Ангельский заложник - Mad Lena. Страница 11

— Ты дотянешь до дома Назараха?

— А ты предложишь мне свою сладкую кровь, если я скажу «нет»?

— Это ответ?

Легкая улыбка на побелевших губах.

— Окажи любезность, cher. Вытри кровь с моего лица.

Оторвав нижний край своей футболки, она сперва вытерла его лоб, потом все остальное лицо.

— Тебе когда-нибудь приходилось отращивать конечности?

Холодная тень в зеленых глазах.

— Задай этот вопрос, когда мы будем наедине. — Он бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. — Я бы подумал, что ты одна из фавориток Назараха, Моник. Он любит красоту.

Моник вздрогнула и покрепче обхватила себя руками, хотя воздух был теплым.

— Он куда больше любит боль. Я молю Бога, чтобы он никогда не взял меня к себе в постель.

— А разве он еще не?.. — Жанвьер даже не пытался скрыть удивления.

Вампирша на заднем сиденье горько рассмеялась.

— Он говорил, что нужно время, чтобы я созрела, чтобы поняла, как надо принимать то «удовольствие», что он предлагает.

— Проклятье, — пробормотала Эшвини. — Теперь она заставляет меня испытывать к ней жалость.

— Не стоит, — ответил Жанвьер. — Она сама сделала свой выбор. А сейчас она пытается манипулировать тобой.

— Ну конечно, — Эшвини иронично улыбнулась в ответ на его взгляд. — Моник надеется, что я брошу вызов Назараху, чтобы ее защитить. И пока ангел будет меня убивать, он на время забудет о ней.

Холодное молчание позади. Потом:

— А ты умнее, чем выглядишь, охотница Гильдии.

— Ой, спасибо, — фыркнув, Эшвини покрутила плечами, чтобы размять мышцы спины. — В Академии Гильдии нас хорошо учат. Знаешь первое правило охоты?

— Просвети меня, — ледяной тон.

— Никогда, никогда не жалей вампиров. Они воспользуются твоей жалостью, чтобы разорвать тебе горло, и будут при этом все время улыбаться.

— Год назад я, как и ты, была смертной, — сказала Моник.

— Ключевое слово — была. — Эшвини достала мобильник. — А теперь ты Обращена, и Назарах — твой хозяин.

Ангел был рад услышать, что его зверушка нашлась.

— Привози ее сюда, охотница Гильдии. Нам надо кое-что обсудить… и я уверен, она будет счастлива воссоединиться с семьей.

Эшвини узнала Антуана Бомона и Симону Дешанель благодаря фотографиям. Но ни на одном снимке на их лицах не было столь животного, дикого ужаса. Антуан держал себя в руках, но не мог оторвать глаз от ангела, непринужденно стоящего у окна напротив роскошного синего дивана, на котором сидели оба вампира. Симоне, столь сексуальной и очаровательной в ее ярко-красном платье, спрятать свои эмоции не удавалось. Она постоянно барабанила пальцами по колену, отслеживая любое, даже самое неуловимое движение ангела.

Когда Эшвини и Жанвьер прибыли вместе с Моник — по дороге сделав лишь одну краткую остановку, чтобы купить ей джинсы и футболку, — взгляд Антуана метнулся к столько раз потерянной внучке, но Симона продолжала следить за опаснейшим хищником в комнате.

— Моник, — произнес Назарах мягким голосом, который обернулся вокруг шеи Эшвини, словно петля. — Иди сюда, сладкая.

Златокудрая вампирша подошла к своему хозяину на негнущихся ногах.

— Сир, я вовсе не хотела нарушать условия Контракта. Пожалуйста, поверьте мне.

— Хм. — Он поднял взгляд. — Что скажешь на это, охотница?

Эшвини с трудом протолкнула слова сквозь сжавшееся горло.

— Я выполнила свою задачу. Моя работа заключалась в том, чтобы я ее вернула.

— Как дипломатично, — положив руку на голову Моник, вынудив ее опуститься на колени, Назарах улыбнулся. — Впрочем, не важно. Я получу нужные мне ответы. А вы, естественно, останетесь на банкет.

— Мне надо вернуться к своим обязанностям в Гильдии.

Янтарный взгляд ее словно заморозил.

— Это вовсе не приглашение, охотница.

Глава 7

— У него нет права держать меня здесь, — бормотала Эшвини, расчесывая мокрые волосы, пока Жанвьер изучал свое лицо в зеркале.

Умывшись и приняв душ, он выглядел еще более изможденным, чем в машине, скулы заострились.

— Сколько тебе надо крови?

— Не так, чтобы очень много, но в этот раз лучше пить непосредственно из вены. Так живительнее и питательнее.

Ее пальцы стиснулись на расческе.

— Одрина?

— Если она предложит, — он легонько пожал плечами. — А от тебя я когда-нибудь дождусь такого предложения, cher?

— Если ты будешь умирать на моих глазах, да.

Тонкие губы изогнулись в напряженной улыбке.

— Ты меня вновь удивляешь. Но, нет, я не хочу твоей крови, пока мы оба не окажемся обнаженными, вспотевшими, и ты не станешь выкрикивать мое имя.

Перед глазами тут же возникла ясная картина двух переплетенных тел, низ живота сжался в предвкушении.

— Ты настолько в себе уверен, да?

— Просто я знаю, чего хочу. — Эти болотно-зеленые глаза изучили ее тело с ног до головы, пару раз по дороге задержавшись на несколько мучительно долгих секунд. — И я уже говорил, что укус может доставить наслаждение.

Она спросила себя, можно ли жаждать его прикосновений еще сильнее?

— Мимолетное наслаждение.

Мимолетное безумие.

— Только не во время оргазма, — шепнул он. — Тогда экстаз все растет и растет, становится все сильнее и сильнее, пока тебя всю не захлестывает волна неземного удовольствия.

Почувствовав, как тело начинает бунтовать, она махнула ему расческой.

— Иди, кормись. Ты мне нужен здоровым, если мы оба собираемся выжить на этом банкете.

— Доверяешь мне прикрывать свою спину?

— Нет, просто хочу использовать тебя вместо щита, а сейчас ты в таком состоянии, что едва сможешь прикрыть меня наполовину. — И даже несмотря на это, он просто потрясающе красив. Словно обнажилось его истинное «Я».

— Ты права, — поднявшись, он направился к двери. — Когда я вернусь, мы поговорим. Банкеты Назараха имеют нехорошую тенденцию зачастую становиться кровавыми.

Слова Жанвьера все крутились в голове Эшвини, когда она прошла в банкетный зал, где длинный стол был заставлен блюдами и бутылками с темно-красной поблескивающей жидкостью. Еда и кровь.

И плоть.

Моник стояла на коленях возле кресла Назараха, пока ангел разговаривал с Антуаном. Бывшая заложница с волосами цвета кованого золота была одета по последней моде, ярко-малиновая ткань прикрывала ее тело и в то же время выставляла его напоказ.

Моник оказалась не одинока в своих предпочтениях в одежде. Слева от Антуана сидела Симона, чье платье тоже щедро демонстрировало ее прелести. По большому счету, все вампирши за столом были одеты в первоклассные вызывающие наряды, если не считать сидящую возле Кэллана Периду в обычной футболке. Взгляд телохранительницы просто вскипел от ярости, когда та заметила Эшвини.

Но Эшвини куда больше обеспокоило то, что Назарах пригласил сюда обе враждующие группировки — либо он решил положить конец их противостоянию… либо разыграть последнюю кровавую партию.

В этот момент ангел поднял голову, и взгляд янтарных глаз наполнил голову Эшвини отзвуком таких криков, что она спросила себя, как он может спать по ночам.

— Охотница, — он указал ей на стул в середине стола.

Жанвьер уже сидел напротив, он пришел немного раньше.

Боль в груди чуть ослабла, когда она увидела, что вампир в порядке. Усаживаясь на стул, она догадалась, зачем Назарах выделил ей и Жанвьеру места в самом центре — чтобы они могли услышать и рассказать всем о его вердикте, его бесчеловечности. Она была вынуждена признать, что это самый эффективный способ достижения цели. Не надо убивать сотни — убей нескольких с нужной жестокостью, и больше никто не посмеет восстать против тебя.

Мужчина возле Эшвини, дождавшись, когда Назарах отвернется, склонился к ее уху:

— Вернув мою сестру, ты совершила худший поступок в своей жизни.