С привкусом пещерной соли (СИ) - Шолох Юлия. Страница 25

    - Что ты сказала?

    - Не смей меня оставлять один на один с этим... с этим куском темноты, который шлепает как огромная, мать твою, лягушка и... и просто сводит с ума! Хочешь выпендриться, показать, какой ты крутой? Да, сейчас отличный шанс, заслужил, давай, издевайся! Самое время поднимать самооценку! У тебя полно возможностей, давай, дерзай, такой случай, конечно, я понимаю, сложно удержаться. Но не уходи, слышишь? Не оставляй меня здесь, я прошу тебя! Не смей!

    Он оглянулся и казалось, хотел выругаться, но сдержался.

    - Когда ты слышала это... эту странность?

    Наташка открыла рот, но Гонза уже не слушал стремительный поток угроз вперемешку с оскорблениями и просьбами, а очень быстро оказался на краю и отцепив от пояса один из ремней на веревке, сбросил в яму.

    - Застегивай вокруг пояса, - приказал. Наташка замолчала и еще почти минуту пыталась понять, не очередной ли это злой розыгрыш и не улетит ли веревка, если она протянет руку и попытается ее ухватить.

    - Так ты идешь или остаешься? - судя по голосу, ждать долго Гонза не собирался.

    Она молча схватила веревку и непослушными пальцами принялась выпутывать из узла ремень.

    - Когда ты слышала эту непривычную... эту тишину? - тем временем спросил Гонза, снова садясь на корточки. Однако теперь он был так напряжен, что Наташка удивилась - неужели пять минут назад этот человек как ни в чем не бывало зевал тут от скуки?

    - Недавно...Не знаю сколько точно. Оно прошло мимо, но мне показалось, дурость, конечно, но не выходит из головы. Мне показалось, что оно... меня ищет, - еле слышно выдохнула она очередное безумное признание и надо признать, в этот раз оно далось ей куда легче.

    - Шевелись, - тут же подстегнул Гонза.

    Наташка с трудом застегивала ремни, надеясь, что правильно одела эту дурацкую штуку, похожую на те, которыми размахивают перед камерой в передачах о спасателях.

    - Готова?

    - Да.

    Он схватился за веревку.

    - Помогай, упрись ногами в стену и иди вверх.

    Как ни странно вверх она влезла очень быстро, но зато потратила последние силы и тут же, на спуске опустилась на колени, а потом свалилась на бок, привычно ощущая под щекой замороженный камень. Вдруг на шею сильно надавила рука - Гонза прижимал ее к земле.

    - Сразу запомни, - прошипел на ухо, сопровождая угрозу очередным нажатием и Наташка на секунду задохнулась, - если ты еще раз выкинешь нечто подобное, я тебе клянусь, слышишь? Клянусь, что ни шагу не сделаю, чтобы тебя найти! Больше и пальцем не пошевелю, поняла? И никого другого не пущу! Когда у тебя в очередной раз засвербит в заднице, советую вспомнить, как ты тут сидела и в деталях представить свою смерть. Представить, как будешь подыхать с голоду, потому что больше никто не придет. И не дай Бог тебе решить, что я шучу. Ты поняла?

    - Да, - сказала Наташка, только чтобы заставить его замолчать.

    - Вставай, - рука убралась с горла и тут же схватила ее за локоть. Они поднялись наверх по склону и вышли на более ровную поверхность. Там Гонза достал из рюкзака еще один крепящийся на голову фонарь и протянул Наташке.

    - Иди за мной и молчи. Я сейчас не в настроении тебя ни слышать, ни видеть. Поняла?

    - Да, - устало повторила Наташка, у которой в данный момент тоже не было ни малейшего желания находиться в столь изысканном обществе. Но сначала нужно добраться до Ракушки. В безопасность.

    И они куда-то пошли.

    Теперь Гонза выглядел очень напряженным. Все вылетающие из его рта звуки походили на резкие окрики или в лучшем случае на приказы.

    - Не топай. Не задерживай. Обойди тут. Мы не так быстро идем, чтобы пыхтеть как после стометровки.

    Наташка молчала, прилежно плелась следом, стараясь не спотыкаться и одёргивала собственную руку, которая периодически поднималась, намереваясь дотронуться до его плеча, чтобы убедиться - он живой, настоящий. Рядом человек, человек. Живое разумное существо, умеющее говорить. Ей не мерещится!

    Потянувшись в очередной, бесчисленный раз она все-таки не удержалась и схватилась за него, сжимая ткань куртки изо всех сил.

    - Что? - зашипел Гонза, останавливаясь. Наташка зажмурилась от направленного в глаза яркого света фонаря.

    Минуту он молчал.

    - Ты что-то слышишь? - вдруг серьезно спросил.

    - Не знаю... Это тревожное что-то, чужое, неестественное. Я не понимаю. Просто бред...

    - Где оно? - нетерпеливо перебил Гонза.

    - Там, - Наташка показала вперед и заметила, что ее палец дрожит. Потом заметила, что так, с отчаянием утопающего, и держится за его плечо.

    - Оно идет... - вдруг охнула. - Быстро... очень быстро.

    Гонза чертыхнулся, но шёпотом. Фонарь заметался по сторонам, выхватывая стены, камни, путь назад и никаких коридоров поблизости.

    Потом он дернул Наташку, заставляя отцепиться от куртки и потащил в сторону. Оказавшись за большим валуном, Гонза резким движением плеча сбросил и быстро затолкал в выемку под камень рюкзак, потом выключил фонами и судя по звуку, запихнул туда же. Наташка снова осталась в темноте и судорожно оглядывалась по сторонам.

    Ее потянули вниз. Гонза протиснулся в щель между валуном и стеной пещеры и дернул Наташку, принуждая сделать то же самое. Места оказалось очень мало, пришлось тесно прижиматься к нему и руки опускать вдоль его боков, потому что остальные места, куда можно деть руки уже оказались заняты другими частями его тела. Почти ледяной камень под коленями и невероятно горячий человек вплотную создавали редчайший контраст, такой же невероятный, как все происходящее. Разве что со знаком плюс.

    А потом стало слышно, что оно приближается.

    Наташка непроизвольно задрожала. Гонза обхватил ее за плечи и притянул к себе, уже откровенно обнимая. Задышал у шеи и Наташка не столько услышала, сколько почувствовала слова по шевелящимся у мочки губам.

    - Не слушай, - беззвучно приказал он. А потом накрыл рукой ухо и крепко прижал ее голову к своей груди.

    Темное приближалось, камни откликались на это приближение глубинным глухим гулом и Наташка не могла, как в прошлый раз исчезнуть, стать серой бесконечной стеной, не могла высохнуть, прикинуться пустотой, потому что сейчас рядом с ней находился живой человек. От него несло жаром и его сердце билось.

    Билось сердце. Наташка крепко зажмурилась, прижалась правым ухом к куртке и прислушалась. Биение пронизывало ее голову и упиралось в буфер - его ладонь у левого уха, отскакивая и мгновенно возвращаясь обратно. Звук за звуком, раз за разом, замыкаясь в бесконечный круг. И снова.

    Наташка перестала опираться на руки, навалилась на Гонзу, а потом обняла его за талию, сцепив за его спиной пальцы в замок. Так слушать оказалось куда удобней.

    Ни разу за всю свою жизнь, даже упражняясь в постели, Наташке и в голову не приходило такой нелепой мысли - подстраивать своё сердцебиение под стук сердца партнера. Но сейчас проделать нечто подобное казалось делом первой необходимости. Подстроиться под него, вплести себя в стальной узор чужой уверенности, замаскироваться, а лучше просто раствориться. Стать одним.

    Прячься. Гонза что-то говорил над ее головой, так же беззвучно, одними губами и ей показалось, что это попытка успокоить, но очень странная попытка. Будто он повторял: 'Прячься'. Совершенно нелепый совет, ведь найди их кто-нибудь, первым обнаружат именно его.

    Вероятно, стоило верить своему чутью больше, с ослиным необъяснимым упрямством пытаясь заставить свое сердце биться в другом ритме, Наташка вдруг поняла, что он имел в виду.

    Прячься за меня.

    В этот момент Наташка решила, что, пожалуй, никогда раньше не была ни к кому так близко, как сейчас к Гонзе, потому что никогда раньше ей не хотелось стать просто чьим-то продолжением. Это было больше, чем секс.

    Когда шлепающие звуки стали очень отчетливыми, Гонза так сильно вжал ее голову в свою грудь, что Наташке показалось - сейчас его ребра разойдутся и получится услышать биение сердце безо всяких помех - прижавшись ухом прямо к нему.