Под сенью короны - Коваль Ярослав. Страница 34

Мои собственные разведчики тоже поработали на славу, только добытые ими сведения шли напрямую мне. Именно они доложили о начавшейся атаке на крупную вооружённую группу, предположительно искомую. Уже через несколько минут легкораненый боец привёз известие, что атакованная группа явно не из людей Атейлера. Но отдать приказ оставить пока бандитов в покое и не отвлекаться на постороннюю цель я не успел. Появился третий вестовой, сообщивший, что банда, похоже, за несколько минут до нашего нападения сама напала на солдат, сопровождающих лорда. Видимо, ловцы удачи нюхом почуяли, что тут есть чем поживиться. Удивлюсь, если узнаю, что господин Атейлер не везёт с собой казну и драгоценности жены и дочерей.

— Значит, бандитов уже проатаковали?

— Да, командир, бой идёт.

— Так пусть и идёт, как идёт. Бандиты тут тоже лишние. Раз попались под руку… Госпожа Солор извещена?

— От госпожи Солор пришло распоряжение атаковать цель.

— Ну и хорошо. Все выдвигаемся к месту боя. Аканш!

— Да, командир. Перегруппировка уже идёт.

— Оцепить лес широкой дугой. Чтоб ни единая душа не ушла с этого места! Хватит мне одной погони за графской дочкой.

— Да, командир. — И мой зам ехидно усмехнулся. Вполне зримое доказательство того, как хорошо он изучил меня и мой чужеродный юмор — ведь намёк-то был сделан на его будущую жену. Которую, если б не то приключение, он ни за что не сумел бы заполучить. Дело серьёзное.

Что ж, мне придётся принять участие в бою. На краю привольного лугового распадка я появился, когда бандиты уже давно сообразили, что попали как кура в ощип, и заметались. В большинстве своём это был обычный сброд, толпа селян, отбившихся от своих семей и общин, почувствовавших вкус к лёгкой жизни за счёт грабежей. Допускаю, что отнимать плоды чужих трудов действительно намного проще, чем пахать землю и валить лес, вкалывать от рассвета до заката без выходных и почти без праздников. Но у подобного разгульного образа жизни может оказаться и такой вот преждевременный конец — на истоптанной траве, в крови, под мечами.

Тут я подумал о добрых селянах, жертвах гражданской войны. Например, тех, растерзанных в собственном доме, или убитых в посёлке, где мои бойцы искали зелёные свадебные наряды, чтоб распороть на шарфики. Те не отбивались от рук, трудились, как заповедано, и закончили свои дни намного более страшным образом, чем эти вот. Этим предстояло просто погибнуть, пытать и измываться нам ними некому и некогда.

А вот в отдалении ветер треплет флажки. Раз флажки, значит, геральдика. Как минимум они обозначают присутствие здесь представителей воинского сословия, а скорее аристократии, которая торчит поблизости, причём явно не на охоту вышла. И уже едва ли важно, что именно изображено на ткани. Тут и без того ясно, что если перед нами не Атейлер, то всё равно кто-то из врагов. Что тут могут делать союзные лорды? Только воевать на стороне его величества. Их бы просто не допустили в область проведения такого важного рейда.

К тому же разведка всё проверила и доложила. Это должен быть Атейлер.

— Как добьём бандитов — пусть поднимают знаки Солор, — распорядился я.

— Но почему не сейчас?

— А зачем?

— Положено.

— Мало ли «положено». Бандиты — не та публика, которой положено хоть что-то, кроме верёвки или мечом по шее. Разве кто-нибудь тут планирует переговоры с ублюдками? Суд им, что ли, предлагать? Хрен им, а не суд. Плевать, что они могут думать о том, кто мы есть. А наша основная цель, глядишь, ушами прохлопает, не сразу сообразит, и удастся закрепить кольцо окружения.

— Так не положено, — изумился мой собеседник (то ли денщик при мне, то ли адъютант, я его обязанности при мне понимал лишь частично). — Честь ведь требует сразу оповещать врага, кто тут кто.

— Вроде как моя честь — сугубо моё дело? Нет?

— Да, командир.

— А честь моих людей разве страдает от выполнения моих приказов?

— Ни в коем случае, командир. Понял. Будет исполнено.

Моим бойцам не стоило большого труда расправиться с вооружённым сбродом, к тому же растерявшимся, заметавшимся в поисках вариантов бегства. Стиснув искателей приключений мёртвой хваткой, солдаты прижали противника к линии обороны, возведённой людьми Атейлера, и совместно уничтожили остатки банды.

В миг, когда они встретились, оба строя задержали шаг, замерли, будто в замешательстве. «Самое время начинать брататься», — подумал я, поднимая руку. Знаменосцы поспешили воздеть в небо «жезлы» — так тут без шуток назывались древки с флажками графств и подразделений. Не знаю уж, что там подумали бойцы, только что совместно крошившие врага, но они немедленно сцепились, словно и не было этого мига замешательства.

Я слез с седла и вынул из ножен меч. На открытом пространстве распадка, пожалуй, не стоит сильно выделяться.

— Охранять командира! — прозвучало за моей спиной, и тут же плотное кольцо солдат окружило меня, словно я был коронной драгоценностью.

Ну, правильно. Их дело доставить меня как можно ближе к Атейлеру. А там уж мне придётся поработать мечом. Кстати, я слышал, что лорд — отменный мечник.

Время для меня будто бы сместилось и легло, словно кудри красавицы — где плотно, где пусто, — и те же удивительные превращения произошли и с пространством. Моя крохотная, но решительная и даже, пожалуй, ярая группка шла сквозь бой, словно нож сквозь желе, а мне казалось, это происходит какими-то рывками. Сперва вокруг были свои же, потом на какой-то момент — чужие, но момент этот оказался очень скоротечным.

При Атейлере находилось мало солдат. Само собой, мало — понятие относительное. Мне показалось, будто при нём присутствовало человек пятьдесят, но даже если их в действительности было около сотни, сперва их потрепали бандиты, потом насела моя передовая тысяча, и ещё два раза по столько ждало своей очереди. Так что без шансов. Лорду просто не на что рассчитывать.

Бой ещё шёл, но кольцо обороны вокруг мятежного претендента на престол уже было взломано в трёх или четырёх местах, и сквозь один из таких проломов прошёл я, сопровождаемый отрядом моих «телохранителей». В нескольких шагах от лорда, которого легко было опознать по одежде, я отстранил бойцов, заслонявших мне путь и отчасти обзор.

Его светлость развернулся ко мне рывком, с окровавленным мечом в опущенной руке. Он только что выдернул клинок из тела последней своей дочери, пятилетней крохи, ещё вздрагивающей в агонии у его ног. Остальные три уже перестали шевелиться… Однако как этот глава семейства плодовит. У него вроде ещё два сына, и вон жена стоит, круглая, как персик. И кем надо вообще быть, чтоб вот так поступить?

— Ну и зачем, спрашивается, было это делать? — вырвалось у меня. Выражение лица Атейлера я не взялся бы описать. Пожалуй, мой вопрос действительно выглядел хамским. Но, раз начав, остановиться я уже не мог. — Зачем дочерей-то поубивал? Им изначально ничего не грозило. Вышли бы замуж по всем правилам. Лучше бы супругу избавил от грядущих страданий.

— Пусть этот сор уберётся с моего пути, — выдавил лорд сквозь зубы.

— К сожалению, этот «сор» — самый высокопоставленный в данном отряде военный чиновник, так что делать нечего. Предлагаю достопочтенному господину сдать меч и подчиниться воле императора.

Я ждал немедленного нападения, и господин Атейлер оказался вполне предсказуем. Его первую атаку — сметающий взмах меча — мне пришлось обходить. Вторую, менее мощную, уже счёл возможным парировать, увести в землю. Вернее, моё тело всё решило за меня. Я уже давно привык полагаться на его опыт, закреплённый, кстати, и долгими тренировками в школе Одеев, и практикой. Как уж там пойдёт дело — будущее покажет, но лучше, чем справится тело без участия разума, не справится даже моё воображение.

С каждым взмахом меча лорд распалялся всё больше, я же лишь успокаивался. Да, мужик хорошо владеет мечом, надо отдать ему должное. Но он всего лишь представитель знати, уделявший фехтованию ровно столько внимания, сколько было прилично человеку его статуса. Он не был профессионалом, а привычка выживать несмотря ни на что остаётся всё-таки уделом профессионалов. И это давало мне, обладателю, может быть, и не столь эффектной техники, солидное преимущество. Я ведь всё-таки профессионал.