Реалити-шоу "Замок" - Баштовая Ксения Николаевна. Страница 17

ГЛАВА 16

КАК ПРЕКРАСЕН ЭТОТ МИР — ПОСМОТРИ

В следующий момент недоумерший Рыцарь приобрел все шансы помереть окончательно. От удушья. Потому как я действительно чуть не задушила его в объятьях.

— Ллевеллин, ты жив! Действительно жив, действительно!

Закашлявшийся Рыцарь медленно сел и, осторожно отставив в сторону зажженную свечу, выдохнул:

— Конечно, жив, миледи! И я не понимаю, чем вызвано таковое ваше поведе…

Ну какой же он все-таки бесчувственный болван! Я тут вся на сопли изошла, а он хоть бы что! Вон, рубашку хоть сейчас можно выкручивать.

Я отстранилась от парня и холодно сообщила:

— Я просто обрадовалась, что с тобой все в порядке, — не забыв сварливо добавить напоследок: — А то подавился какой-то косточкой и целый час меня мучил!

— Я не подавился, миледи, — ледяным тоном протянул Рыцарь. — Меня отравили. Судя по симптомам — беленой. Причем яд предназначался именно вам.

Ой. Так, подождите, это что получается?! Травануться он мог, только когда ел, иначе — еще бы в Замке кони двинул. Так? Так. Значит, эти милые белые и пушистые горожане, зашуганные до состояния мышек, добавили белены в продукты, а Ллевеллин выступил добровольным дегустатором?! Да я их!..

Рыцарь осторожно, пошатываясь, поднялся на ноги, расправил плечи и тяжело вздохнул:

— Каков будет ваш приказ, миледи?

Не поняла?

— Э… — осторожно начала я, глядя на него снизу вверх, — ты о чем?

— О том, каков будет ваш следующий приказ, миледи, — Ллевеллин мог бы со спокойной совестью озвучивать Терминатора — в его голосе не было ни малейшего намека на чувства, эмоции.

Вот это выдержка, а?! Только что чуть кони не двинул, а сам туда же.

— Ллевеллин, знаешь, я пока не собираюсь ничего приказывать.

Главное, не нервировать его сейчас. А то кто знает, вдруг у него уже клиническая смерть была, клетки мозга все отмерли.

— Пока? А потом? — не отставал Рыцарь. Вот надоеда! — Какова будет ваша воля по отношению к этой деревне?

Хоть убейте, не понимаю, к чему он клонит. А еще у меня есть нездоровое подозрение, что если не спросить его напрямик, фиг он мне ответит.

— Ллевеллин, — вздохнула я, — объясни мне пожалуйста доступным русским языком, чего ты от меня хочешь?

Дрожал неверный огонек свечи, по едва различимым в темноте стенам расползались разжиревшие тени, а Рыцарь все не мог подобрать нужных слов.

Ну и пусть не подбирает. Так и будем сидеть в этом интимном полумраке: Ллевеллин начнет что-то невнятно бормотать на тему «миледи, простите мне мою вину», я буду вздыхать и пытаться разглядеть его зеленые глаза.

Моим мечтаниям сбыться было не суждено: Рыцарь молчал не более мгновения, а потом мрачно заявил:

— Я хочу знать вашу волю, миледи, чтобы исполнить ее, каковой бы она не была.

У, как все запущено!

Я фыркнула:

— А теперь, пожалуйста, объясни мне, в чем эта самая воля должна заключаться?

Один-единственный свечной огарок был не в силах разогнать темноту в огромной комнате: я с трудом различила, что Рыцарь пожал плечами:

— Например, вы можете приказать уничтожить эту деревню, — спокойно заявил он.

Если бы я не сидела, то точно бы упала:

— Что? Да ты с ума сошел!

— Предыдущая Хозяйка поступила бы именно так.

Чу-у-у-удненько. Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак.

— Ты серьезно?

— Абсолютно, — ровным голосом сообщил Рыцарь. А потом помолчал и добавил: — Согласно сложившимся устоям. Они посягнули на вашу власть, посмев…

Что именно посмели сделать несчастные деревенские жители, он так и не произнес, но я и так поняла.

Уничтожить…

Всю деревню.

И если предыдущая Хозяйка действительно могла так поступить, я, кажется, понимаю, чем были так напуганы местные жители.

Но я же не маньячка какая-то!

Да, но…

Они хотели отравить Ллевеллина! Он чуть не умер! Хотя. Почему чуть?! Они убили его! И значит, все эти горожане должны понести заслуженное наказание!

Я уничтожу их всех! Я развею их прах по ветру! Я…

Гелла, очнись, что за чушь ты несешь? Уничтожишь? Развеешь? И это говоришь ты?

Но. Они причинили боль Левеллину. даже не мне. Рыцарю…

Вот только. Ллевеллин говорит очень уверено, он сможет выполнить приказ. Но смогу ли я смотреть после этого в его глаза? А если, все-таки, я должна это сделать? Что делать, если это моя обязанность? Я же ничего не знаю ни об этом мире, ни о Замке!

— А.. что бы ты сделал на моем месте?

На мгновение мне показалось, что на лице Рыцаря заиграли желваки:

— Я не смею указывать вам, миледи.

Я опустила глаза.

Они убили Ллевеллина. Они заслужили смерть! Ради Ллевеллина я готова отомстить. Они пытались отравить…

— Мы уходим, — тихо обронила я.

Они пытались отравить именно потому, что предыдущая Хозяйка отомстила.

Прости, Ллевеллин, возможно из меня выйдет плохая властительница для вашего Замка. Даже ради тебя, ради твоих глаз я не могу обречь на смерть.

Я встала на ноги. И, кажется, в зеленых очах Рыцаря на мгновение промелькнуло что-то похожее на радость.

ГЛАВА 17

НА СЧЕТ «ТРИ» — ПОБЕЖАЛИ!

Честно говоря, я с трудом представляла, как нам удастся сбежать из этой деревушки с неизвестным мне до сих пор названием (нет, ну как-то ж она называется? Другое дело, что мне было просто некогда спросить!), но и оставаться здесь было нельзя. Сегодня они попытались нас отравить, а с утречка, обнаружив, что Рыцарь, как товарищ Ленин, живее всех живых, придумают что-нибудь новенькое. По кирпичу, там, на голову уронят, в речке утопят, с лестницы, в конце концов, столкнут. В общем, определятся, как избавиться от ненужной Хозяйки и приблудного Рыцаря.

Но прежде чем бежать, нужно ж придумать, как выйти из дома, где мы сейчас находимся. Через дверь? Мне почему-то кажется, что это плохая идея: я вот просто вижу (в переносном, естественно, смысле), как вокруг этого намека на особняк стоит толпа с дрекольем и страстно мечтает закончить то, что не доделал яд. Через окно? При условии, что мы находимся на втором этаже? Нашли, блин, Бэтмэна. Тогда как?

Но Ллевеллин, похоже, считал иначе (интересно, у него Черных Плащей в роду не было?). Рыцарь поднял руку со свечой над головой, оглянулся по сторонам, высматривая что-то одному ему известное в золотистом кругу света, отбрасываемом неверным дрожащим огоньком, и, вместо того, чтобы начать спускаться по лестнице, направился к едва заметной двери, расположенной неподалеку.

В комнату, скрывающуюся за дверью, похоже, не заходили очень давно — у меня мгновенно засвербило в носу от пыли. Я оглушительно чихнула, прикрыв глаза и нос ладонями. А когда, наконец, отвела руки от лица, так и замерла ошарашено оглядываясь по сторонам — мы стояли во дворе Замка: гладко отшлифованные, плотно подогнанные булыжники под ногами, серые камни стен, бледный призрачный свет, льющийся откуда-то сверху…

Я перевела потрясенный взгляд на Рыцаря:

— Но… Как?!

Ллевеллин медленно разжал пальцы — свеча растаяла в воздухе, — опустил руку и выдавил слабую улыбку:

— Из Замка можно выйти только через ворота, а вот попасть в него — как угодно, — лицо юноши заливала мертвенная бледность.

Господи, как же ему плохо. Ллевеллинчик, бедненький.

Ведомая его отчаяньем, его болью, шагнула к Рыцарю, осторожно подняла руку, желая коснуться его щеки, провести по ней ладонью.

Парень отшатнулся от меня как от прокаженной:

— Миледи устала? — поспешно выдохнул он. — Не желаете ли отдохнуть?

Я словно натолкнулась на стену.

Замерла.

И, зло выпалив:

— Желаю! — резко развернулась и пошла прочь от него.

Конечно, я ведь не эта, как ее, Хайночка! Не такая симпатичная, не такая смазливая, на шею не вешаюсь. Не хочет Ллевеллин со мной общаться, ну и не надо! Так проживу.