Он (ЛП) - "Cloudberry". Страница 6

Первая моя мысль – это от мамы из Калифорнии. Но тогда на посылке был бы адрес и штамп, а на карточке – мамин почерк.

– Э… – Терри переминается с ноги на ногу, потом кладет руки на бедра. – Думаешь, это бомба?

Я прыскаю.

– Не знаю. Подойди да послушай. Скажешь, тикает или нет.

Он тоже прыскает.

– Не-а, я вижу, куда ты клонишь. Как это по-дружески, Каннинг, выталкивать на линию огня меня. Забудь, в общем. В конце концов на этой хренотени стоит твое имя.

Мы оба снова утыкаемся взглядом в посылку. Она небольшая, с обувную коробку.

Терри стонет с гримасой притворного ужаса на лице:

– Что в коробке? (отсылка к триллеру Дэвида Финчера – прим. пер.)

– Вау. Цитируешь «Семь», чувак? – Я по-настоящему впечатлен.

Он усмехается.

– Знаешь, сколько времени я ждал этой возможности? Годы.

Мы еще с полминуты дурачимся, давая друг другу «пять», а затем я наконец-таки поднимаю коробку, поскольку все это, конечно, очень смешно, но мы оба знаем, что ничего опасного в этой коробке нет. Засунув ее подмышку, я жду, пока Терри откроет дверь. Мы заходим внутрь, он включает свет и уходит к кровати, а я плюхаюсь на свою и снимаю с коробки крышку.

Морща лоб, я разворачиваю белую оберточную бумагу и вытаскиваю лежащую внутри мягкую ткань.

– Чувак… что за хрень? – восклицает через комнату Терри.

Кто бы знал. Я смотрю на белые боксеры, усыпанные ярко-оранжевыми котятами, на криво пришитую прямо к паху полосатую кошку, и когда расправляю их, держа за резинку, из складок вылетает еще одна карточка. На ней стоит всего одно слово.

МЯУ.

Блядь. И тут я узнаю почерк.

Райан Весли.

Не сдержавшись, я фыркаю и так громко, что у Терри брови ползут на лоб, но я, слишком изумленный и сбитый с толку значением этого подарка, не обращаю внимания.

Коробка. Вес возродил нашу старую шутку. Вот только я без понятия, почему. Из нас двоих я отправлял коробку последним. До сих пор помню, как раздувался от гордости за остроумный выбор подарка – набор сосательных леденцов. Потому что… ну как я мог удержаться?

Вес ничего не прислал мне взамен. А также ни разу не позвонил и не написал – ни через смс, ни на бумаге, ни голубиной почтой. За три с половиной года от него не было ни единого слова.

До этого дня.

– От кого это? – Терри ухмыляется. Нелепый подарок у меня в руках заметно развеселил его.

– От Холли. – Я сам не ожидал, как легко слетит у меня с языка ее имя. Не знаю, почему я соврал. Ответил бы, что это подарок от старого друга или от соперника, если хотите, но по какой-то причине у меня не вышло сказать Терри правду.

– Это какая-то ваша интимная шутка или что? Почему она отправила тебе трусы с котятами?

– Ну… Просто иногда она называет меня котенком. – Блядь, что я несу.

Терри моментально цепляется за последнее слово.

– Котенком? Твоя девушка называет тебя котенком?

– Она не моя девушка.

Но оправдываться уже бесполезно, потому что он согнулся пополам от смеха, и я готов отвесить себе пинка за то, что подарил ему шикарный повод ржать надо мной до скончания века. Надо было просто сказать, что это от Веса.

Так какого черта я этого не сделал?

– Э… извини-ка. – Давясь хихиканьем, Терри быстрым шагом уходит к двери.

Я прищуриваюсь.

– Ты куда?

– Куда надо, котенок.

У меня в горле застревает вздох.

– Собираешься разболтать всем и каждому, да?

– Точно.

Не успеваю я возразить, как его уже нет, но, честно говоря, мне, в общем-то, все равно. Ну поглумятся надо мной несколько дней. Рано или поздно кто-нибудь из ребят выкинет новую глупость, и все переключатся на него.

После того, как за Терри захлопывается дверь, я вновь перевожу взгляд на боксеры, и на губах у меня сама собой образовывается улыбка. Чертов Вес. Не знаю, что это значит, но он точно в курсе, что я приехал сюда ради турнира. Может, таким образом он просит прощения? Протягивает оливковую ветвь мира?

Как бы там ни было, мне слишком любопытно, чтобы проигнорировать этот жест. Дотянувшись до телефона, я вызываю лобби, потом зависаю на линии под офигенную Кэти Перри и ее «Roar» (переводится как «рев» – прим. пер.). И хихикаю, потому что, ну вы поняли… РЕВ. МЯУ.

Когда администратор берет трубку, я спрашиваю, в каком номере находится Райан Весли. Если вспомнить море бело-зеленых курток в лобби, можно не сомневаться, что он точно в нашем отеле.

– Сэр, я не имею права предоставлять подобную информацию о гостях.

Ответ заставляет меня на секунду притормозить, ведь Весу же как-то удалось выяснить, в каком номере поселился я. Хотя это же Вес. Наверное, предложил администраторше посмотреть на свои «кубики», да и все.

– Сэр? Я могу попробовать соединить вас по телефону.

– Спасибо.

Идут гудки, но никто не подходит. Что ж, можно попробовать еще одну вещь. Я листаю список контактов на сотовом, проверяя, сохранился ли у меня его номер. И обнаруживаю, что да. Очевидно, злости на то, чтобы удалить его, мне не хватило. Я пишу ему ровно три слова: Все блещешь остроумием.

Когда секундой позже мой телефон пищит, я готов увидеть алерт о том, что сообщение доставить не удалось. Что Вес давным-давно сменил номер, огромное, блядь, спасибо и до свидания.

Но вижу другое: Некоторые вещи не меняются.

И не могу удержаться от мысленного ответа. А некоторые – еще как. Но смысла сучиться нет, и я печатаю вот что: Это был подарок-привет или подарок-иди-нахер-лузер-мы-надерем-ваши-задницы?

Его ответ: И то, и то?

Глядя в телефон, я широко усмехаюсь. Серьезно, мое лицо вот-вот разорвется надвое. Наверное, просто от ностальгии по тем простым временам, когда самыми большими моими проблемами был выбор пиццы и размышления о том, какую очередную нелепость подсунуть своему другу в коробку.

Но мне все равно это нравится, и, по-видимому, поэтому в своем следующем сообщении я пишу: Я, наверное, спущусь ненадолго в бар.

Его ответ: Я уже там.

Ну естественно.

Убрав телефон в карман, я открываю сумку. Ухожу в ванную, чтобы несколько минут постоять под душем и смыть с себя этот длинный день. Мне надо собраться с мыслями. И еще больше – побриться.

А может, я просто хочу потянуть время.

Я не знаю, чего ожидать от Веса. С ним всегда так, что было одной из причин, по которой он так сильно мне нравился. Черт, дружба с ним была похожа на одно огромное приключение. Он втягивал меня в одну безумную ситуацию за другой, и я был счастлив идти за ним следом.

И делал это так преданно. Прямо до безумной части в конце.

Стоя в гостиничном душе, я глубоко вдыхаю горячий пар. Холли была права. Я и впрямь до сих пор злюсь. Ведь если б мы поссорились или еще что… тогда, по крайней мере, было бы ясно, почему он повернулся ко мне спиной.

Но мы не ссорились. Мы просто с его подачи поспорили, кто забьет больше штрафных. И в тот день – в предпоследний день лагеря – мы выстроили шайбы в идеально ровную линию, после чего он пробил пять раз по мне, а я – пять раз по нему.

Штрафные – это всегда непросто. Но когда ты защищаешь сетку от Райана Весли, самого быстрого игрока, против которого я играл, это адское напряжение. Впрочем, мы тренировались вместе достаточно часто, чтобы я научился предугадывать его лихие броски. Я помню, как рассмеялся, когда отразил первые три. Но затем ему повезло. Совершив обманный маневр, он забил одну шайбу, а потом, благодаря случайному отскоку от стойки, вторую.

Может, кто-то на моем месте и запаниковал бы, пропустив два гола. Но я был спокоен. В конце концов Вес облажался больше. Мы поменялись местами. Он не привык к вратарскому снаряжению, но, с другой стороны, и я не привык забивать голы. Первые две шайбы я утопил в сетке. Следующие две ему удалось отбить.

Все свелось к одному удару, и внезапно я увидел у него в глазах страх. И нутром почувствовал, что забью.