Понаехавшая - Абгарян Наринэ Юрьевна. Страница 22

– Реализовывайте, как хотите! – надрывалась в телефон заведующая отделом валютных операций Инна Денисовна. – Или же выплачивайте из своего кармана, раз вы у нас такие умные!

На попытки втолковать банку, что приезжие не виноваты в диких местных нравах, начальство пожимало плечом и переходило на ультразвук:

– А мы вас не держим! Увольняйтесь, других наберем!

Особенно туго приходилось кассиршам, работающим в «Интуристе». Попробуй объяснить привыкшему к вежливому обращению иностранцу, что он не может поменять вполне себе нормальные, но 1973 года выпуска доллары только потому, что так захотелось банку! Иностранцы реагировали на такой произвол весьма предсказуемо – негодовали, оскорблялись и требовали незамедлительного обмена денег.

– Не мы ввели такие правила, – слабо оправдывались девушки, – это наш банк и начальство!

– Факинг крейзи банк! – ругались иностранцы. – Энд факинг крейзи босс!

Кое-кто из доведенных до белого каления интуристов, как, например, утренний китаец, устраивал прямо-таки демарши. Девочки густо краснели, разводили руками, извинялись по сто раз. К сожалению, в те годы повсеместно царили нелицеприятные порядки – банки упорно игнорировали распоряжение ЦБ принимать любую валюту, если только она не прострелена навылет в пятистах местах. Кассиры обменников были подневольными людьми и, во избежание конфликтов с начальством, придирались ко всему – печати или росписи на купюре или чуть потертому портрету президента.

Правда, не все сотрудники следовали внутренней инструкции банка. Некоторые особенно юродивые работники ухитрялись безропотно принимать все деньги. Особенно преуспели в этом деле Праведная Ольга и Понаехавшая. В отместку Инна Денисовна завела себе привычку выводить карандашом на «неправильных» купюрах фамилию строптивого кассира и возвращать их виновнице торжества с ультразвуковыми переливчатыми комментариями.

– Еще одна купюра времен царя Гороха – и они могут идти на все четыре стороны, – предупредила недавно Инна Денисовна О. Ф., брезгливо тыкая длинным ногтем в купюру 1966 года выпуска.

О. Ф. заведующую отделом валютных операций терпеть не могла, поэтому мигом завелась:

– Вы вообще соображаете, что говорите? Как можно отказать человеку в обмене, если он пришел с нормальными деньгами?

Инна Денисовна мелко вздрогнула нарисованными бровями и тонкими холеными пальцами:

– Еще раз вы позволите себе повысить на меня голос – и я уволю вас, притом по какой-нибудь нехорошей статье. Ясно?

На каждом пальце Инны Денисовной переливалось кольцо повышенной каратности. Бриллиантовые и изумрудные брызги слепили и раздражали О. Ф. Она демонстративно встала руки в боки, выставила вперед правую ногу в псевдозамшевом ботинке, гордо вскинула голову.

– И по какой такой нехорошей статье вы меня уволите? Валютные махинации? Или, может быть, воровство? – И О. Ф. кинула многозначительный взгляд в сторону переливчатых пальцев заведующей отделом валютных операций.

– Я попрошу! – заволновалась Инна Денисовна. – Я попрошу!

– Попросит она, попрошайка жопоногая! – взорвалась О. Ф. – Ты попросишь, а нам что делать? Там кругом иностранцы, и все несут старую валюту. Чего нам делать, спрашиваю я тебя?

– Мы подумаем над вашим поведением, – холодно отрезала Инна Денисовна и указала перстнем в дверь. – Вы свободны.

– Очень надо! – дыхнула огнем О. Ф. и выскочила из кабинета. – Они подумают! Они, оказывается, думать умеют! Ха!

Репрессий, как ни странно, не последовало. Но девочки понимали – еще один скандал, и достанется всем. Поэтому они раскинули мозгами и придумали маленькую хитрость: если не получалось по горячим следам реализовать принятую за день «неправильную» валюту, ее по эстафете передавали следующей кассирше. Таким образом, в банк уходила новая валюта, а старая оседала в кассах. А те купюры, которые не получалось обменять на новые, заведующая отделом валютных операций с маниакальным упорством помечала карандашом и возвращала в «Интурист».

Если можно было бы убивать мыслью, то Инна Денисовна давно уже была бы мертва. Но дистанционно убивать обменник не умел, поэтому с ужасом ждал того дня, когда из банка нагрянет проверка и обнаружит в кассах валютную рухлядь. В минуты горестных раздумий девушки сладострастно рисовали в своем воображении дивные картины. Например, как Инну Денисовну многократно кусает бешеная собака, и заведующая корчится от болезненных уколов в живот. Или того хлеще – Инна Денисовна счастливо сходит с ума, и бригада могучих санитаров увозит ее в Кащенко. Навсегда и на веки вечные. Такие мечты скрашивали суровые рабочие будни и настраивали кассиров на боевой лад.

Как это ни прискорбно признавать, но коллективная медитация воплотилась в реальность.

Однажды О. Ф. заползла в обменник с виноватым выражением лица и нехорошо уставилась на своих подчиненных.

– Что такое? – переполошилась девушки.

– Да тут вот какое дело, – замялась О. Ф. – Денисовну ограбили.

– Как это ограбили?

– Вот так. Всё вынесли, даже мебель. Она в выходные за городом была, вернулась – а дома хоть шаром покати. Сегодня в банк пришла в каком-то старом шушуне и чуть ли не в калошах.

В обменнике воцарилась гнетущая тишина. Да и что тут скажешь – не злорадствовать же!

– Что самое странное… – О. Ф. нахмурилась и провела пальцем по морщинке между бровями. – Она написала заявление об уходе по собственному желанию. Ушла, ни с кем не попрощавшись.

– Бедная, – вздохнули девочки.

Через неделю стало ясно, почему Инна Денисовна ушла не попрощавшись. Она накатала жалобу в ЦБ и чуть ли не в Минфин, где в подробностях раскрыла все схемы, благодаря которым банк уходил от налогов. В центральный офис зачастили с проверками инспекторы из налоговой, и банковское начальство замучилось водить их по ресторанам и одаривать завуалированными под дорогостоящие подарки взятками.

В своей кляузе Инна Денисовна в том числе указала, что кассиры игнорируют указ ЦБ принимать ветхую валюту. Конечно же, в обменник нагрянула проверка.

И тут настал звездный час девушек. Ибо то количество старой валюты, которую они выгребли из касс, ввергло в ужас даже видавших виды инспекторов.

О. Ф. ходила потом грудь колесом. Скопировала отчет об итогах проверки и вывесила на стене обменника – на всеобщее обозрение.

Придумала новую поговорку.

– Не плюй в колодец, козленочком станешь, – периодически мурлыкала она, намекая на Инну Денисовну.

Девочки согласно кивали в ответ.

Ухажеры вокруг О. Ф. вились всегда, ибо женщиной она была в меру вызывающего и несомненного сексуального облика и умела очаровывать мужчин в каких-то прямо-таки безудержных количествах.

Привлекала она их внимание не только своей бесспорной красотой, но и неординарным поведением. Например – очаровательной манерой высовываться по пояс в окно едущего автомобиля, будучи крепко за рулем. Понаехавшая лично присутствовала при одном таком сальто-мортале. В тот день О. Ф., проехав под «кирпич», умудрилась, высунувшись в окно и переругиваясь с водителем автомобиля, пытающегося проехать в законном направлении, развернуться на крохотном пятачке и выскочить обратно в поток машин. Водитель поруганного автомобиля догнал «пятерку» О. Ф. на светофоре и потребовал незамедлительно выйти за него замуж. О. Ф. тут же согласилась, назвалась Зинаидой, продиктовала телефон бухгалтерии и, рассыпаясь в воздушных поцелуях, повернула под следующий «кирпич».

Красилась О. Ф. как если бы писала картину в авангардистском стиле – накладывала косметику щедрыми мазками, зачастую экспериментируя на ходу, дополняла свой облик новыми, смелыми штрихами. Как-то она промахнулась с покупкой карандаша для бровей, коричневый на вид грифель чертил почему-то красным, и О. Ф. из чувства протеста проходила целую неделю с вызывающими бровями, для убедительности оттеняя их шейным платком в алые разводы.