Ад - Маринина Александра Борисовна. Страница 15

– Спасибо вам, дядя Родик, – забормотала Лариса. – И тебе, Коля, спасибо. Вы меня простите, что так вышло, я не виновата, я не хотела, это все он, алкаш проклятый, сладу с ним нет никакого…

– Все нормально, детка, – ответил Родислав, – не переживай, не у тебя одной отец пьющий. Его можно понять, он столько лет отсидел, теперь никак не может адаптироваться к вольной жизни, ему после зоны кажется, что самое большое счастье в жизни – это поесть, выпить и выспаться. Это пройдет со временем. Надо только набраться терпения.

– Спасибо вам, – повторила Лариса сквозь слезы.

– Чего ты ее утешаешь? – сердито спросил Николаша, когда они с Родиславом поднимались по лестнице к себе в квартиру. – Тебе что, жалко его?

– Представь себе, жалко, – сухо ответил Родислав. – Тебе этого, конечно, не понять.

– Да уж конечно! – фыркнул Коля. – Где уж нам уж! Алкаша-тунеядца, уголовника, убившего свою жену, пожалеть – это вы с матерью первые. А о том, что у вас, между прочим, дети есть, вы вообще как будто забыли. Меня вы так не жалеете, как его.

– Жалеют несчастных и убогих. Разве ты несчастный и убогий? Разве ты нуждаешься в том, чтобы тебя жалели?

– Да нет, – усмехнулся Николай, – тут ты прав, это я загнул малость, жалость ваша мне на фиг не нужна, а вот помощь и понимание – от этого я бы не отказался.

– Какая помощь тебе нужна? Какое понимание? Тебе мало того, что мы с матерью с пониманием относимся ко всем твоим похождениям, к тому, что ты являешься домой среди ночи, не предупредив заранее, где ты и когда придешь, мы с пониманием относимся к тому, что ты волен в выборе знакомств, и не запрещаем тебе общаться со всякими сомнительными личностями, мы не талдычим тебе с утра до вечера о том, что играть в карты на деньги – это плохо и опасно, это не доведет тебя до добра, мы не пропиливаем тебе мозги насчет того, чтобы ты занимался нормальным чистым бизнесом и честно платил налоги. Мы с мамой исходим из того, что ты взрослый человек, тебе двадцать шесть лет и все эти азбучные истины ты отлично понимаешь сам, а если поступаешь по-своему, то это твой личный выбор, который мы должны уважать. Разве тебе мало того понимания, которое мы проявляем? Что еще ты хочешь, чтобы мы понимали?

– Ладно, убедил, – покладисто согласился Николаша, – понимания мне достаточно. А вот помощь не помешала бы.

– Какая именно? Денежная?

Родислав шел вперед, не останавливаясь, и разговаривал с сыном через плечо.

– Ну да, само собой. Если бы вы могли подкинуть мне тысяч пять «зелени»…

– Коля, опомнись, – Родислав остановился посреди лестничного пролета и повернулся к сыну, нависая над ним. – У нас нет таких денег, и тебе это отлично известно. Откуда мы, по-твоему, должны их взять? Машину продать?

– Вы же можете одолжить.

– У кого, позволь спросить?

– У Аэллы, у нее точно есть, она в деньгах купается уже много лет. Или у Бегорского, у него тоже наверняка есть.

– Ну, допустим. И как ты собираешься эти деньги отдавать?

– Да как все отдают! Прокручусь, заработаю. Да выиграю, в конце концов!

– Или проиграешь. Колька, ты вот насчет понимания что-то там такое говорил, так вот имей в виду: я тебя очень хорошо понимаю. Потому что я тебя очень хорошо знаю. Ни в какое дело ты эти деньги не пустишь, ты начнешь на них играть, и здесь результат никак не может быть гарантирован. Мы возьмем деньги в долг под честное слово и с конкретным сроком возврата, и если ты вовремя их не вернешь, нам с матерью придется отдавать долг самим. С каких денег? Где их взять? Ты об этом подумал?

– Пап, да не парься ты, Аэлла и Бегорский – свои люди, уж они-то точно с пониманием отнесутся к тому, что вы вовремя долг не отдадите, и не будут на вас наезжать, они же приличные люди, не бандиты какие-нибудь. Ты пойми, я могу одолжить деньги у серьезных людей, они дадут, но, во-первых, под проценты, а во-вторых, им нельзя будет вовремя не отдать – на счетчик поставят. Ты прав, гарантировать сроки возврата ссуды я не могу, поэтому у этих людей и не беру в долг. Ну ты можешь мне помочь один раз, а? У меня миллионное дело наклевывается! Жалко будет, если такую возможность перехватят.

– Что за дело? – нахмурился Родислав.

– Масло. Мне предлагают несколько тонн сливочного масла по смешной цене. И уже есть покупатели, которые это масло возьмут у меня в расфасованном виде за нормальную цену. Моя задача – найти деньги на покупку, снять ангар с холодильником и организовать расфасовку. Я все посчитал, даже с учетом затрат на хранение и фасовку прибыль получается огроменная! Я денег столько заработаю, что смогу начать собственный бизнес не с пустого места, и офис можно будет снять нормальный, в центре Москвы, и тачку взять, хорошую иномарку с минимальным пробегом. У меня есть знакомые с крепкими связями за границей, можно будет легко организовать совместное предприятие и качать валюту, – возбужденно говорил Коля. – Ты представляешь, какие перспективы открываются? И для всего этого нужна одна малость: чтобы вы с мамой мне немножко помогли, совсем чуть-чуть. Ну?

– Нет, – Родислав был непреклонен. – Я тебя люблю, ты мой сын, и я искренне хочу, чтобы у тебя все было в порядке. Но я слишком хорошо тебя знаю. Ни в какие басни о масле и прибылях я не верю. Ты будешь играть на эти деньги. Все, Николай, разговор окончен.

Он развернулся и продолжил путь наверх, в темноте осторожно нащупывая обутыми в домашние тапочки ногами ступени и крепко держась за перила. Коля, угрюмо надувшись, молча шел сзади, а дома сразу же ушел в свою комнату.

Камень напряженно слушал рассказ Змея, боясь упустить хоть слово.

– И что, так-таки и не дал денег? – спросил он.

– Не дал.

– Слава богу, – с облегчением выдохнул Камень.

– Это почему же «слава богу»? – заинтересовался Змей. – Ты считаешь, что Родислав поступил правильно?

– Абсолютно! Нельзя игроку давать ни копейки.

– А вдруг Коля просил действительно на дело, а не на игру? Тогда как?

– Все равно нельзя. Игрок – это характер, это состояние души, это судьба, если уж на то пошло. Даже если он собирается вложить деньги в дело, он это дело поведет так, как будто в карты играет, и все равно останется в проигрыше. У азартных игр свои законы, а у настоящего дела – свои, и как нельзя играть, опираясь на законы деловой этики, точно так же нельзя вести дела, опираясь на законы игры. Ни к чему хорошему это не приводит.

– Ну, в общем-то, верно, – согласился Змей. – Хотя мой многовековой опыт мне подсказывает, что не так все просто. То есть как философ ты, разумеется, прав, но…

– Что – «но»?

– Не знаю, – загадочно ответил Змей. – Там посмотрим.

– Так ты что же, дальше не смотрел еще? – с неудовольствием спросил Камень. – Что у тебя за манера останавливаться на самом интересном месте! Отвечай немедленно: смотрел или нет?

– Смотрел, – усмехнулся Змей.

– И что? Да не тяни ты! – рассердился Камень. – Ты мне своими замашками уже все нервы истрепал.

– Николаша одолжил деньги у серьезных людей и купил пятьдесят тонн сливочного масла. Снял место под хранение, правда, холодильника там не оказалось, вернее, он был, но через два дня сломался, пришлось за свой счет починять. Однако Коле удалось приобрести по дешевке установку для расфасовки, так что продукт можно было превратить в пачки очень быстро.

– Что значит – можно было? – не понял Камень. – Он расфасовал масло или нет? Ты можешь изъясняться более конкретно?

– Расфасовал, – вздохнул Змей. – А толку что? Пришел покупатель, проверил пару упаковок, а это оказалось не масло, а вовсе даже маргарин.

– А что, есть разница?

– И еще какая! Сливочное масло делают на молочных продуктах, а маргарин – на растительных. Вкус совсем другой, качество другое, и цена куда как ниже. Маргарин тому покупателю не был нужен, он приехал конкретно за маслом, ну, развернулся и уехал. А Коля остался с ангаром, набитым никому не нужным продуктом, да еще при сломанном холодильнике. Он, как ты понимаешь, кинулся сперва к продавцам псевдомасла, собирался права качать, дескать, как это так, обманули, не то подсунули, но их и след простыл. Он тогда побежал к людям, которые ему деньги в долг давали, так, мол, и так, обманули меня, подвели, вместо масла маргарин продали, а серьезные люди ему и отвечают: а чего ж ты, мил-человек, не проверил товар, когда деньги за него платил? Почему на веру взял? Думал, ты такой ловкий да удалый и тебя надуть никто не может? Вот как есть ты ловкий да удалый, так и возвращай долг в установленный срок вместе с процентами, в противном случае за каждый день просрочки тебе пеня будет накатывать, да немалая. Понурился наш Николаша, пригорюнился и отправился искать покупателей хотя бы на маргарин. Ясен пень, что прибыли с такого дела у него не будет, но хотя бы свое вернуть, чтобы долг отдать. А на маргарин охотников-то не находится, то есть они, конечно, есть, но цену готовы платить совсем не ту, какая Николаше нравится. У него же свой расчет, он заработать хочет. Про то, чтобы только свое вернуть, он как-то мгновенно забыл, как только на три километра от своих кредиторов отдалился. А тут еще арендодатель, владелец ангара, встал на дыбы, я, говорит, с тобой договор аренды заключил сроком на десять дней, ты обещал, что за десять дней все масло реализуешь и помещение освободишь, а ты его не освобождаешь, хотя уже месяц прошел. У меня другие люди в очереди на этот ангар стоят, я им твердо обещал, что они еще двадцать дней тому назад смогут его занять, договор подписал, аванс взял, а теперь что? Коля в ногах валяется, умоляет не выгонять, мол, товар лежит, куда его девать, а хозяин ангара уперся, мне, говорит, теперь тем людям неустойку придется выплачивать за невыполненные обязательства, так что с сегодняшнего дня цена аренды будет повышена, а нет – так выметайся со своим маслом куда хочешь. И деньги за то, что ты холодильник за свой счет починил, я тебе возвращать не собираюсь, тебе надо было – ты и починил, а мне без разницы. А время-то идет, проценты капают, счетчик тикает, серьезные люди постоянно намекают на всякие неблагоприятные обстоятельства, которые могут очень скоро в Николашиной жизни наступить, ежели чего.