Мемуары Ветра (СИ) - Ka Карина. Страница 7

Дыхание Милены стало похожим на всхлипывание. Живот от страха плотно прилип к спине. Она хотела вскрикнуть от ужаса и убежать… Но продолжала заворожено глядеть в эти два шара. Милена боялась, что если сейчас пошевелится, то существо набросится на неё. Тела у него не было видно.

Только эти нечеловеческие глаза…

Раздался лай. Милена не сразу поняла, что это залаял тот самый «монстр».

Все фонари вдруг одновременно зажглись… И осветили болонку соседа Поунстера, которая испуганно жалась к ее ногам.

— Боже, малыш, как ты меня напугал! Чего скулишь? Ты, наверное, отстал от хозяина и заблудился, да? Маленький мой, иди сюда, – Милена присела на корточки, чтобы погладить щенка. Но он отпрянул от руки и жалобно завыл.

И только сейчас Милена поняла, что болонка смотрит не на неё, а ей за спину. Взгляд собаки был устремлён на то, что стоит позади неё. Милена медленно обернулась. Но не обнаружила ничего, кроме листика, который ветер гонял по асфальту.

— Что за чёрт? — прохрипела она, почти не двигая онемевшими от страха губами. Болонка оскалилась, обнажая мелкие клыки. Её шерсть встала дыбом. Поднялась холка. Ужас мурашками пробежался по коже Милены. Ей в голову вдруг закралась страшная мысль: «Может, собака видит то, чего не вижу я? Я ведь читала в какой–то книге, что животные могут видеть то, чего не видят люди. Но как такое возможно? Это же чепуха, мистика…». Милена попыталась успокоиться. Но сделать это было довольно трудно. Болонка поджала хвост и сорвалась с места. Скоро тьма поглотила её фигурку. И Милена осталась одна. Наедине с тем, чего не видит.

Почувствовав рядом с собой чье–то дыхание, Милена кинулась к дому.

Но кто–то невидимый сильно потянул её за штанину. Она не удержала равновесие и с визгом упала на землю. Потерев ушибленный копчик, Милена попробовала подняться. Но существо схватило её за воротник свитера и, не давая опомниться, прошептало прямо на ухо:

— Милена Каролл, наследница… Берегись, они уже близко… — затем подул ветер. Голос невидимки растворился.

* * * Шесть часов вечера. Как быстро летит время… И почему оно тянется так медленно, когда нужно делать уроки? Милена сидела за письменным столом в своей комнате, а возле неё развалилось множество книг и тетрадей.

Учебники по алгебре и геометрии валялись в открытом виде на кровати. На столе для них просто не хватило места. Милена с печалью оглядела спальню.

Заваленная столькими книгами, она казалась невероятно тесной и неуютной.

Вернувшись домой, Милена кое–как перекусила и отправилась к себе. С таким количеством домашнего задания нельзя даже думать о долгом ужине!

Милена попыталась сосредоточиться на примере по алгебре. Но голова упорно отказывалась работать. Решив, что ей нужен перерыв, она встала из–за стола и подошла к окну. С восьмого этажа открывался мрачноватопрекрасный вид на заброшенный парк. Милена могла целыми часами любоваться верхушками деревьев и не устать. Она перевела взгляд на огромный каштан, росший под окном. Милена ещё давно заметила, что к дереву часто подходят соседские собаки. Почему–то они предпочитали справлять свои нужды именно под ним. Но этот вечер отличался от остальных. Когда животные близко подходили к каштану, то начинали странно себя вести. Они скулили и царапали когтями ствол. Или наоборот поджимали хвост и убегали. Соседи тоже старались не подходить к нему близко. Даже соседняя овчарка, любившая на прогулке пометить дерево, сейчас вела себя необычно. Она просто прошла мимо!

Но Милену пугала не столько реакция животных, сколько то, чем она была вызвана. Голос невидимки застрял у неё в ушах. Его слова повторялись снова и снова. Кем бы ни было это существо, оно пыталось предупредить Милену.

Больше всего её мучило слово « берегись». Берегись кого? Они уже близко.

Кто они? Зачем им она – Милена Каролл? И откуда невидимка узнал её имя?

Милена задумчиво всмотрелась в окно сквозь завесу из своих волос. Самым обидным было то, что она не могла списать голос невидимки за усталость.

Кто–то опредёленно был там. Подкарауливал её. Ждал, пока она попрощается с Лизой. А очередной припадок бабушки Агнессы? Почему она назвала её наследницей? Вряд ли старуха подразумевала родственные связи.

Нет, она сказала, что её кто–то ищет. И что это значит?

Милена бросила последний взгляд на сгорбленное дерево и отошла от окна.

Она снова села за письменный стол, заваленный учебниками. Но в этот раз её отвлёк аромат горячего шоколада. Милена сделала пару глотков густого напитка и почувствовала, как приятное тепло разбегается по телу. Ещё минут десять она монотонно переворачивала страницы тетрадок и попивала шоколад. Вдруг Милена почувствовала резкий прилив усталости. Мысли смешались, мышцы в теле расслабились. Голова плавно откинулась на спинку стула. Цифры из примера пронеслись у Милены перед глазами. И последнее, что она запомнила, была чашка с шоколадом, которая вылетела из руки. Жидкость расплескалась на пол. В этот момент сознание Милены Каролл погрузилось во мглу.

* * * Темнота постепенно рассеивалась. Сначала всё было покрыто плотной дымкой, но затем мгла треснула. Появился блеклый луч света. Милена чувствовала себя, как в центре облака. Не было видно ничего, кроме белой пелены тумана и прорезей света. Отовсюду доносились незнакомые голоса, подманивающие подойти ближе. Но Милена уверенно шла прямо, разрезая марево перед собой. Когда дымка растворилась, она смогла разглядеть комнату, в которую попала. Это был школьный коридор. Только вместо портретов бывших директоров, на стенках висели исписанные мелом доски.

Возле каждой доски были установлены парты. На одной из таких парт весело пританцовывала миссис Шейп, кружась в пушистом бальном платье. А возле неё уныло стоял директор школы – мистер Пинкинс. Только вместо обычного костюма на нём красовался костюм индюка, среди складок которого заметно выпирало его пивное брюшко. Луч света падал прямо на его блестящую лысину, пока он что–то записывал на доске. Милена присмотрелась и различила надпись, которую вывел мистер Пинкинс:

«Миссис Шейп – хулиганка и я не хочу быть похожим на неё».

Закончив писать это предложение, директор вскарабкался на парту к завучу и стал танцевать с ней страстное танго.

Всё происходящее казалось настолько реальным, что Милена на миг усомнилась, что вообще спит. Но мысль, что директор Пинкинс танцует танго в индюшачьем костюме, привела её в чувство. Милена хотела уже выйти из коридора, как у неё в голове раздался голос. Это был такой спокойный и мягкий голос, что казалось, из него можно вылепить фигурку, как из пластилина. Но в то же время из голоса сочилась такая властность, что Милена сначала не осознала, что он принадлежит женщине:

— Не сейчас, наследница. Я тебя не за этим привела. Своей школой будешь завтра любоваться! А сейчас иди ко мне… – низкий голос замолчал, таинственно растянув последнюю фразу. Милена вдруг почувствовала, как по её жилам растекается прохлада. Кончики пальцев зачесались, как обожжённые. «Прямо, как в школе…» — успела подумать Милена, прежде чем сознание опустело. Когда это необычное ощущение пропало, она распахнула глаза. Милена находилась в спальне своей бабушки.

Сумасшедшей старухи Агнессы. Но самой обитательницы комнаты здесь не было. Из окна падал большой луч солнца. Если приглядеться, можно было увидеть, как в его сиянии танцуют пылинки. Сначала Милена удивилась, ведь сейчас за окном стоял вечер. Но вспомнила, что это сон и притихла.

Однако комната казалась такой реальной… На линялом ковре всё так же валялись сушеные лепестки и листья растений. А стол ломался под весом пыли и старых скомканных записок.

Милена перестала оглядываться, ощутив на себе пристальный взгляд.

Напротив неё, сложив ноги по–турецки, сидела женщина на вид лет тридцати пяти. Пышная грива чёрных волос закрывала половину лица гостьи. Но даже сквозь эту завесу Милена смогла разглядеть бледность её кожи и хрупкую тонкость черт. Несколько секунд прошло в полном молчании, пока они сканировали друг друга взглядами. Наконец, Милена моргнула. Луч солнца не вовремя ослепил её.