С привкусом пещерной соли (СИ) - Шолох Юлия. Страница 6

    - Видишь, там, на заднем плане двое мужиков на лавке сидят, коротко стриженые?

    - Это у стены которые?

    - Да, они.

    - Вижу.

    - Мне нужно знать, в какой изолятор их отправили.

    Ленка задумалась снова. После ночной смены думалось ей медленно и с большим трудом.

    - Зачем тебе эти хмыри? Соскучилась по дворовому детству с гитарами и надравшимися в гавно пацанами из ближайшего училища?

    Наташка сдержала улыбку. Значит, все их так воспринимают, ей не показалось.

    - Лен, мне очень надо знать, куда их денут. В обмен я готова на многое. На очень многое, слышишь?

    Брови бывшей сокурсницы взлетели высоко вверх, а на губах заиграла многозначительная улыбка.

    - На что конкретно?

    - Даже продаться в рабство. На время, разумеется, - твердо ответила Наташка.

    - И в сексуальное тоже? - невинным тоном уточнила Ленка.

    Улыбка сама собой слетела.

    - Слушай, ну ты пользуйся, конечно, моментом, да не зарывайся! Однажды мы поменяемся местами и помощь понадобится тебе!

    Лицо на экране кисло сморщилось.

    - Опять ты, зубастая, шутку не уловила. До сих пор юмора не понимаешь. В твоем возрасте пора уметь дразнить собеседника, как и заигрывать, а ты все бесишься. Как ты с мужиками вообще общаешься?

    - Никак. Предпочитаю, чтобы они все делали молча.

    Ленка поправила волосы.

    - Ладно, - уже серьезно сказала, - узнаю, но будешь должна.

    - Все что хочешь, - клятвенно пообещала Наташка. - И еще. Телефончик начальства тамошнего, которое информацию может слить.

    - Жди, щас перезвоню. Но сама понимаешь, платить за плюшки сотрудникам изолятора будешь сама.

    - Понятное дело!

    Окошко связи закрылось, но вставшая в стойку охотничьей собаки Наташка не отходила от ноутбука ни на шаг. Так и сидела в мокрых штанах, не шевелясь и не отводя взгляда от светящегося экрана.

    3

    Через час Наташка стояла у входа в пятый временный изолятор, дожидаясь, пока успокоиться бешено колотящееся сердце. Конечно, после телефонного разговора с местным начальством проблем с посещением задержанных не предвиделось. Больше волновала сама встреча с этими... с аквелями.

    В обычной жизни не имелось ситуаций, перед которыми Наташка стала бы мандражировать. Но сейчас коленки ощутимо дрожали, уж слишком сильно ей хотелось, чтобы встреча прошла быстро и главное с нужным результатом. Она даже на метро сюда приехала, потому что не нашла в себе достаточно терпения торчать в пробках, где при невезении можно провести несколько часов подряд.

    У меня все получиться, твердо сказала Наташка и толкнув тяжелую дверь, вошла в вестибюль.

    Пятый изолятор представлял собой несколько небольших помещений, где содержались приговоренные к минимальным срокам люди до решения, оставлять ли их в черте города или отправлять в тюрьмы области. Судя по полученной от местного начальства информации, сроки до десяти дней разрешали отбывать по месту жительства под обязательством являться каждое утро в участок на общественные работы, а вот месяц - это уже тюрьма, так что к вечеру аквелей должны увезти за черту города.

    Дежурного предупредили о ее приходе и вскоре он вел Наташку к временным камерам. Крашеный зеленой краской узкий коридор повернулся вправо и Наташка увидела стол дежурного в углу левой стены, а вся правая представляла собой решетку, отгородившую совершенно пустое пространство с приделанными к стене деревянными лавками. Похоже, аквелей сунули в общую камеру с другими задержанными, ожидающими быстрого суда, потому что персональных крошечных коморок у левой стены было всего три, и все они были заняты - в каждой виднелось по молодому человеку, зачинщику ночной драки. Видимо, сотрудники изолятора посчитали необходимым разделить участников на случай повторных разборок.

    В большой камере прямо на полу, на расстеленных куртках кружком сидели: оба аквеля; заросший до ушей бородой старичок, вероятно, бездомный, но почему-то в довольно чистой, хотя и сильно поношенной одежде; пухлая дама, состоящая практически из одних окружностей, заботливо и плотно обтянутых полупрозрачным трикотажем и кружевами; а также загорелый жилистый мужчина средних лет с качественно разбитой губой и сморщенным презрительным лицом, которое явственно выдавало бывалого уголовника. В углу на лавке притулился тощий парнишка с иссиня-черными волосами, весь в черной коже и блестящих заклепках.

    - Постарайтесь побыстрее, - бросил Наташке дежурный, зорко оглядывая подопечных, нахмурился и исчез в коридоре.

    - Сдавай, - отдернул уголовник темноволосого аквеля. Наташка разглядела в руках того потертую колоду карт. Так вот почему они сидят кружком, да они тут играют! Впрочем, приходивший к ней аквель смотрел насупившись и похоже не испытывал от ее триумфального появления никаких положительных эмоций.

    - А чё она одна припёрлась? - тонко спросил паренек, сидевший в углу. - За кем она?

    - Не за мной, - пробубнил дедок. - Никто не придет. Никому не нужен. Старик...

    - Хорош языком трепать. Сдавай! - кривясь от боли в распухшей губе, повторил битый.

    Наташка подошла к решетке ближе. Темноволосый перехватил взгляд друга и уставился на Наташку куда внимательнее.

    - Вы не могли бы подойти? - попросила Наташка.

    - Я? - удивление на лице аквеля казалось совсем настоящим. - Ты ко мне, что ли?

    - Да, я к вам.

    Темноволосый тоже сделал попытку подняться, но после короткого отрицательного мотания головой первого, уселся обратно и принялся неспешно тасовать колоду.

    - Быстрее там с болтовней! Пока отыграешься у вас, со скуки сдохнешь, - пробурчал битый.

    Аквель вразвалочку подошел, остановился напротив, сунув руки в карманы.

    - Чего тебе?

    Наташка мысленно зааплодировала. Еще бы сплюнул на пол и вообще смотрелось бы безупречно.

    - Ты меня не помнишь?

    Он еле видно сморщился.

    - Чего пришла?

    - У меня предложение. Деловое, - тут же уточнила она.

    Аквель сделал шаг ближе и Наташка машинально тоже сделала шаг, не желая, чтобы предложение расслышали все обитатели камеры. Теперь их разделяло всего полметра пустого пространства, разрезанного частыми прутьями решетки.

    - Давай выкладывай, подруга, по-быстрому чего надо, меня ждут.

    Наташка перестала разглядывать его футболку, застиранную, с растянутым воротом, кровоподтек на левой скуле и негромко заговорила:

    - Хорошо. Предлагаю взаимовыгодный обмен. Мне нужна от вас кое-какая информация, а взамен я вас отсюда вытащу, избавив от необходимости провести месяц в тюрьме. Вечером за вами придет машина, но пока вас не увезли, условия отбывания можно изменить на домашние, а там... за небольшую денежную компенсацию власти закроют глаза на то, что пара наказанных не приходят работать.

    Рядом фыркнули. Наташка вздрогнула - возле первого стоял темноволосый, кривя губы, но взгляд имел на редкость серьезный. Кроме того, в его лице совершено не осталось ничего панибратского или бычьего. Наоборот, под таким взглядом хотелось немедленно вытянуться в струнку, руки по швам и напряженно слушать последующих приказов, чтобы немедленно броситься их выполнять. Наташка не любила этого ощущения, когда кто-то держит в руках твое будущее и любое произносимое слово следует хорошенько взвешивать. К примеру, такое ощущение накатывало, когда она оказывалась в обществе владельца журнала, способного в два счета выставить человека с работы за один только косой взгляд... Пришлось напомнить себе, что эти двое куда безопаснее.

    Аквель, кстати, тоже смотрел куда серьезнее, Наташка упустила момент, когда из простака он снова стал собой, тем самым, кто доставил ей письмо. Зато стало легко, значит, она не ошиблась, не перепутала.

    И еще... в его глазах виднелась заинтересованность. Наташка подавила чисто женскую гордость, ведь когда на тебя с интересом смотрит такая плотная концентрация качественной мужской силы, поневоле начинаешь выставлять себя в лучшем свете. Плечи там расправить, грудь выпятить, губки приоткрыть. Наташка на дух не переносила подобных игр и упрямо сжала губы крепче.