Где цветет омела - Кудряшева А.. Страница 10

— Неужели не распорядился привезти ее домой, в Австралию? — вставила Бетти, и Келл покачал головой.

— Об этом не было и речи. Думаю, он неохотно платил даже за содержание. Так или иначе, Кати поместили в сиротский приют. Она пробыла там шесть месяцев до смерти деда. Когда это случилось, деньги немедленно перестали поступать. Очевидно, после смерти старого Бромли Мэйбери не чувствовал никакой ответственности за жизнь ребенка. Затем… Ну, когда деньги окончательно вышли, власти связались с австралийской полицией, а те, после некоторых поисков, нашли меня как ближайшего родственника Кати. Я привез ее домой.

— Так вы даже не знали о гибели Кристины до смерти Оливера Бромли? — осторожно спросила Бетти, и Келл снова покачал головой — столь угрюмо, что Бетти поверила.

— Я ничего не знал. Не знал даже о существовании Кати. Если бы знал…

Бетти удивленно посмотрела на него.

— А вы любили Кристину, — проговорила она уверенно. Что-то в лице этого человека заставляло Бетти думать, что она знает его. Может понимать его глубинную боль. Это ощущение было неуловимо, но несомненно. Она сама не понимала почему. — Вы любили свою сестру. Хоть и не видели ее давно, ее смерть задела вас. Правда?

Келл посмотрел на заходящее солнце, и откровенные боль и горечь отразились на его лице.

— Кристина родилась, когда мне было девять лет. Моя мать тогда снова вышла замуж за мужчину, которого я не слишком любил. Мой отец был несчастен, а мать полностью посвятила себя новой семье. Кристина… Я действительно заботился о ней в самые унылые времена, которые провел с матерью. Большую часть времени я жил с отцом здесь, в горах, так что Кристину видел нечасто. Потом, когда сестре было семь лет, новый муж матери нашел работу в Штатах, и с тех пор я почти не видел ее. Но действительно любил Кристину и в память о ней решил позаботиться о Кати.

— То есть, вы боретесь за наследство для Кати?

Келл поморщился.

— Мне было бы наплевать на эти два миллиона, — свирепо проговорил он. — Сами видите, у меня более чем достаточно средств, чтобы содержать Кати. Но ваш женишок…

— Лайл — не жених мне, — спокойно ответила Бетти. — Я не выйду за него, если это нанесет ущерб Кати. Ни за что.

— Жених он вам или нет, но человек, который общался с заморскими властями, был не Оливер Бромли, — продолжил Келл полным отвращения голосом. — Этим занимался его управляющий — Лайл Мэйбери. Бромли был уже стариком и не мог вести дела. А Мэйбери… Мэйбери начал работать на него только за несколько месяцев до его смерти. По его наущению все старые слуги Бромли — экономка, управляющий фермой и все близкие старику люди — были уволены. Они не упомянуты в завещании Бромли, хотя многие проработали по сорок лет и больше. Мэйбери унаследовал все.

— А… а Кати?

— Мэйбери не желал ничего делать для Кати, — сказал Келл. — От имени Бромли ваш кузен наотрез отказался делать для Кати хоть что-то сверх обязательств. Даже отказался привезти ее в Австралию — дескать, ее родители — постоянные жители Азии, и у него нет средств на возвращение — и заплатил минимальную сумму, чтобы ее пристроили в самый дешевый приют. Условия там, где я нашел ее, были ужасающими. Удивительно, что она не умерла — я, черт возьми, уверен, что Мэйбери на это и рассчитывал. Как я уже сказал, после смерти Бромли деньги вообще перестали поступать. Мэйбери умыл руки. Закон не оговаривает обязательным условием содержание внуков, таким образом, Кати была брошена на произвол судьбы.

— О, нет… — Бетти взглянула в окно на девочку, занимавшуюся кубиками. Ребенок казался невыносимо одиноким — и тому есть причина. Лайл… — Но Лайл… — Бетти припомнила всю последовательность событий. — Вы думаете, Лайл злоупотребил своим влиянием… как это называется… воспрепятствовал свободному волеизъявлению?

— Вы знаете собственного кузена, — хмуро проговорил Келл. — Что вы сами думаете?

На это мог быть только один ответ.

— Думаю, да, — уверенно ответила Бетти. — Чтобы Лайл старался для умирающего старика… — Она покачала головой. — Он мог делать это только ради одного — ради денег. — Она вздохнула и с вызовом посмотрела в глаза Келла. — Итак, вы похитили меня, чтобы наказать Лайла. Я начинаю понимать.

— Все намного проще. — Келл Халлам поднялся и посмотрел на горы вдали. — Или ясней, если хотите. Все имущество Кристины и Ричарда после их гибели отошло Оливеру Бромли. Отправившись искать Кати, я наткнулся на чиновника, который отсылал это имущество. Это был очень порядочный служащий — он сам разыскивал Оливера и следил, чтобы Кати была обеспечена. Так вот, он сказал мне, что дом был полон вещей. Кристина, несмотря на переезды, отличалась запасливостью. Были фотографии — множество альбомов — и полные сумки личных вещей. Тот служащий переслал все Оливеру Бромли, когда Кати поместили в приют, и я попросил своего адвоката написать письмо от имени Кати с просьбой вернуть их.

— И вернули? — Бетти проглотила ком в горле, уже зная ответ. Лайл был из тех детей, которые любят отрывать крылья у мух, чтобы наблюдать, как они страдают. Для него разбираться с имуществом старика, беречь фотографии… семейные реликвии… Нет.

— Вы сами догадались, — проговорил Келл, наблюдая за лицом Бетти. — Вы знали, за какого человека выходите замуж. Мэйбери послал моему адвокату краткое письмо с заявлением, что Кати не имеет прав ни на что. Как только имущество старика стало бы его по закону — если бы он женился на вас, — все имеющее ценность пошло бы с молотка, а остальное — в огонь. Он написал, что сообщит нам об аукционе и Кати сможет торговаться на общих основаниях.

Бетти представила, как Лайл пишет письмо. Она словно видела это воочию. Несомненно, он был безмерно рад. Раздавить хрупкое создание…

— И это самое письмо… — непримиримо проговорил Келл, — это самое письмо обойдется ему в два миллиона долларов. Я видел приют, в который он отправил Кати. Это ужас. Ни один человек не говорит по-английски. Кати всем только мешала. Хотя были места куда лучше и совсем немногим дороже. А потом у вашего драгоценного Мэйбери попросили фотографии, чтобы ребенок мог вспоминать свою мать. Я был так взбешен его ответом, что решил оспорить завещание от имени Кати, но мой адвокат, изучив завещание, сказал, что есть способ лучше. Как единственный живой родственник Бромли, Кати получает не только фотографии, если Лайл не женится, — и я сделаю все, что в моей власти, чтобы мистер Мэйбери не получил ни цента. Мой адвокат сказал, что в качестве опекуна Кати я могу обеспечить также старую экономку Бромли и его управляющего фермой, поскольку Кати имеет перед ними семейные обязательства — но подобных обязательств не существует для Мэйбери.

Келл вздохнул и покачал головой, затем повернулся к Бетти.

— Итак… я ограбил вашего жениха на два миллиона долларов. Вы… вы будете обвинять меня?

— Конечно, я не обвиню вас, — ответила Бетти и, поднявшись, последовала за Келлом к краю веранды. Она осторожно положила руку на его голое плечо и ощутила теплую волну под своими пальцами. — Поверьте мне, я не знала. Даже не представляла…

— Я это вижу. — Келл отодвинулся и посмотрел на Бетти в лучах заходящего солнца. — Какой я был дурак! Как мог подумать, что вы с ним заодно! Но какого черта вы согласились выйти за него замуж?

— Я уже говорила. От отчаяния.

— Неужели жизнь нескольких валлаби и опоссумов стоят брака с этим человеком?

— Думаю, да, — бесстрастно ответила Бетти. — С тех пор как мои родители погибли, я могу полагаться только на своих животных. Наверное, для вас они — пустое место, но для меня… Да, их жизнь для меня стоит любых усилий. Мистер Халлам, есть вещи, которые стоят дороже денег, — ради нескольких фотографий вы сами рискуете тюремным заключением за похищение. Или вы этого не знаете?

— Знаю, — хмуро проговорил он. — Я все взвесил — и решил, что мой гнев слишком велик, чтобы смириться.

— А что будет с Кати, если вас посадят в тюрьму?

Келл покачал головой, и все та же тяжелая усталость легла на его лицо.