Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович. Страница 23

— Когда это было?

— Четыре месяца назад. Столько времени понадобилось обеим сторонам для проработки всех деталей.

— Джон Чэнь, говорите? За ним, несомненно, стоит Благородный Дом Чэнь.

— Знаете, Джон не такой человек, — заверил Данросс. — Какой ему резон ввязываться в сомнительные заговоры? Видимо, это просто совпадение.

— Есть ещё одно любопытное совпадение, — сообщил Брайан Квок. — И Цу-янь, и Джон Чэнь знакомы с американцем по имени Банастасио, во всяком случае, их видели вместе. Тебе что-нибудь говорит это имя?

— Нет. Кто это?

— Азартный игрок, играет по-крупному, а ещё подозревается в вымогательстве. Предполагают также, что он тесно связан с одной из семей коза ностра. Винченцо Банастасио.

Данросс прищурился:

— Ты сказал «видели вместе». Кто видел?

— ФБР.

Молчание чуть затянулось.

Армстронг сунул руку в карман за сигаретой.

Данросс подвинул через стол серебряную сигаретницу:

— Прошу.

— О, спасибо. Я не буду — просто задумался. Бросил две недели назад. Умереть можно. — Потом добавил, стараясь справиться с желанием закурить: — ФБР передало нам эту информацию, потому что Цу-янь и Джон Чэнь — очень известные здесь люди. И попросило нас присмотреть за ними.

И тут Данросс вспомнил фразу Фоксвелла об известном капиталисте, который является тайным «комми» и за которым следят в Синклер-тауэрс. «Господи, — подумал он, — ведь у Цу-яня там квартира, и у Джона тоже. Но не может быть, чтобы тот или другой были связаны с коммунистами, это уж точно».

— Героин, конечно, большой бизнес, — резко заговорил Армстронг.

— Что вы имеете в виду, Роберт?

— Чтобы финансировать торговлю наркотиками, нужны огромные деньги. В таких количествах их можно получить только у банков или у банкиров, тайно конечно. Цу-янь входит в состав совета директоров нескольких банков, равно как и господин Чэнь.

— Роберт, вы бы лучше не торопились с такого рода высказываниями, — проскрежетал Данросс. — Вы делаете очень опасные выводы без каких-либо доказательств. За это можно привлечь к ответственности, и я этого не потерплю.

— Вы правы, прошу прощения. Беру свои слова о совпадении назад. Но все равно торговля наркотиками — большой бизнес, их здесь, в Гонконге, хоть пруд пруди, и предназначены они в конечном счете для потребителя в Штатах. Не знаю как, но я выясню, кто у нас занимается этим грязным делом.

— Похвально. И получите всю необходимую помощь от «Струанз» и от меня лично. Я тоже терпеть не могу наркоторговлю.

— О, не то что я её терпеть не могу, тайбань, или тех, кто этим занимается. Это жизненная реальность. Просто ещё один бизнес, запрещенный, конечно, но все же бизнес. Мне поручено выяснить, кто у них тайбани. Это вопрос личного удовлетворения, вот и все.

— Если потребуется помощь, вам стоит лишь спросить.

— Благодарю. — Армстронг устало поднялся. — Прежде чем мы откланяемся, ещё парочка совпадений для вас. Когда сегодня утром были названы Цу-янь и Джон Чэнь, нам захотелось тут же побеседовать с ними, но вскоре после того, как мы накрыли винтовки, Цу-янь утренним рейсом улетел в Тайбэй. Любопытно, да?

— Он все время летает туда и обратно, — проговорил Данросс, но беспокойство его росло. Цу-янь сегодня вечером зван к нему на прием. Если Цу-янь не появится, это будет нечто из ряда вон выходящее.

Армстронг кивнул:

— Похоже, что решение было принято в последний момент: ни предварительного заказа, ни билета, ни багажа. Сунул клерку несколько лишних долларов, и кого-то сняли с рейса, а его посадили. С собой у него был только кейс. Странно, вы не считаете?

— О том, чтобы добиться его выдачи с Тайваня, не приходится и мечтать, — добавил Брайан Квок.

Данросс изучающе посмотрел на него, а потом перевел немигающий взгляд холодных, как морской лед, глаз на Армстронга:

— Вы упомянули о парочке совпадений. В чем другое?

— Мы не можем найти Джона Чэня.

— Что это значит?

— Его нет ни дома, ни у подруги, ни в одном из других мест, где он обычно бывает. Мы время от времени наблюдали за ним и Цу-янем уже несколько месяцев, с тех пор как получили наводку ФБР.

Молчание сгустилось.

— Яхту проверяли? — спросил Данросс, но скорее для очистки совести.

— Она на стоянке, со вчерашнего дня никуда не выходила. Матрос с яхты тоже не видел его.

— А на поле для гольфа?

— Нет его там, — сказал Армстронг. — И на ипподроме нет. Он не присутствовал на разминке, хотя, по словам тренера, должен был. Его нет, он исчез, испарился.

6

11:15

В зале заседаний совета директоров воцарилось изумленное молчание.

— Что-нибудь не так? — спросила Кейси. — Цифры говорят сами за себя.

Четверо сидевших вокруг стола мужчин молча смотрели на неё. Эндрю Гэваллан, Линбар Струан, Жак де Вилль и Филлип Чэнь — все члены внутреннего правления.

«Цзю ни ло мо на всех женщин в бизнесе», — бросив взгляд на кипу бумаг перед собой, мысленно выругался сорокасемилетний Эндрю Гэваллан, высокий и худой.

— Может, нам следует посоветоваться с мистером Бартлеттом? — смущенно проговорил он, по-прежнему чувствуя себя неловко из-за того, что приходится иметь дело с женщиной.

— Я уже говорила, у меня есть все полномочия. — Она старалась оставаться спокойной. — Я секретарь и исполнительный вице-президент «Пар-Кон индастриз», и мне доверено вести переговоры с вами. Мы подтвердили это письменно в прошлом месяце. — Кейси с трудом сдерживалась.

Встреча проходила очень тяжело. Первоначальное замешательство, вызванное тем, что дела надо вести с женщиной, сменилось сверхвежливой скованностью. Они ждали, пока она первой сядет, пока заговорит, уселись не раньше, чем она их об этом попросила, говорили о всяких пустяках, отказываясь вести с ней переговоры как с бизнесменом. Вместо этого они уверяли, что их жены с удовольствием походят с ней по магазинам, а потом поразевали рты от удивления, убедившись, что ей известны мельчайшие подробности предполагаемой сделки. Обычно она так или иначе справлялась с подобными ситуациями. Но сегодня был другой случай. «Господи, — думала она, — я должна добиться успеха. Я должна до них достучаться».

— На самом деле это совсем не трудно, — объявила она в самом начале, пытаясь преодолеть их скованность при помощи стандартного приема, который использовала в начале переговоров. — Забудьте, что я женщина, — судите меня по способностям. Так вот, у нас на повестке дня три вопроса: фабрики по производству полиуретана, наше представительство по компьютерному лизингу и, последнее, общее представление нашей нефтехимической продукции, удобрений, фармацевтических товаров и товаров для спорта по всей Азии. Давайте сначала разберемся с фабриками по производству полиуретана, ассортиментом поставок химической продукции и предлагаемым графиком финансирования. — Она тут же представила графики и подготовленные документы, устно резюмировала все факты, цифры и проценты, банковские сборы и процентные ставки. Просто и быстро, так что даже самый несообразительный человек мог составить впечатление о проекте. И вот теперь они таращились на неё. Молчание нарушил Эндрю Гэваллан:

— Это... это очень впечатляет, моя дорогая.

— Вообще-то, я вам не «дорогая», — усмехнулась она. — Когда речь идет об интересах нашей корпорации, я выступаю как весьма жесткий прагматик.

— Но мадмуазель, — возразил Жак де Вилль с обходительным галльским шармом, — ваш носик само совершенство и очень даже мил [48].

— Merci, monsieur, — тут же ответила она и, не задумываясь, добавила на сносном французском: — Но нельзя ли оставить на время форму моего носа и перейти к обсуждению форм данной сделки. Лучше не мешать одно с другим, верно?

Снова молчание.

— Не хотите ли кофе? — предложил Линбар Струан.

— Нет, спасибо, мистер Струан. — Кейси старалась держаться, как у них было принято, и не называть их по именам раньше времени. — Может быть, рассмотрим это предложение? Это то самое предложение, что мы послали в прошлом месяце... Я постаралась учесть все вопросы — и ваши, и наши.