Рябь (ЛП) - Любительский перевод. Страница 14

– Просто будь с ней поласковее, ладно?

А потом, прежде чем я могу его остановить, он обвивает меня руками, и мы обнимаемся. На мгновение я напрягаюсь, но затем поддаюсь искушению и опираюсь щекой на его плечо, позволяя ему держать меня, пока я вдыхаю его теплый, мужской запах. Он пахнет древесиной, как один из тех больших кедров или Рождественская ель.

– Тебе нужно отдохнуть, – шепчет он.

Я забираюсь в машину и сдаю назад, выезжая в темноту. Он нажимает кнопку, чтобы опустить дверь гаража. Какое-то время я не двигаюсь, глядя на него. Перед тем, как исчезнуть, он машет мне рукой. К тому времени, как я, наконец, машу ему в ответ, дверь уже закрыта.

Я переключаю скорости и оставляю его позади, равномерно скатываясь вниз. Когда я доезжаю до конца его улицы, то сворачиваю в направлении гор.

Глава 9

К тому времени, когда следующим утром я стою на парковке, мне кажется, что меня вывернули наизнанку. Мои пальцы занемели от ледяной воды, которой я обмыла из шланга Рэндж Ровер Коула, а мой желудок переворачивается без остановки, не смотря на то, что я проплавала всю ночь.

Мне бы чувствовать себя бодрой и отдохнувшей. Но я чувствую себя ужасно, будто не плавала уже неделю. Я убеждаю себя, что причина моего беспокойства в том, вдруг Коулу не удалось отремонтировать мою машину, но я знаю, что дело не в этом.

Я не могу перестать думать о нём. О том, как он смотрел на меня, когда увидел плачущей. О том, что он верит в мою невиновность. Даже несмотря на то, что я этого не заслуживаю, в этом есть что-то утешительное.

Так приятно, хотя бы раз, позволить кому-то рядом быть сильнее тебя.

Что бы он сделал, узнай правду? Мне нужно что-нибудь придумать. Какой-то способ оттолкнуть его, чтобы он никогда не узнал о случившемся на самом деле, чтобы ему не было больно.

Я смотрю на все еще мокрый внедорожник, когда знакомый звук достигает моих ушей: грохочущая из-за сломанной выхлопной трубы машина. Я оборачиваюсь и вижу Коула, едущего вниз по улице. Мотор моей Тойоты звучит, как новый. Ну, или так, как никогда раньше.

Он паркуется и глушит двигатель, затем открывает дверь. Она распахивается с привычным скрипом. Моя решимость сказать что-то враждебное испаряется, как только он оказывался в поле зрения. Раньше я думала, что он высокомерный, но теперь, глядя на него, я вижу только уверенность в себе.

– Ты ее починил, – говорю я.

Я получила назад свою машину. Теперь моя жизнь, и жизнь кого-нибудь, оказавшегося рядом с океаном, вне опасности. Тяжело не вздохнуть от облегчения.

Он улыбается, вновь демонстрируя ямочки на щеках. Они всё еще сбивают меня с толку – такие беззаботные на его сосредоточенном лице.

– Клеммы аккумулятора сильно окислились. Я всё прочистил. Металлическая щетка с пищевой содой творят чудеса.

Я протягиваю свою руку ладонью вверх, чтобы вернуть ему ключи. Когда он подбирает их, его пальцы касаются моей кожи.

Он поворачивается и смотрит на свой внедорожник.

– Ты помыла мою машину?

Ой, я думала, она высохнет, пока я сюда доберусь.

– Эмм, нет, просто утром у соседей во дворе работали разбрызгиватели.

Он хмыкает.

– Какая расточительность.

– Да уж, они автоматические или что-то вроде того.

Он пожимает плечами и бросает мне ключи от моей машины. Сегодня он выглядит... легче, словно кто-то снял груз с его плеч. Не знаю, что это значит.

– Проводить тебя до класса?

Нет. 

– Вообще-то мне нужно забрать кое-что из машины, – говорю я, поворачиваясь к ней. – Спасибо, что помог мне. Увидимся на шестом уроке.

Но он игнорирует мое несогласие.

– Без проблем, я подожду.

Плохо. Потому что мне ничего не нужно в машине. Я открываю дверь со стороны водителя и оглядываюсь в поисках чего-нибудь, что можно взять, лишь бы он ни о чем не догадался. Я нахожу ручку и бросаю в рюкзак, затем отворачиваюсь от машины и иду за ним по дорожке.

Какое-то время мы молча идем рядом, и я держусь за лямки рюкзака, как за спасательный круг.

– Ты... в порядке? – спрашивает он.

Он смотрит на меня, но я не встречаюсь с ним глазами, а просто смотрю вперед. Двери школы менее чем в сотне метров от нас. Каких-то сто метров, и я отделаюсь от него и придумаю нормальный план, как снова вернуть все под свой контроль.

Я сжимаю губы и киваю.

– Точно? Потому что прошлым вечером...

– Все нормально, – отвечаю я отрывисто. Я знала, что он будет задавать вопросы. Мне нужно как-то остановить его, вернуться назад и поставить стену между нами.

Мы подходим к зданию, и Коул придерживает для меня дверь. Я прохожу мимо него, будто бы этот жест не имеет значения. Но на самом деле, это не так. Большинство людей хлопают дверью передо мной.

Что-то поднимается во мне. Смесь надежды, вины, отчаяния. Впервые за долгое время я боюсь оттолкнуть кого-то, и все еще не сделала этого.

– Спасибо за помощь, – говорю я, отступая в толпу прежде, чем Коул успевает что-то сказать. Я убегаю, оглядываясь лишь однажды проверить, смотрит ли он мне в след.

Как только я снова поворачиваюсь вперед, то сталкиваюсь с чем-то твердым, и мой рюкзак летит на пол.

– О Боже, прости, я не видела...

Я поднимаю глаза и понимаю, что это Эрик, новенький, с которым мы вместе ходим на английский. Он поднимает мой рюкзак и протягивает мне, встречаясь со мной взглядом.

И вдруг у меня перехватывает дыхание. Его глаза такого оттенка синего, который я видела только в зеркале – в моем зеркале. Они приглушенно-синие, цвета Карибского моря.

– Я... – медлю я. – Ты... э, спасибо тебе.

Да что со мной такое в последнее время? Я совсем расклеилась.

Он улыбается, и у меня перехватывает дух.

– Пожалуйста. Увидимся на английском.

Я закусываю губу и киваю. У него глубокий, соблазнительный голос. Я беру свой рюкзак у него из рук, моргая несколько раз, в надежде, что его глаза изменят свой цвет, но этого, конечно же, не происходит.

Как его глаза могут быть так похожи на мои?

На английском подошла очередь наших дебатов. Сиенна распечатала все свои заметки, сделанные прошлым вечером, и теперь ведет нас в начало класса к подготовленным столу и трем стульям.

Я просто рада, что сегодня это все закончится. Мы проведем дебаты и двинемся дальше. Я вернусь в свою прежнюю жизнь. Может, даже смогу уговорить миссис Дженсен передвинуть мою парту. Но что-то должно измениться. Я не могу провести весь год рядом с Сиенной и Коулом. Несколько недель, и Коул уже стал мне ближе. Я не могу позволить ему этого.

Сиенна занимает место посередине, а мы с Коулом садимся на противоположных концах, глядя прямо друг на друга. Он улыбается мне, и я отворачиваюсь. Жест позволяет мне взглянуть на одноклассников и их враждебные лица, что не многим лучше.

Поэтому я смотрю на Сиенну, которая, на данный момент, сама деловитость, вплоть до того, как прямо она сидит. Она расправила плечи и приподняла подбородок, как будто она первая леди или нечто в этом роде. Она даже сменила свой обычный кардиган с глубоким вырезом на темно-бордовый пиджак и кружевную блузу. Она могла бы сойти за ведущую новостей, с ее платиновыми волосами, высушенными феном и уложенными в совершенные волны, ниспадающие с плеч. Ее глянцево-розовые губы раскрылись, и она начинает свой монолог о «Манхэттеновской подготовке», а ирония в том, что ее блестящих волос и совершенного маникюра почти достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться. Я настолько отвлеклась, что пропустила свою реплику.

Сиенна начинает кашлять, и я понимаю, что натворила.

– О! Э, «Манхэттанская Подготовка» была создана Нью-Йоркером о нью-йоркцах... – Я целую вечность монотонно читаю розовые карточки, листая их одну за другой. Наконец, я добираюсь до пятой карточки. – Вот почему мы должны заглянуть глубже и понять мотивы автора, чтобы правильно прочитать его послание.