Сексуальный зверь (ЛП) - Ле Карр Джорджия. Страница 31

— Джек даже не догадывается, что я готов пройтись по раскаленным углям ради тебя. Выпить любую отраву из жира, печени и легких, и мог бы делать это каждый день всю оставшуюся жизнь, если это важно для тебя.

— Я люблю тебя, Би Джей Пилкингтон. Я действительно на самом деле очень сильно люблю тебя.

— Кстати, они могут добавить туда твои использованные трусики? Тогда отрава из легких, печени и жира станет более приемлемой.

— Ах, ты отвратителен, мистер Пилкингтон, — ругаюсь я, смеясь, поскольку без ума от этого мужчины, мне хочется его уложить между двумя кусочками хлеба и съесть на обед.

* * *

Несмотря на то, что Джек по дороге на свадебную церемонию все время сердито поглядывает на нас, она оказалась совсем другой, более существенной, чем я представляла. Когда-нибудь я расскажу своим внукам об этом. Мать Би Джея дала мне старинную шаль, а моя мама — золотую цепочку с кулоном из сапфира.

Ночь холодная, и мы тепло одеваемся. Луна такая яркая, как фонарь в небе, пока мы едем в лес и идем на поляну.

Цыганка-ворожея уже ждет нас.

Только Богу известно, где ее отыскал Джек. Она словно появилась из прошлого, прямо из фильма «Макбет». Сгорбившись под старой черной накидкой, ее лицо в лунном свете выглядит испещренным глубокими морщинами, и кожа покрыта темными пигментными пятнами. Волосы отливают серебром и на удивление густые. Один глаз полностью белый, покрытый катарактой, другой иссиня-черный и смотрит с какой-то животной бдительностью, за ухом у нее торчит красная роза.

Она худенькая и все ее тело вызывают сострадание, но ее движения отличаются напористостью и решимостью, как у дикого кабана. Когда она вытаскивает худую костлявую руку из темных складок плаща, я вижу, что каждый ее палец унизан большим замысловатым кольцом с древними символами, вырезанными на камнях.

Она говорит Би Джею и мне разуться, надевает таллис нам на головы, приказывает сесть, по-турецки внутрь круга, который обрисовывает меловом. Затем приседает на низкий четырехногий табурет и кладет рядом с собой — перья, веер, ракушки, красную и черную свечи, которые зажигает и накрывает стеклянным колпаком. Она раскатывает длинную полоску ткани, связывая концы на наших запястьях.

— Готовы? — каркает она.

Мы киваем.

Она начинает приглашать и приветствовать духов-помощников и духов наших умерших близких. Она смотрит прямо на меня. В ее темных, бездомных глазах присутствует что-то колдовское и таинственное, они завораживают. У меня такое впечатление, что я смотрю в глаза древней мистической кошки, которой подвластно время и вечность. Мой дух переплетается с ней в какой-то невидимый возвышенный танец.

— Думай о всех тех, кто покинул вас, и они придут.

Я думаю об отце и призываю его к себе.

Ее черные глаза снова устремляются на меня.

— Это всегда как предсказание и неоизбежность, — говорит она интригующе.

Затем она начинает петь на языке, которого я не понимаю, жалобно, как будто зовет потерянную любовь. Ее голос эхом разноситься по ночи. Затем она поджигает сладкие травы и предлагает рис тем духам, которые пришли, чтобы присутствовать на церемонии.

Би Джей и я обмениваемся браслетами, скрученными из жгута друг с другом, потом начинаем произносить наши обеты верности и преданности. Сначала Би Джей. При свете свечей он читает клятвы, которые мы выбрали с ним вместе.

— Я, Билли Джо Пилкингтон, и как жизнь связана с моей кровью, любовью, что живет в моем сердце, беру тебя Лейлу Иден, в свои руки, сердце и мой дух, который выбрал тебя. Желая тебя и будучи желанный тобой. Владеть и обладать тобою без греха или стыда, ибо ничто не может сравниться с чистотой моей любви к тебе. Я обещаю любить тебя целиком и полностью, в болезни и в здравии, в достатке и в бедности, в жизни и за ее пределами, где мы встретимся, вспомним и снова будем любить. Я не буду изменять тебе. Я буду уважать тебя, твои убеждения, твоих родственников и твой путь, как я уважаю себя.

Глядя ему в глаза, я повторяю тот же самый обет, и у меня такое чувство, что мое сердце просто лопается от любви к нему.

Наступает время выпить густое коричневое зелье. Оно действительно ужасное. Даже крошечный глоток, вызывает у меня желание очистить свой язык, и я чувствую прямо-таки тошноту. Би Джей настоящий герой. Он выпивает все даже не морщась.

Позже он шепчет мне на ухо:

— Я собираюсь забыть этот вкус навсегда. Приготовься, я буду наслаждаться твоей киской в течение очень долгого времени.

Я стараюсь подавить смех, но у меня не совсем получается. Я чувствую такую огромную волну любви, захлестнувшую меня к этому замечательному мужчине.

— Боже, Лейла, не смотри на меня так, если ты не хочешь, чтобы я утянул тебя в какие-нибудь кусты и не оттрахал там.

— Ты никогда не задумывался, что бы было, если бы я не прокралась в твою спальню и не попыталась бы взять твою булавку для галстука?

Он содрогается.

— Нет.

28.

Лейла

После церемонии моя жизнь превращается в один большой бурлящий круговорот. Столько нужно всего решить: место проведения, платья подружек невесты, обувь, музыка, кейтеринг, приглашения, фотограф, торт, видео-оператор, развлечения, меню, кольца, украшение помещения, транспорт и, конечно, мое платье. Би Джей нанимает менеджера устроителя свадеб. Она настолько гениальна, что я даже не могу себе представить, чтобы без нее делала. Очень удобно позвонить ей, если у меня возникает какая-то проблема и можно не беспокоиться, зная, что она все решит и сделает на высшем уровне.

Мама договаривается с модельером Тельмой Мадин. Тельма Мадин, именно та, которую можно увидеть часто по телевизору. Приветливая, талантливая и настоящая бизнесвумен. Она делает отличные наряды для цыганских свадеб.

— Насколько большим вы хотите, чтобы было ваше платье? — спрашивает она.

— Большим, — отвечает моя мама. — Она моя единственная дочь. Моя Принцесса.

— Ох, ма, — говорю я. — Это слишком скорая свадьба, думаю о простом платье с юбкой годе.

— Простом! — кричит мама. — Что же хорошего в нем? — Она оживленно начинает жестикулировать руками. — Это событие, которое происходит раз-в-жизни. Кто ты такая, чтобы лишать себя самого лучшего и самого красивого свадебного платья в такой самый важный день в твоей жизни?

Моя мать права. Свадьба должна быть веселой и красивой. Все цыганские свадьбы, на которых я присутствовала были более, чем ужасными по вкусу, выходящие за рамки дозволенного, начиная от белого лимузина и кончая шоколадными фонтанами, приспособленными доставлять захватывающе удовольствие, но сама свадьба была просто ужасной за счет своего многоцветия, по сравнению даже с любым элегантным сочетанием цветом, начиная с накидки на стул, и кончая всем, что как-то ассоциируется с обычными свадьбами. И когда я вспоминаю (да, обычная свадьба стильная и замечательная), но… большая цыганская свадьба останется в памяти навсегда.

Я смотрю на Тельму.

— Знаете, в конце концов мне все равно придется надеть огромное бальное платье.

Но Тельму не просто так называют королевой по свадебным платьям цыганских свадеб.

— Я могу сделать тебе свадебное платье с юбкой гофре сзади, и твоя мама одобрит его и будет счастлива, — уверенно заявляет она.

— Правда?

— Да, правда.

Она действительно хороша в этом. На следующий день она появляется с двумя эскизами. Ма и я соглашаемся на приталенное дизайнерское платье с вырезом сердечком декольте, расшитое жемчугами на корсаже, и сотнями, сотнями кусочков из тафты, сшитыми вместе и превращающимися в развивающуюся юбку и шлейф, платье идет вместе с небольшим болеро для церкви. Весь ансамбль светло-бежевого цвета.

Через неделю Тельма вызывает меня на первую примерку, мы втроем едем в ее магазин. Я испытываю захватывающее и пугающие чувства. Я не уверен, сможет ли она сделать такое потрясающее платье.