Страна песков - Зарипов Альберт Маратович. Страница 32

  Вот тогда-то и возникает вполне оправданное чувство лёгкой неприязни к этим «боевым» дембелям. У которых и парадная форма будет получше, чем у ветеранов первой роты. И голубые береты точно такого же цвета, как и у наших дембелей… И красные флажки-уголки на этих беретах… Один к одному… Да ещё и белые аксельбанты у них же! Не говоря уж о всяких там медалях… Ведь по существующей разнарядке награды распределяются по всем подразделениям.

  «Слава Богу!.. И военной справедливости! Что хоть ордена не доходят до этих тыловых… Остаются в штабе 22-ой бригады… Или, на худой такой конец… Они оседают в штабе нашего шестого батальона.»  

  Увы… Но думать при ходьбе становилось всё труднее и труднее. И моё благороднейшее состояние человека разумного… На которого свалилось слишком уж тяжёлое испытание большим весом, дальней дорогой и грубой обувью… Словом, это моё состояние страшной человеческой усталости… Которое уже не захлёстывает даже внезапная ожесточённость, а тем паче и вполне закономерная ненависть к тыловой сволочи… С каждым шагом моё разумное состояние стремилось отупеть до невозможного… То есть до положения тяжело навьюченного… Скажем так, двуногого транспортировщика неподъёмных грузов по пустынной местности…

  «Хорошо что не четырёхкопытного создания… Размеренно жующего ту самую колючку… Или же мелко так семенящего в нескончаемую даль.»

  По этой же причине усталости, перегруженности и боли мне постоянно приходилось подстёгивать себя всякими мыслями… Хорошими и не очень… Интересными и откровенно нелицеприятными… Очень жёсткими и крайне объективными… Ведь правда – она и есть правда… Чтобы быть только правдой.

  Ведь из этих шагов, да по вязким пескам и на окровавленных ногах… Из этой неподъёмной тяжести на плечах и спинах, которую мы всё-таки тащим… Из внимательно-настороженных солдатских взглядов, которые так и шарят по окружающей местности… Из этого ощущения постоянной готовности к бою, когда оружие хоть и поставлено на предохранитель, но уже с патроном в стволе… Из этих переходов по вражеской территории, когда из-за любого бархана или куста может грянуть первая очередь… А затем и вторая… Третья и так далее…  

  Из всего этого рождается не то что неприязнь… Из данных обстоятельств возникает откровенное отчуждение к тем, кто за всю свою службу даже носа не высовывал за внешний периметр боевого охранения советского гарнизона. К тем, кто не шагал по непредсказуемо-враждебной афганской земле с готовым к бою оружием. К тем, кто не знает ощущения жажды и вкуса солёного пота, столь мучительные на боевых выходах. К тем, кто по окончанию своей службы уезжает в Союз в точно такой же дембельской форме… И с точно такой же казённой записью в военном билете, что его обладатель, как оказалось, тащил военную службу не абы где… А в Демократической Республике Афганистан, где идёт самая всамделишная война.

  И, пожалуй, единственными отличиями между доморощенными «рейнджерами» и закалёнными войной солдатами являются не очень качественные армейские фотографии. Именно на них искушённый афганскими реалиями взгляд сразу же определит разведчиков-спецназовцев. Хоть и одетых во что попало, но непременно с вычищенным до блеска оружием и бескрайним Афганистаном на заднем фоне.  

  А ещё каждый по-настоящему боевой солдат может со сдержанной гордостью сказать то, что он не просто служил в первой, второй или третьей роте такого-то батальона спецназа… Или же в ротах связи и минирования… Ведь из этих двух отдельных подразделений некоторое количество личного состава тоже задействуется на боевых выходах. Так, два связиста-маломощника обязательно присутствуют в каждой разведгруппе на любом выходе или облётном вылете. И минёры не такие уж редкие гости в боевом составе наших разведгрупп. Но всё равно… Эти парочки связистов или минёров не делают погоды…

  Ведь настоящую основу любой разведгруппы составляют обычные солдаты: командиры отделений и рядовые автоматчики, четыре пулемётчика и один гранатомётчик, механики-водители и наводчики-операторы. Которые в её составе съели не один пуд соли и пролили не одну бочку своего пота. И именно они с той самой, то есть внутренне сдержанной гордостью могут сказать то, что… «Я служил в эРГэСпээН номер такой-то!» И этого будет вполне достаточно для того, чтобы свой определил своего же.

  «Ведь у каждогоесть право выбора! Во-он! Жеку Бадулина оставили в Чирчикской учебке, чтобы он стал командиром отделенияи обучал следующие поколения молодых курсантов… Так он же что учудил!?.. Женька приехал со второй нашей партией прямона ташкентский аэродром Тузель, чтобы прямо там попрощаться с друзьями… Да вместе с ними жеи улетел в Афган! Без документов и вещей! Вот это поступок!.. проскользнул через таможенныйи пограничный контроль! Обманулсвоего же командира учебноговзводаБондаренко, который по головам всех считал на выходе… Который каждого курсанта знал в лицо! А тем более ЖекуБадулина!.. И всё равно!.. Бадулин раз сказал, что полетит вместе со всеми… Так исделал!.. Спрятался среди пацанов и всё!.. Улетел контрабандой в Афганистан! Чтобы попасть на войну, а не отсиживаться в учебном полку спецназначения. А теперь онслужит аж в Асадабаде! Где кругом одни горы!.. И духов там полным-полно!.. Но он уже служит в боевом подразделении спецназа! И ведь неплохослужит!.. просто отлично!.. Вот так поступают настоящие мужики! Алтайская столица Барнаул может уже только за это гордиться своимземляком Бадулиным! Настоящий мужик всегда своегодобьётся!.. Если он настоящий… А не какой-нибудь маменькинсынок…»

  От столь достойного примера мои мысли перескочили на других солдат, которые сейчас спокойненько служат в тыловых подразделениях нашего Лашкарёвского гарнизона. Понятное дело, что разведгруппы спецназа не резиновые… И, стало быть, не могут вместить в себя всехжелающих…

  «Да только вот… Мне почему-то не известны случаи, когда кто-нибудь из РМО или комендантского взводакаждый день писал рапорта… чтобы его перевели служить в боевую роту спецназа… Я уж не говорю про солдат из пехотного батальона охраны илиже бойцов из отдельной роты аэродромного обслуживания… У них ведь другая Военно-Учётная Специальность… С них взятки –гладки!.. А вот многие ведь прошли через Чирчикскую учебку спецназа, оказались в самом Афганистане… Но предпочитают спокойненько себе служить где-нибудь в тылу… по сравнению с ними… И пехота, и аэродромщики выглядяткуда приличнее… Разве не так?!.. Комендачи и кладовщики… Повараи такдалее…»  

  Без всяких таких неопределённых сомнений… Все остальные солдаты срочной службы, которым, ну, не посчастливилось прослужить в разведчастях специального назначения. Все они, конечно же, являются очень даже неплохими ребятами… Мотострелками и танкистами, водителями и связистами, вертолётчицкими подмастерьями и прочими военными специалистами. Ведь на войне требуются люди самых разных профессий и боевых предназначений. Даже местные работники военной нашей торговли! Они тоже молодцы!..

  А наши премудрые советники, которые подсказывают тёмным афганцам как же впустыне следует копать водооросительные каналы… Или, скажем, создавать национальную милицию взамен шахской полиции… Чтобы какой-нибудь инспектор Пронин-ака ловил уличных карманников. Каковых в Афгане вообще-то нет. Зато есть серенькие ослики, которые так и норовят своими тележками перегородить уличное движение… А значит и афганистанские ГАИшники будут не зря есть свою лепёшечку…

  А что?!.. Ведь у наших очень уж толковых советников… То есть у советских милиционеров всегда есть то, чему и следует учиться их афганским коллегам-ментам. Хотя бы и тому, как же надо ловить местные бандформирования, затаившиеся в каком-нибудь кишлаке… Чтобы при проведении спецоперации отважный Рафик [11] Жеглов орал как на языке дари или же пушту, так и на всю округу: «А типер Гарбатый! Я жи сказал… Гарбатий!»

  Хотя нет… Здесь же Восток с его неповторимым колоритом и вековыми обычаями. А значит всё должно соответствовать местным традициям вежливости и уважения к старшим. Именно поэтому Глеб-ака будет предельно корректен: «Гарбатый-ака! Выходи, пожалуйста… Чай-май попьём… Кишмиш покушаем… Только потом тюрма пойдём! Сначал чай-май…»