Айсберг - Роллинс Джеймс. Страница 9

В душе у Мэтью похолодело, когда он увидел, что оба парашютиста сидят на мотоциклах, колеса которых покрыты металлическими шипами. Мотоциклы-снегоходы – мощные машины, способные легко передвигаться в условиях бездорожья. Или гнаться за кем-то по горам…

Он опустил бинокль, посмотрел на репортера и, кашлянув, сказал:

– Надеюсь, ты умеешь ездить верхом.

2. Кошки-мышки

6 апреля, 17 часов 36 минут

Зона относительной недосягаемости, Арктика

Полярная станция «Омега»

«Когда же мне снова будет тепло?»

Капитан Перри пробирался между льдин и сугробов к полярной станции «Омега». Вокруг завывал пронизывающий ветер, от которого веяло пустотой и обреченностью. Так же пусто и мрачно было сейчас на душе у Перри. Здесь, на самом краю земли, ветер казался живым существом. Он не переставал дуть ни на минуту, сметая все на своем пути, как изголодавшийся зверь. Это был хищник во всем своем великолепии – безжалостный, неутомимый, от которого невозможно укрыться. Недаром старая эскимосская пословица гласит: «Убивает не холод, а ветер».

Перри упорно двигался вперед, сопротивляясь ураганному ветру. За ним на краю гигантской полыньи виднелась «Полар сентинел». Полынья обеспечивала легкий доступ подводных лодок к дрейфующей станции, построенной на ее берегу. «Полярное озеро» окружало кольцо торосов высотой в два этажа над поверхностью льда и глубиной в четыре раза больше. Зубчатые стены из плотного льда надежно защищали полынью от натиска плавучих льдин, что делало ее достаточно устойчивой. Именно это обусловило выбор места для постройки станции. «Омега» находилась всего в четверти мили от полыньи, но пройти этот путь в жестокий мороз и под ледяным ветром было непросто.

Согнувшись под натиском пронизывающего ветра, Перри вел за собой очередную смену членов экипажа, которым предстоял непродолжительный отдых на берегу. Матросы оживленно переговаривались друг с другом, а капитан подлодки одиноко шел впереди, опустив на лицо меховой капюшон арктической куртки. Его взгляд был устремлен на северо-восток – туда, где два месяца назад они обнаружили русскую базу, в тридцати милях отсюда. Перри содрогнулся, но не от холода.

«Столько мертвых…» Перед глазами стояла жуткая картина: десятки трупов бывших обитателей базы, вырубленные из ледяных могил и сложенные штабелями, как дрова. За первые две недели они обнаружили тела тридцати двух мужчин и двенадцати женщин. Некоторые из них, похоже, умерли от голода; другие встретили более жестокую смерть. Один повесился на веревке, которая промерзла до такой степени, что раскололась на мелкие кусочки при прикосновении. Но даже это был не самый худший конец…

Перри отогнал от себя мрачные мысли.

Взобравшись на гребень по вырубленным во льду ступенькам, он увидел небольшую группу длинных бараков, покрытых красным теплоизоляционным полотном. Пятнадцать бараков станции «Омега» были похожи на кровоточащую сыпь, покрывающую лед. Пар, струящийся из построек, образовывал над станцией облако тумана, подрагивавшее от гула двадцати четырех электрогенераторов. Издали станция походила на душную парилку. Пахло керосином и дизельным топливом. Порывы ветра трепали одиноко висящий на шесте американский флаг.

То тут, то там виднелись готовые к применению снегоходы и тягачи. У одного из бараков стоял буер с полозами из нержавеющей стали.

С высоты гребня Перри вглядывался в колею, проложенную в снегу гусеницами вездеходов, которая уходила к самому горизонту, в направлении русской базы. Со времени обнаружения базы персонал «Омеги» курсировал между двумя станциями, используя все имеющиеся средства передвижения. Сейчас примерно четвертая часть ученых и специалистов «Омеги» постоянно находилась на русской базе, похороненной в толще гигантского ледяного острова.

Колея отчетливо просматривалась в заледеневшем снегу. В этой части полярной шапки ветер и эрозия образовали заструги, похожие на застывшие волны. «Крем на верхушке лимонного торта», как изящно описал это явление старший помощник. В местах, где прошли снегоходы, в застругах осталась ровная колея.

Перри понимал интерес ученых к русской базе. Он был первым, кто вошел туда с небольшой группой людей из своего экипажа – после тридцатимильного перехода по ледяному полю с «Омеги». Никто из ученых не знал, что именно обнаружили моряки в самом сердце заброшенной русской станции. Перри приказал экипажу держать информацию об их открытии в секрете и выставил охрану у входа в центральную часть базы. Только один сотрудник «Омеги» был посвящен в этот секрет – доктор Аманда Рейнольдс. Она была в составе первой группы, вошедшей на базу. Тогда он впервые увидел, как эта мужественная независимая женщина побледнела от ужаса.

Предположения о том, что на экране гидролокатора они видели живое существо, не оправдались. Не исключено, что это были помехи, вызванные движением подлодки, но, возможно, и какой-нибудь хищник, скажем, белый медведь, покинувший временное убежище при приближении людей. Впрочем, последнее вызывало сомнения – разве что у станции есть еще один вход, о котором они не знают. Два месяца назад им пришлось использовать термитные заряды, чтобы растопить слой льда, под которым была похоронена станция. Позднее они прорубили с помощью пластиковой взрывчатки полынью неподалеку от русской базы, чтобы обеспечить удобный доступ американской подводной лодке.

«Лучше бы мы утопили эту проклятую базу», – думал Перри, спускаясь по гребню. Он был уверен, что она станет лишь источником неприятностей, но нарушить приказ не мог.

Перри содрогнулся от очередного порыва ветра.

От бараков послышался крик. Один из обитателей станции, одетый в синюю парку, махал им рукой. Перри поспешил вниз. Человек, в котором он узнал Эрика Густофа, канадского метеоролога, сгорбившись под натиском ветра, спешил к нему навстречу. Густоф был крепким парнем с норвежскими корнями, на которые указывали его светлые до белизны волосы и высокая фигура, хотя сейчас единственным, что в нем бросалось в глаза, были черные защитные очки и покрытые инеем усы.

– Капитан, – окликнул его Эрик, – с вами хотят поговорить по спутниковой связи.

– Кто?

– Адмирал Рейнольдс. – Эрик посмотрел на небо. – Вам стоит поторопиться. Приближается сильный шторм, а магнитная буря все еще создает помехи для систем связи.

Перри кивнул и, обернувшись к младшему офицеру, скомандовал:

– Распустите людей. У них время на отдых до полудня. Потом их сменит следующая группа.

Матросы встретили его слова одобрительными возгласами и разбежались в разные стороны. Кто сразу направился в столовую, кто – в барак, предназначенный для отдыха и развлечений, а кто – в жилые постройки поболтать со знакомыми. Капитан Перри последовал за Эриком в оперативный штаб, который размещался в трех совмещенных бараках.

– Доктор Рейнольдс послала меня поторопить вас, – пояснил Эрик. – Она сейчас разговаривает с отцом. Трудно предположить, как долго продержится связь.

Они добрались до двери штаба, смахнули снег и лед с обуви и нырнули внутрь. Их встретила жара, показавшаяся нестерпимой после ледяного холода. Перри стряхнул с рук варежки, расстегнул парку, откинул капюшон и потер ладонью кончик носа, убедившись, что тот еще на месте.

– Ну и холодина на улице! – сказал Эрик, не снимая куртки.

– Все дело во влажности, – проворчал Перри и повесил парку на вешалку, завешанную похожими меховыми куртками.

Он был в синем комбинезоне с нашивкой на грудном кармане, на которой трафаретом было оттиснено его имя. Перри свернул шерстяную шапочку и заткнул ее за пояс.

Эрик вернулся к двери.

– Вы знаете, где найти комнату со станцией спутниковой связи. Я пойду проверю внешнее оборудование, пока не началась буря.

– Спасибо.

Эрик улыбнулся и распахнул входную дверь. За время, пока они находились внутри, ветер значительно усилился. Очередной шквал ворвался в помещение и хлестнул Перри по лицу. Эрик поспешил наружу, плотно захлопнув за собой дверь.