, Кэтрин…

— Что?.. — произнесла она, в глазах ее засверкали признаки приближавшейся бури. Кэтрин, безусловно, пыталась освободиться, но поняла, что в его руках скрывалась недюжинная сила.

— Ты собиралась кусаться? Разве не инстинкт заставляет тебя скрежетать зубами? Зря злишься, — протянул он снисходительно, что придало мысли расцарапать его лицо еще большую привлекательность. — И сколько же человек знают, что под обликом спокойного достоинства скрывается маленькая дикарка?

— Единственный дикарь здесь ты, Ред, — прошипела Кэтрин. Она и на самом деле испугалась силы своего желания вонзить в него зубы. — Не сомневаюсь, что у тебя есть свои причины для приезда сюда, и забота о моем благосостоянии вряд ли является одной из них. Мне придется терпеть твое присутствие, потому что моя семья…

— …Не выгонит меня, — продолжил он с безошибочной точностью. — Ты же в этом уверена, крошка? — медленно произнес он, скользя пальцем по ее пухлым губам. — Это публичное мероприятие. Я уверен, что все сливки общества здесь присутствуют, и необходимо продемонстрировать единство клана. И хотя Скотт с удовольствием выгнал бы меня из Келвей-Холла, он этого не сделает.

С чувством обреченности она покачала головой и, к ее облегчению, цепкие руки отпустили ее. И все же ее как током ударило — ощущение было слишком сильным для обычного случайного соприкосновения. Сказалось, видимо, напряжение всего вечера, слишком официального и утомительного, а совсем не спокойного семейного праздника, о котором она мечтала. Но во время обсуждения деталей вечера Карл был на стороне родителей, и она не стала настаивать на своем.

— Наверное, ты считаешь, что как знаменитость просто обязан здесь присутствовать, — продолжала насмехаться она, пытаясь успокоиться. Кэтрин решила проигнорировать безошибочную точность его оценки; по крайней мере, публично ее семья признает Реджинальда.

— То, что я известная и узнаваемая публикой личность, имеет большее значение для твоего отца, но не для меня. Он просто вынужден не только принять меня, но и показать, насколько мною гордится. — Улыбка Реда была слишком самодовольна. — Ты принимаешь события, как они есть, не задумываясь о том, что движет людьми и событиями, не так ли? — спросил он с неприязнью. — Так ты совсем превратишься в лицемерку, Кэтрин!

— Это ты продолжаешь сеять вражду. Мне кажется, пора положить этому конец и забыть о прошлом. Мне все равно, что ты обо мне думаешь, все это ко мне не относится, — устало ответила она. Эта затяжная война претила ей; в презрительном ироническом отношении Реда была какая-то односторонность, даже злоба.

— До тех пор, пока ты носишь фамилию Келвей, Кэтрин, ты не можешь остаться в стороне, — сказал он с неприятной интонацией.

— Ты же понимаешь, осталось уже немного, скоро одной Келвей станет меньше для ненависти, — воскликнула Кэтрин. — Похоже, тебе не очень по душе моя предстоящая свадьба, — удивленно заметила она, вдруг осознав, что Ред проявляет не присущую ему заинтересованность.

Ред пожал плечами. Полуприкрытые веками голубые глаза выражали откровенную скуку.

— Тебе необходимо всеобщее одобрение, Кэтти? Конечно, несколько семейных откровений с моей стороны вряд ли могут иметь значение. Но, быть может, в этой хорошенькой головке живут какие-то сомнения?

Нет… Ты не должна заводиться… Конечно, он не прав… Мелькали обрывки мыслей. Его взгляд вызвал краску на ее лице.

— У тебя превратное представление обо всем, — запротестовала она.

Что-то вдруг отвлекло ее. Она отвела взгляд от ироничных голубых глаз. И в этот момент поняла, что окружающим покажется странным, если она выйдет из зарослей кустарника не с женихом, а с другим мужчиной. Особенно если этим мужчиной будет красавец Ред. Она тут же услышала голос Карла и поморщилась: ей не нужно было терять время на раздумья — надо было сразу же дать себя обнаружить.

Она не смотрела на Реда, так как была уверена, что он воспользуется случаем и сделает положение еще более неприятным. Конечно, Карл ни на минуту не усомнится в правдивости ее объяснений: в отличие от Реда у него не было столь циничного мнения о человеческой натуре.

— Карл, мы не должны…

Кэтрин застыла на месте.

— Нам надо сказать ей, Женни. — Во влажном воздухе послышались мягкие протестующие возгласы и звуки поцелуев.

Кэтрин почувствовала себя такой отстраненной, как будто услышанное ею не имело к ней никакого отношения, как будто она слушала передачу по радио, И это двое актеров в студии, а не ее собственный жених и сестра обмениваются страстными объятиями. Звук ее дыхания громко звучал в ушах, сопровождаемый отчаянным биением сердца.

— Карл, мы не должны так поступать с Кэтрин… она же моя сестра. — Кэт слышала, как нежный голос Женни прервался от волнения, и на веранде раздались всхлипывания.

Беззвучный крик застыл у нее в горле. Это же происходит наяву, это на самом деле случилось! Ей казалось, что голова вот-вот лопнет; Кэтрин не могла закричать и освободиться от боли, безжалостно терзавшей ее. Моя собственная сестра?.. Мысли вихрем кружились у нее в голове. Только не Женни, беззвучно молилась она, это было бы слишком ужасно… Ответ Карла не оставил никаких сомнений.

— Но я не могу без встреч с тобой, дорогая.

— Это уже невозможно, ведь я разрушаю счастье своей сестры. Как я буду жить с этим?

Кэтрин коснулась пальцами своей щеки и удивилась, обнаружив, что она мокра от слез. Прикусив нижнюю губу, она закрыла глаза. Женни не может с этим жить, бедная… Промелькнула горькая мысль: Женни — обманщица! Ярость смешалась с подступившей к горлу тошнотой. Слишком поздно сожалеть, дорогая сестренка!

— Но мне нужна ты…

Кэтрин никогда прежде не слышала такой интимной интонации в голосе Карла. Ей не хотелось слышать ее и сейчас. Боль была слишком сильна, и унижение слишком глубоко, чем что-либо, испытанное ею прежде. Эти чувства вызвали в памяти давно забытое, так же как какой-то запах вдруг напоминает о месте, событии, оставшемся далеко в прошлом.

— Ты жених Кэтрин.

Кэтрин вдруг отвлеклась от происходящего, пытаясь отогнать воспоминания о ярко накрашенных красных ногтях, запутавшихся в темных волосах высокого мужчины. Видение было удивительно четким. Тут же рядом возникли розовые ноготки на нежных пальчиках сестры и светлые волосы Карла. Боль была острой, но, несмотря на нее, Кэтрин чувствовала оттенки голосов и представляла себе каждый жест и каждое прикосновение.