Колдовская компания - Баумгертнер Ольга Гартвиновна. Страница 35

По закону обители все ученики обучались вместе и редко видели своих родителей до окончания обучения и получения амулета колдуна. Однако на протяжении последних веков на этот закон смотрели сквозь пальцы. Бэйзел же решил восстановить традицию, считая, что только таким способом можно выучить достойных колдунов. Давно уже дети колдовского Совета не познавали магию вместе с остальными. Совет сначала роптал, но Бэйзел сказал, что первый последует древнему закону. Так я в пять лет оказался за стенами школы…

Школа располагалась в отдельном здании. Внутри имелись небольшие классы, просторные аудитории для практических занятий, библиотека и жилое помещение для учеников. Последнее представляло собой огромный и вместе с тем узкий зал со множеством входов, и казалось мне самым странным в устройстве школы, без кроватей, без какой-либо другой мебели. Вдоль стен на полу один к одному лежали матрасы, набитые овечьей шерстью и теплые одеяла. Личные немногочисленные вещи приходилось прятать под матрас. Спали все вперемешку – мальчишки и девчонки. Те, кто постарше, и вовсе вместе, что никем из наставников не возбранялось. Таким же общим оказался и душ, который согласно школьному уставу полагалось принимать два раза в день. Но утром все обычно ограничивались тем, что плескали в лицо горсть ледяной воды, да полоскали рот и спешили на занятия. Для учителей оставалось втайне происхождение ученика. Только стража, стоящая на входе в школу, знала об этом, чтобы в случае каких-то непредвиденных обстоятельств сообщить родителям. Обучение продолжалось с утра и до позднего вечера. Три, иногда четыре перерыва для обеда и короткого отдыха. А весь вечер ученики просиживали в библиотеке, читая заданные учителем книги. Надо ли говорить, что все происходящее здесь мне мало приглянулось. Особенно давило то, не было времени заниматься своими делами. И отсутствие над головой открытого неба – вокруг все время только серые стены, да потолок. Сухие, заученные объяснения учителей тоже не подогревали интерес к занятиям. Я затосковал. По простору, по родителям, по Ретчу, который всегда мог занятно растолковать урок…

Первое наказание меня застигло на уроке магии по изменению свойств вещества, когда, скучая от нудного голоса учителя, окруженного остальными ученикам и пояснявшего, как можно превратить соль в сахар и наоборот, я смешал какие-то порошки с полки. В итоге моя ступка, где я все это перемешал, взорвалась с глухим грохотом, и по всему классу разлетелся с шипением разноцветный порошок. Дети оказались проворнее учителя, и, в итоге, он один оказался разукрашенным всеми цветами радуги. Когда цветная пыль улеглась, и все выбрались из-под столов, учитель сплюнул окрашенную в фиолетовый слюну и решительно шагнул ко мне.

Спустя три часа Мерлинда ворвалась в комнату Ретча, за ней шагнул Бэйзел.

– Малыш пропал! – воскликнула она в отчаянии. – Его нет в ученической. Через ворота он не проходил.

– Значит, стены не оказались для него преградой, – с этими словами Ретч указал на свою постель, где лежал я, притворившись спящим.

Он откинул одеяло, и родителям предстал вид моей спины со вздувшимися багровыми рубцами. Лицо Мерлинды залила бледность. Бэйзел нахмурился.

– Я бы воспитал и обучил своего сына сам, – заметил Ретч. – Зачем?

– По закону он должен обучаться вместе со всеми. К тому же, вы избаловали его.

– Избаловали? – Ретч фыркнул. – Ты считаешь, что мы обучали его хуже, чем это делают в школе при помощи плеток?

– Мой сын должен быть не только хорошим магом, но и мужчиной.

– Ты же видишь, он пошел в Мерлинду, а не в тебя. Подобные наказания не для него… Он… слишком хрупок и мал…

Бэйзел разозлился.

– Мой сын не может быть слабым! И если в следующий раз он вновь прибежит к тебе, не смей пускать его. Я запрещаю! – Бэйзел ушел, а Ретч поглядел на Мерлинду.

– Ты понимала, что делала, когда привезла его сюда? – поинтересовался он. – Ты ведь помнишь – после того, как я приказал наказать тех мальчишек в Брингольде, умер колдун, избивший их. Ты должна сказать Бэйзелу о его способностях гипномагии.

Мерлинда, все это время молчавшая в растерянности, тихо отозвалась:

– Нет, еще не время. Да может и обойдется…

Ретч с сомненьем покачал головой.

– Его еще накажут за бегство… Любопытно, как он все-таки удрал оттуда…

Мерлинда присела рядом с постелью. Ее рука ласково скользнула по волосам. Она еще раз после Ретча обработала раны на спине, после чего я забылся сном. Утром я вновь оказался в школе магов. Ничего не происходило целую неделю, и я уже почти успокоился. Однако Ретч оказался прав… Я стоял перед несколькими своими учителями, за моей спиной притихли ученики. Заговорил учитель по магии изменения свойств вещества.

– Так как ты сбежал отсюда? Может, поплакался страже, и они тебя пропустили?

– Нет, – вставил учитель по охранной магии. – Стража его не видела. Так как ты улизнул отсюда?

– Выбрался через окно, – едва слышно ответил я.

Ответом мне послужил взрыв хохота.

– Любого, кто попробует покинуть школу через окно, ждет это, – с этими словами он схватил первого попавшегося мальчишку и швырнул его к окошку. Мальчишка не долетел до него полфута, как магическая сила отшвырнула его обратно. – Окна защищены магической завесой, и никто не может ни пробраться сюда, ни сбежать отсюда. Да ты не только трус, но и лгун.

– Тебя вновь накажут, – произнес тот, кто уже хлестал меня плетью.

Наказание повторилось. По едва успевшим зажить ранам. Я сжал зубы, чтобы не кричать, и зажмурил, что есть сил, глаза – неделю назад Ретч, утешая меня и осторожно обрабатывая раны, сказал, что наследник Бэйзела не должен плакать… Отсутствие слез на моем лице еще больше подзадорило палача. Я просто лишился чувств, так и не проронив ни слезинки. Я приходил в себя еще неделю. Я помнил о своем даре и старался думать о чем угодно, только не о своей ненависти к моему мучителю… А спустя два дня после моего выздоровления Лич, главный лекарь в обители, сделал заключение, что учитель умер естественной, но глупой, нелепой смертью – подавившись своим ужином. Никто тогда не подумал на меня, но я прекрасно помнил привидевшийся мне сон…

Так прошло три года. Я почти не испытывал никакого интереса к занятиям. Меня считали довольно посредственным, иногда наказывали, но довольно безобидно по сравнению с тем случаем – отправляли на конюшню ухаживать за лошадьми. Это почему-то считалось унизительным. Но меня это наоборот радовало. Для того чтобы попасть на конюшню, надо было покинуть стены школы, а я мог, наконец, оказаться под открытым небом. Так продолжалось до тех пор, пока в школе не появился мой брат. Почему он не появлялся здесь раньше, я не знал. Может, Дейра поначалу испугалась решительных действий Мерлинды, да и отдавать ребенка в руки не слишком разборчивых наставников ей, наверняка, тоже не хотелось. Но оставаться не у дел она не смогла. К тому же, брат, в отличие от меня, рос чрезвычайно похожим на отца. Уже одно это отводило от него возможные неприятности. Одного взгляда хватало, чтобы понять, кто перед тобой. Учителя улыбались ему и не думали наказывать за какие-то оплошности. Не взирая на закон, никто не хотел, чтобы повзрослевший колдун, сын их повелителя, припомнил старые обиды. Вслед за учителями подхалимничать стали и ученики. И спустя какое-то время мой братец оказался окружен целой сворой подпевал. Это меня чрезвычайно раздражало, но я сдерживал свои чувства. Мне тогда исполнилось восемь, а он был младше на год. Столкновение с ним произошло на уроке по охранной магии, пожалуй, одном из тех немногих предметов, интересовавших меня. Учитель как раз рассказывал, каким заклятьем защищены окна школы. И он не мог не припомнить с насмешкой, что я когда-то утверждал, будто смог преодолеть эту защиту. Все как один засмеялись. Я поглядел исподлобья на мага-охранника.

– Я не лгал тебе, – заметил я.

– В это трудно поверить, – с издевкой произнес учитель. – Чтобы суметь нейтрализовать охранное заклятие, нужно проучиться здесь не менее пяти лет. А ты тогда не проучился и месяца. Только самые талантливые способны на это. Да еще и зависит от происхождения.