Подрывник - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 8

Нашёл её Саша, улёгся поудобнее и стал наблюдать. Пригревало солнце, в траве звенели и трещали кузнечики или цикады — Саша путался в насекомых.

По полю к складу ехали три грузовика. Саша насторожился. Грузовики въехали под маскировочную сеть. Саша занервничал — ничего не видно. Что они грузят? Он набрался терпения, и оно вознаградилось. Грузовики выехали со склада, и Саша увидел — в кузове вертикально стояли обрешётки с бомбами.

— Йес! — Саша вскинул кулак.

Не любил он, когда в том, прежнем мире к месту и не к месту вставляли английские словечки. А сейчас вот у самого вырвалось.

Он отполз подальше, прислушался и встал. Коли найден склад с бомбами, то теперь надо искать гранаты. А они могли быть только у немцев. Не нравились они ему, эти гранаты на длинной деревянной ручке, прозванные на фронте «колотушками». Слабые, запал долго горит. Сюда бы нашу «лимонку», правильнее — Ф-1. Небольшая, мощная, удобная при переноске — в карман затолкать можно.

Ещё были гранаты у немцев венгерские — как яйцо с обеими тупыми сторонами. Такая граната после броска при падении на землю взрывалась мгновенно. Причём взрыватель у неё чуткий был, граната рвалась и на поверхности воды и при падении на снег.

Саша раздумывал — в какую сторону пойти? К мосту нельзя, чтобы часовых нападением не обеспокоить. Немцы ведь гранату не отдадут, значит придётся напасть на кого-то, шум будет. И не просто на пехотинца или офицера, а только на того, у кого гранаты есть. А с этим сложно, поскольку у тыловиков гранат при себе не бывает — не на передовой.

Ещё гранаты могут быть у служащих маршевых рот. Только немцы пешком не ходят, всё на машинах да на мотоциклах. Видел как-то Саша кавалеристов, правда — один раз. А ещё — целую роту на велосипедах. Вот чего в Красной Армии не было, так это велосипедистов.

Он пошёл вдоль железной дороги, надеясь свернуть в сторону. Показалась тропинка. Увидев тропинку, Саша свернул на неё. И вовремя: по железной дороге уже громыхал нефтеналивной состав.

Саша аж зубами скрипнул от злости. Это сколько же бензина немцы на фронте получат? Тысячи танков в бой пойдут, сотни бомбардировщиков в небо поднимутся.

Тропинка вывела к небольшой — в четыре избы — деревушке. Просматривалась деревушка хорошо, техники, как и самих немцев, видно не было.

Саша, не скрываясь, направился к избам, имея надежду разжиться харчами.

В деревне оказались одни старики. Они накормили Сашу варёной картошкой, поскольку больше угостить его было нечем. Однако он и этому был рад, от всей души поблагодарил стариков. Он попытался расспросить их о немцах, но старые люди из деревни не отлучались и ничего сказать ему не могли.

— Ну, а деревня побольше или село есть рядом?

— Есть, — ответил один дедок, — версты две отсюда. Пойдёшь по дороге — аккурат в село уткнёшься, Тишино называется.

И Саша направился в село. Немцы тут точно были. Он ещё до села не добрался, как заметил на столбах синие телефонные провода. Такие применяли только немцы, у наших оплётка была чёрного цвета.

Село большое: две улицы, колокольня церкви над селом возвышается. А на улицах машины и мотоциклы стоят.

Из труб деревянных изб дымок вьётся, видимо хозяйки еду готовят. Но ни лая собак, ни кудахтанья кур, ни хрюканья свиней Александр не услышал. Для него отсутствие собак — это хорошо, они не залают, почуяв его приближение.

Саша залез на дерево и осмотрел село, запоминая, где стоят грузовики. Он решил наведаться в село ночью, обыскать машины. Немцы порой были беспечны, особенно в начале войны. Они оставляли в кузовах боеприпасы, продукты. Но вот оружие не оставляли никогда, не было этого.

Так, семь грузовиков, две легковушки вроде «Опель-кадета», десятки мотоциклов с колясками. Про мотоциклы не забыть бы, в багажниках колясок иногда очень нужные для него, Саши, предметы имелись — вроде консервов и подсумков с магазинами.

В селе, на небольшой площади, в здании бывшего правления колхоза явно находился штаб или комендатура. У входа на ступеньках маячил часовой. Туда периодически заходили и оттуда выходили военнослужащие вермахта.

Запомнив всё, что увидел, Саша спустился с дерева и сделал несколько приседаний, размяв затёкшие руки и ноги: сидеть на дереве было неудобно. Быстрым ходом он вернулся на базу.

Пулемёт был на месте, а Рогозина не было, но ближе к вечеру и он появился, принёс плетёную корзинку с провизией. Доволен был, как кот, объевшийся сметаны.

— Вот, старшой, еды принёс, на пару дней хватит.

И снял прикрывавшую лукошко тряпицу. В лукошке было настоящее богатство! Круглый деревенский каравай, картошка, варенная в «мундире», несколько луковиц, а главное — добрый кусок сала. Саша восхитился.

— О! Ты где разжился таким добром?

— Нашлась добрая душа.

— Долговато тебя не было.

— Кто бы мне за красивые глаза еду дал? — обиделся Сергей. — Поработать пришлось: брёвна пилил, дрова колол. Тётка одинокая, хозяйство мужских рук требует. Да ты ешь, ешь. Я сыт.

— Повезло тебе.

— Ага, звала ещё приходить.

— Ты же сам три дня назад меня осуждал, говорил, что нельзя сидеть всю войну под женской юбкой.

— Говорил, — смутился Сергей, — так мы же в тылу воюем, жрать что-то и на войне надо.

Саша отрезал краюху хлеба, сверху положил кусочек сала, откусил. Эх, какой дивный вкус, ну просто восхитительный! Незаметно для себя он умял хлеб и сало.

— Вот что, Сергей, за еду спасибо. Однако ночью вылазку делаем в село: машины на улицах стоят. Хочу по ним пошарить, может, гранаты или ещё что-нибудь найдём.

— Слушаюсь.

— Собственно, по селу я один шарить буду — в одиночку сподручнее. А ты за околицей последишь, вдруг помощь потребуется.

Сергей явно повеселел: всё-таки он был пулемётчик, а не диверсант. Его дело в окопе сидеть, стрелять, приказы исполнять, а не машины ночью по-воровски обшаривать. Подготовка не та, а главное — мировоззрение. Увидел немца — убей, но в открытом бою. А в спину ножом — вроде как подленько. Нет, Серега, война в белых перчатках не делается. Вот он, Саша, урона немцам нанёс, как иная стрелковая рота, а не известен никому.

Вечер они отлёживались, отдыхали, а в сумерках двинулись вдоль дороги. Обратный путь от села Саша запомнил и шёл быстро.

Село было погружено в темноту, лишь кое-где светились окна — это оккупанты освещали комнаты керосиновыми лампами. В этих местах и машины стояли.

— Ты здесь будь, — отдавал последние указания Саша. — Держи автомат. Если вдруг заварушка случится — прикроешь. В село по любому не ходи, там немцев полно. Я сам сюда вернусь.

— Понял.

— Только меня на обратном пути не подстрели, я свистну как суслик.

— Тут суслики не водятся.

— Думаешь, немцы знают об этом?

Саша ушёл. Пистолета и ножа вполне хватит. А лучше бы пистолет не применять вовсе, или уж в крайнем случае. Желательно вообще всё тихо сделать, никого не убивая. Иначе немцы всполошатся и могут овчарок по следу пустить. Им же себя надо пока вести тише воды ниже травы. Мост — слишком притягательная цель.

Короткими перебежками, прячась в густой тени заборов, Александр подобрался к первому грузовику. Застыл, прислушиваясь. Тишина стояла полная. Он метнулся к грузовику и перемахнул через задний борт в крытый брезентом кузов. На четвереньках прополз его весь, но вот незадача — кузов был пуст.

Он выбрался наружу и перебежал к следующему грузовику. Метрах в тридцати, у легковушки маячил часовой. «Днём его не было», — автоматически отметил про себя Саша. Стараясь не издать ни звука, он забрался в кузов. В передней его части лежали несколько ящиков. Саша тихонько откинул защёлки, приподнял крышку, ощупал содержимое: какие-то картонные коробки. Вытащив одну, он подобрался к заднему борту. Свет луны был неярким, но хоть немного было видно. Саша открыл крышку.

Внутри коробки находился какой-то оптический прибор, похожий на прицел к пушке или танку. Ему он был не нужен. Разбить бы оптику, да нельзя — очень шумно будет.