Под сенью короны - Коваль Ярослав. Страница 2

— Это какой уже по счёту замок, порученный нашему отряду?

— Монетки на ожерелье цепляешь? — усмехнулся Аканш.

— В смысле? А что, мужчины носят такие ожерелья?

— Иногда дарят жёнам. Какая разница, ведь жена и то, во что она одета и наряжена — свидетельство возможностей и достижений мужчины.

— Понял, — и, мысленно перелицевав монетки в звёздочки на фюзеляже, я пояснил себе фразу Аканша именно с такой точки зрения. — Нет, просто вспоминаю. Хрустальный взяли нахрапом, Малый — тоже. С этим не прокатит.

— Через потайной-то ход? Почему же?

— Оптимист какой… Ладно. Там будет видно. Потом нам нагонять основные силы, передав замок подошедшим арьергардным частям… Успеем ли к генеральному сражению?

— Успеем, командир. Основным силам придётся выделять отряды не только для захвата Ачейского замка. Тылы необходимо подготовить.

— Вот как? Но если слишком распылить силы, задержаться по пути для захвата всех замков, то противник перехватит инициативу. По мне, так чем быстрее удастся настигнуть вражеское войско и навязать ему сражение на наших условиях, тем скорее гражданская война подойдёт к своему завершению.

— У монеты две стороны, командир. Если слишком уж яростно и безоглядно рваться к вражескому горлу, можно получить удар ножом в бок. Чтоб обезопасить себя от сокрушающего удара во фланг или тыл, нужно отобрать у врага все укрепления по пути следования армии. Государь и штаб рассуждают более чем разумно.

Я пожал плечами. Мне хотелось ещё поговорить о предполагаемой стратегии и тактике Генштаба, потому что нынче подо мной перебирал конечностями пластун, а не конь, и моё тело ликовало. Однако Аканшу предстояло ещё раздать с полсотни поручений и обо всём позаботиться. Он, из сотника недавно махом превратившийся в тысячника, а по сути заменявший трёхтысячника, то есть меня, изо всех сил стремился добиться, чтоб всё было идеально.

Надо отдать ему должное. Если бы не его помощь, я вряд ли справился бы с управлением такой массой войск.

Чтоб проще было в пути, отряд разбили на несколько меньших. Конечно, нечего и надеяться, что такое количество вооружённых людей сумеет избегнуть постороннего внимания. Но в нынешние времена где угодно можно встретить группы готового к драке народа, при мечах, ножах, луках — при любом оружии, какого только душа пожелает: гражданская война разворачивалась во всём своём великолепии. Так что нас уже ничто не сможет по-настоящему демаскировать. Но разведчиков я всё равно разослал во все стороны. Нафиг нам ещё разного рода сюрпризы! Если верить картам, до нужного места оставалось всего ничего.

Имперцам было в разы проще прятать свои потайные ходы что с одного, что с другого их конца. В любом случае на помощь приходила магия. И хитростей было придумано с избытком. В частности, не существовало почти ни одного подобного подземелья, выход из которого не был бы прикрыт элементарной сигнализационной системой. Только попробуй открыть его магией со стороны, а не изнутри — сигналка так взвоет, что мало не покажется.

Так что чародейские приёмы не годились категорически. Логичным в моём представлении было просто отковырять плиту с помощью грубой физической силы. Моё мнение на этот счёт было озвучено ещё до выступления в поход, одному из представителей Генштаба, который им поинтересовался. Выслушал с лёгким удивлением, но пообещал обсудить со специалистами, и вот результат — способ был признан разумным. Отрядный маг получил инструкции по отчекрыживанию элементов системы наблюдения, и настал уже мой черёд удивляться. Как оказалось, сигнализация стоит только на системах открывания двери, в том числе и несанкционированно, а на сопутствующих и обслуживающих элементах её нет.

— И где логика? — полюбопытствовал я у Хидбара чуть позже, когда приказ уже был получен, а подробности разъяснены.

— Ну так зачем на системе слежения подобная сигналка? — усмехнулся маг.

— Вот как раз для такого случая.

— Никому прежде не приходило в голову отколупывать двери без использования чар. Этот случай — первый. Теперь, наверное, примутся ставить сигнализации всюду.

— Ещё одно одноразовое открытие. Неприятно, что так.

— Неприятно, что одноразовое?

— Угу…

— Может быть, и удастся оставить этот случай в тайне. Возможно, просто не успеют сообразить, как мы сумели проникнуть внутрь. То есть сумеем.

— Могут не сообразить?

— Всякое бывает, командир. Вот стрельба из магических орудий по живой, как командир выражается, силе противника уже однажды практиковалась госпожой Солор, для Генштаба это не новость, как я узнал. Но ведь мы были сперва очень удивлены, сочли такое использование пушек своеобразным новшеством, которое придумано командиром.

— Помню. В Хрустале.

— Так что всё новое продвигается не сразу. Неизвестно, сообразит ли кто-нибудь. Скорее заподозрят какие-нибудь особые магические хитрости.

— Командир, — вестовой, осадив коня прямо перед моим пластуном, красиво склонился через луку седла. — Вход в подземелье определён.

— Передай, чтоб приступали. Строго по плану.

— Слушаю, командир.

— Поехали, Хидбар. Посмотрим.

Чародей с лёгкостью школьного учителя, решающего простенькое программное уравнение, определил местоположение беспокоящих нас магических объектов. Повозившись, убрал их, как заверил, без намёка на шум. Я, и теперь не понимавший в магии ни бельмеса, мог лишь ждать результатов наравне со всеми своими солдатами. Ждать в отдалении, опасаясь попасть в поле зрения пока ещё действующих систем слежения. И надеяться на лучшее.

Вокруг дремал спокойный, как синее небо, лес, безупречный, кабы его не баламутило бы присутствие трёх с лишним тысяч солдат элитного имперского подразделения. Здесь, где мы ждали результатов, равнина плавненько переходила в предгорье, скалы высовывались из-под дёрна, словно грибы после дождя. В одной из этих скал и прячется нужный нам потайной ход.

— Чисто, — заявил Хидбар совершенно по-земному. Я даже удивился, а потом вспомнил, что это не спецназовское словечко, а магический термин, и слегка приуныл.

— Приступайте.

Ильсмин, Аканш, Ревалиш и Эния подступили к скале, которую им уже проверили и разметили мелом разведчики. Полчаса потребовалось на то, чтобы точно определить границу плиты, которую предстояло отковырять и сдвинуть. Эния, лёгкая, крохотная и подвижная, лазала по скале с лёгкостью мухи — казалось, ей и выступы-то не нужны, ладошками прилепится. Она сумела затащить инструменты и верёвки на нужную высоту, не без выдумки примоталась к скальной кочке и под аккомпанемент советов и подбадривающих окриков вшибла-таки два стальных клина в монолитный, как казалось, камень.

После чего сгруппировалась и молниеносно соскользнула вниз с трёхметровой высоты, да так легко и непринуждённо, будто по ступеням сбежала. Верёвку же оставила болтаться — задел на будущее, видимо.

— Молодец, — одобрил Ильсмин. — Как у вас, парни?

— Готово, — бойцы вковыряли клинья в щели, настолько малозаметные, что их, казалось, и с лупой-то не разглядишь, волосину не воткнёшь. — Можно приступать.

— Так приступайте, — пробормотал я.

Металлические клинья вогнали так глубоко, что они почти скрылись в скале. К крючьям на их концах привязали постромки, впрягли ящеров. С первой попытки удалось лишь выдернуть забитые ранее костыли, но вместе с ними чуток сдвинули с места и плиту. Она теперь, по крайней мере, отчётливо обозначилась. Но пока держалась на месте.

— Одей, заберись-ка ещё разок, — попросил Энию Ревалиш. — Надо найти, во что вбить кол с кольцом.

— Попробую.

— Или мне помоги подняться, — предложил крепкий двухметрового роста парень — косая сажень в плечах, сметёт врага одним пинком и не заметит.

Эния задумчиво смерила его взглядом.

— Есть способ. Откройся.

— Что?

— Откройся, говорю, — она встала с ним глаза к глазам, хотя для этого ей пришлось чуть ли не на цыпочки встать, а ему — нагнуться. Малышка Эния не доставала своему собеседнику даже до плеча. — Смотри мне в глаза. Внимательней. Расслабься… Да немощь тебе в ребро — расслабься! Не съем!