Случайность - 3 (ЛП) - Группа Прекрасный подонок (Beautiful Bastard). Страница 8

— Как очистить краску от джинсов? — спросила я, взяв мокрую чистую тряпку. Было уже слишком поздно. Краска высохла.

— Так, каково это, не беспокоиться ни о чем? — Фрэнки пыталась скрыть горечь в своем голосе, но не смогла.

— Я до сих пор беспокоюсь. Сэм и Джулианна беспокоятся. Они просто разные.

— Как так?

— В принципе, они беспокоятся не только о покупке вещей. Они беспокоятся обо мне. Они беспокоятся о будущем, о своих друзьях, о работе и тому подобное. Имея деньги, это не делает вещи сложным.

— Подожди-подожди, – сказала она, подняв один палец. — Я, может быть, пролью слезу за богатых людей во всем мире.

Я бросила тряпку на нее, стараясь не улыбаться.

— Я имела в виду то, что я сказала ранее, что моя жизнь была разделена на две полосы – тогда и сейчас. Это была огромная часть моей жизни, прежде чем в ней появились Сэм и Джулианна.

— И Уэстон?

— Нет. Он единственный, кто остался частью того и другого. Он мост, что нес меня.

— Ты сбалансировала сегодня.

— Я задолжала ему один из пятидесяти.

Мы продолжили уборку, только ожидая полдюжины клиентов до закрытия.

— Подвезти? — Фрэнки спросила, как в старые добрые времена.

— Нет, спасибо, — сказала я, не упоминая очевидное.

— Прощай, сучечка!

Я помахала ей и села в машину, смеясь и качая головой. Я нажала на кнопку зажигания, и двигатель, зарычав, проснулся. Я не планировала работать снова до тех пор, пока не окончу институт, и хотя я собиралась отпустить Фрэнки и «Молочную королеву», она не была больше моим убежищем. Теперь мой дом - мои родители и Уэстон. Они все заставляли меня чувствовать себя защищенной и в безопасности.

Мысли об Уэстоне, Сэме и Джулиане, Джине, Фрэнки, и как сильно все изменилось, кружились в моей голове, когда я доехала до дома, но это не было случайностью, что я обошла дом Ольдерменов и пошла прямо к дому Гейтсов.

Грузовик Уэстона был припаркован на улице. Дни становились длиннее, так что заходящее солнце было залито розовыми и оранжевыми оттенками с вишнево-красной краской. Я залезла на кровать в грузовике и открыла заднюю крышку кулера. После того, как моя рука была облита водой, я остановилась на апельсиновой Фанте. Я достала из холодильника банку.

Соседи, должно быть, хотели завести щенка, потому что за забором залаяла маленькая немецкая овчарка, когда я подходила по изогнутому тротуару к входной двери. Я не ходила по этому пути. Я заходила со стороны гаража Уэстона. Я позвонила в звонок, освещенный светом двери, и колокольчики заиграли мелодию. Пару минут спустя, Вероника открыла дверь с теплой улыбкой и усталыми глазами. После второго признания, она сделала шаг назад, открывая дверь шире, и жестом пригласила меня войти.

— Он внизу, — сказала она, глядя вниз на мою одежду, покрытую краской.

— Сухая, — пообещала я.

— Надеюсь на это. — Веселье подорвало ее укоряющий тон.

Она погладила бедра своими ладонями и покачала головой, когда я прошла мимо. Я легко направлялась по пути. С каждым шагом вниз, знакомое трепетание в животе усиливалось. Это не гравитация тянет меня вниз по лестнице. Это была неопровержимая сила, желание лечь в кровать красного «Шеви» и раствориться в паре изумрудно-зеленых глаз.

Я задавалась вопросом, перестану ли я однажды чувствовать меньше по отношению к Уэстону, и до меня дошло, насколько опустошенной я была бы, если бы этот день когда-нибудь настал.

На полпути вниз по ступенькам, можно было видеть лицо Уэстона. Он сидел на диване, его торс повернут спиной к приостановленному эпизоду реалити-шоу. Его локоть прижат вниз, небольшая подушка рядом с ним. Он был чистым, его кожа блестела и покраснела от оттирания.

— Привет, — сказал он, наблюдая за мной, когда я подошла к дивану.

Прежде чем я успела ответить, он схватил меня и потащил вниз, пока я не приземлилась спиной на подушки. Он оставил на моих губах теплый влажный поцелуй. Его руки были подо мной, вжимая мое тело в его, пока он искал мой рот своим языком. Я запустила пальцы в его волосы и вдохнула, мои колени раздвинулись, позволяя ему лечь между ними.

Когда он, наконец, отстранился, мы оба задыхались.

— Прости, — сказал он, его глаза по-прежнему были сосредоточены на моих влажных губах.

— Что это было?

— От тебя пахнет мороженым, —сказал он, смахнув прядку волос с моего лица.

— Как ты себя чувствуешь?

Голод в его глазах испарился, и он сел с расстроенным вздохом.

— Хорошо, Эрин.

Мое тело последовало за ним, мои руки пристроились позади меня.

— Что я сказала?

Он посмотрел на меня, потом выражение его лица смягчилось.

— Меня спросили около ста раз об этом за сегодня.

— Что случилось?

— Что-то про обезвоживание от нового бронходилататора. Это происходит в доле процента с людьми. Просто случайность. Я, правда, в порядке. Два пакета физраствора, и я как новенький.

— Два пакета? — Я увидела доказательства на руке — пластырь, частично охватывающий новый синяк.

Уэстон подошел к углу комнаты, там, где потолок соединялся со стеной, его небритость была уже заметна.

— Почему ты так зол на меня?

— Я просто хочу поговорить о нормальных вещах. Ты заставляешь меня чувствовать себя инвалидом. Я не умираю.

— Я не могу быть обеспокоенной? Ты был доставлен в больницу скорой помощи пару дней назад.

— Ну и что? — отрезал он.

Я застыла.

— Я больше не терплю дерьмо от кого бы то ни было, помнишь? Даже от тебя.

Мои слова заставили его приостановиться, и он вытянул шею, медленно поворачиваясь в мою сторону. Глаза у него были круглые как сферы, широкие, с недоверием.

— Кто испортил тебе настроение?

— Ты! Я ожидал немного чудачества, но ты… у меня уже аллергия.

Он задумался на некоторое мгновение, потирая виски большим и средним пальцем.

— Вау. Я просто взвалил все на тебя в последние несколько дней?

— Ты еще спрашиваешь? — сказала я, выгибая бровь.

Он взглянул на меня, а потом хихикнул.

— Не то, чтобы я не люблю тебя такой, детка, но ты немного сердита сегодня.

— Я вспыльчива? — мой голос взметнулся на октаву. — Я вспыльчива, — я невозмутимо глядела вперед.

Уэстон подавлял нарастающий смех из его уст, а затем это переросло в полноценный гогот. Он потянул меня рядом с ним и поцеловал за ухо.

— Я только что увидел наш проблеск навсегда, и это потрясающе.

Он дрался грязно. Как я могу злиться на него, когда он говорит такие вещи?

Он вклинил свои пальцы между моими, и тогда его рука прикоснулась с меньшим давлением к моей руке. Другую руку он положил между кушеткой и мною и посмотрел на меня знающими глазами.

— Ты все еще со мной в субботу?

— Ты все еще хочешь, чтобы я была с тобой?

Он покачал головой, как если бы мой вопрос был разочаровывающим.

— Я хочу, чтобы ты была нужна мне, как дыхание, Эрин. Это всего лишь половина того, чего я хочу.

Он отразил мою благодарную улыбку, поцеловав мою руку, а затем откинулся на спинку дивана на подушку, прежде чем нажал на кнопку пульта.

Глава 5

— Мать-медведица, — сказала Фрэнки, выдыхая слова.

Джулиана взялась за сердце рукой с таким же потрясенным выражением лица. Они обе наблюдали за тем, как я выходила из ванной комнаты в своем прекрасном розовом платье.

Я стояла перед зеркалом в полный рост.

— Я не могу дышать, — сказала я.

— Не слишком туго? — спросила Джулианна, подойдя помочь мне. — Это даже не молнии.

— Нет, я просто…

— Ты потрясающая, — сказала Джулианна со слезами на глазах. Она подняла молнию и потом разгладила красновато-коричневый пучок, который парикмахер сделал мне, проведя полчаса накручивая мне локоны: «Это для дела, — сказала она. — Поверь мне».

— Уэстон описается, — сказала Фрэнки. Она фыркнула. Интересно, какой образ был в ее голове.