Welcome в прошлое - Полякова Татьяна Викторовна. Страница 5

– Спасибо.

Он ушел. Любаша, проводив его взглядом, подозвала меня к себе и зашептала:

– Ты ему, видно, приглянулась.

– Это хорошо или плохо? – на всякий случай поинтересовалась я.

– А уж это от тебя зависит. Он женат, так что…

– На фига мне этот дядя, – нахмурилась я.

– Вот и хорошо, – неизвестно что имея в виду, заключила Любаша.

– Ну, я пойду, что ли? – переминаясь с ноги на ногу, спросила я.

– Иди.

Через пятнадцать минут новость о том, что меня «повысили», облетела все кафе. Началось ее обсуждение. Девки, собравшись в моечной, вправляли мне мозги, то есть давали советы, весьма противоречивые, надо сказать. Алена, неизвестно чему радуясь, треснула меня по спине ладонью, заявив, что я везучая. Остальные с ней, в принципе, согласились. У меня возникли чисто практические вопросы, но их решили быстро.

На следующий день мы с Аленой отправились к ее знакомой и за небольшие деньги (их пришлось занять у все той же Алены) оформили мне санитарную книжку, а в понедельник я уже работала официанткой. После мытья полов эта работа показалась мне легкой, и я мысленно поздравила себя с удачей. А в воскресенье начались чудеса. В пятницу, субботу и воскресенье всегда бывал наплыв клиентов, и в тот день с самого утра одни посетители сменяли других, так что все столы в заведении были заняты. Вечером ожидалось выступление рок-группы, и уже в семь часов народу набилось до отказа, за столами сидели по шесть, а то и по восемь человек, к стойке невозможно было протиснуться. Те, кому места не досталось, стояли вдоль стен с кружками пива. Я и еще три официантки сбивались с ног, шалея от грохота музыки, воплей, улюлюканья и густого табачного дыма, от которого кондиционеры уже не спасали. Пробираясь с подносом к одному из столов, я обратила внимание на парня лет двадцати шести. Он стоял возле стены в компании двух девиц и не сводил с меня глаз. Поначалу я решила, что моя красота не осталась незамеченной, вот его так и разбирает. И записала парня в нахалы, как-никак явился он сюда не один. Однако попыток привлечь мое внимание он не делал. Просто наблюдал за мной весь вечер с наисерьезнейшим видом, и я мысленно махнула на него рукой: пусть пялится, если делать больше нечего. Однако нет-нет да и косилась в его сторону. Пил он умеренно, все больше молчал, но когда я в очередной раз прошла мимо, заговорщицки мне кивнул, что выглядело довольно глупо.

Музыканты закончили выступление, и народ стал расходиться, а парень занял место возле стойки, по-прежнему не сводя с меня глаз. На его поведение обратила внимание не только я, Вадик (а в тот день была его смена), улучив момент, шепнул мне:

– По-моему, у кента крышу снесло.

Я пожала плечами, не испытывая желания это обсуждать.

Ушел парень одним из последних. Я в тот момент собирала посуду и столкнулась с ним около бара, он сунул мне в карман фартука клочок бумаги и заявил:

– Если что, звони. – И добавил фразу, которая загадочности всему только прибавила, потому что ее я вовсе не поняла. По мне, так просто тарабарщина какая-то. Я замерла в полном обалдении, пытаясь понять, что это на него нашло, а он торопливо покинул кафе, решив, видно, что сказанного более чем достаточно.

– Чего это он? – придя в себя от изумления, пробормотала я, обращаясь к Вадиму. Он с большим интересом наблюдал за происходящим и слова клиента, безусловно, слышал. Вадим усмехнулся, но объяснить ничего не пожелал. Сделать это, кроме него, было некому, и я, приблизившись, спросила: – Это что он сейчас сказал? Не по-русски…

– «Патрия о муэрто», – повторил Вадим фразу, произнесенную незнакомцем. – Это по-испански.

– И чего?

– Родина или смерть, – хмыкнул он. – До чего ты темная, Натаха.

– А ты светлый? – разозлилась я. – Что это за псих?

– Не обращай внимания, – засмеялся он. – Половина из наших постоянных клиентов – шизики. Но вполне безобидные.

– То, что шизики, я поняла. От меня-то ему чего надо?

– Думаю, то же, что и всем, – хохотнул он. – Понравилась, наверное. Захотел познакомиться.

– Да? – Я достала клочок бумаги из кармана, на нем был написан номер телефона, ниже имя и фамилия – Владимир Муромов, фамилия была подчеркнута.

– Чего он там написал? – спросил Вадим с интересом. Я показала ему записку. – Ну… – он пожал плечами. – Позвони, может, он и объяснит, в чем дело.

– Больно надо мне шизикам звонить. – Я скомкала бумажку и бросила ее в корзину с мусором.

– Ты пользуешься успехом, – заявил Вадим, смеясь. – Только и разговоров о новой официантке.

– И чего во мне такого особенного? – насторожилась я.

– Не бери в голову, – сказал он серьезно. – Поболтают и успокоятся. Кафе это открыл один тип еще четырнадцать лет назад. Был помешан на Че Геваре, нашему Степанычу кафе, можно сказать, по наследству досталось. Чтобы не терять клиентов, он все здесь оставил, как было при прежнем хозяине. Кафе в городе полно на каждом шагу, а такое, как у нас, одно. Контингент здесь особый, революционеры новоявленные. – Он засмеялся. – Большинство, правда, ходят сюда из любопытства.

– Революционеры? – ахнула я. – Настоящие?

– Откуда настоящим взяться, Натаха? – засмеялся Вадим. – Так, играются. Твой Муромов, должно быть, из их числа.

– А я здесь при чем?

– Это ты у него спрашивай. – Он вновь засмеялся, и мое любопытство так и осталось неудовлетворенным, что было обидно.

По дороге домой я рассказала Алене о записке, и мы немного погадали: парень просто идиот или его поступок что-нибудь да значит? Сошлись на том, что идиот, и успокоились.

На следующий день у меня был выходной. С утра я отправилась в магазин, по дороге заглянула в парк с намерением немного прогуляться, но вскоре заторопилась домой, потому что не завела будильник и боялась, что Алена, чего доброго, проспит на работу.

Входная дверь оказалась не заперта. Это меня удивило, я точно помнила, что ее запирала. Конечно, Алена могла проснуться и без будильника, но с какой стати ей оставлять дверь незапертой? Может, она к соседям пошла? Войдя в квартиру, я громко позвала:

– Ленка!

Не дождавшись ответа, решила: она точно у соседей, должно быть, звонит кому-нибудь от Марьи Павловны. Сделала еще пару шагов, насвистывая, и замерла, увидев Алену. Та сидела на диване в ночной рубашке и таращилась на меня с таким видом, будто с утра употребила месячную норму спиртного.

– Ты чего? – растерялась я, и тут мне стало ясно: Алена в комнате не одна. В кресле сидел мужчина лет тридцати и играл ключами от машины; второй тип, постарше и посолиднее, пасся возле окна. Заметив меня, сказал весело:

– Заходи, красавица. – Я перевела взгляд с него на Алену, та сглотнула, зябко поежилась, косясь на незнакомца. Понятнее ситуация от этого не стала. – Заходи, заходи, – повторил мужчина и усмехнулся, а я спросила, обращаясь к Алене:

– Это кто?

– Они… к тебе… – с трудом произнесла она.

– Ко мне? – растерялась я и приняла максимально придурковатый вид. Поскребла в затылке, переминаясь с ноги на ногу, и вздохнула. Тот, что сидел в кресле, подошел ко мне, посмотрел пристально и повернулся к тому, что стоял у окна.

– Что скажешь? – Мужчина в ответ пожал плечами. – Тебе сколько лет? – теперь вопрос адресовался мне.

– Девятнадцать. А че?

– Ниче, – передразнил он. – Откуда тебя принесло?

– Сейчас или вообще? – на всякий случай уточнила я.

– Вообще.

Я ответила, не зная, как себя вести. Но чутье подсказывало, что вести себя лучше скромно и на вопросы отвечать.

– Паспорт есть? – спросил тот, что постарше.

– Само собой.

– Ну, так покажи.

– А на фига вам мой паспорт? – робко возмутилась я. – Вы что, из милиции?

– Ага, – хмыкнул мужчина вроде бы утвердительно, но я решила, что врет. Однако сочла за благо паспорт показать. Он разглядывал его с таким видом, как будто очень сомневался, что он настоящий, но, к моему облегчению, документ все же вернул. Я поспешно убрала его в сумку. Они вновь переглянулись с немым вопросом в очах. – Он спятил, – наконец произнес тот, что у окна. – Это просто дура деревенская.