Страна песков - Зарипов Альберт Маратович. Страница 36
«К нашему Советскому Союзу-у-у!.. Чтоб мы ещё и там мучались?! У себя на Родине? Да вы что?! Объелись чегой-то?»
Зато наш дед Ермак очень сильно желал одного: поскорей возвратиться в свой родной городок Торжок! Желательно целым и невредимым. Всё с теми же руками и ногами, которыми его при рождении одарили заботливые родители… И по возможности без какой-либо дырочки в его могучем и явно повзрослевшем теле. Про умную сержантскую головушку…
«Взаправду ведь говорят… В военных наших госпиталях… Что иная контузия пострашней огнестрельного ранения… Истину глаголят военные специалисты… Самую настоящую истину!»
Не вдаваясь в никому не нужные и совершенно неинтересные подробности, следует констатировать только следующее… Явное достижение в плодотворнейшем объединении умной сержантской мысли и упорнейшего солдатского труда! Словом… Одна боевая двойка взбодрилась крайне неимоверно… Да ещё так зарядилась положительным энтузиазмом 30-ых годов, что выкопала персональные окопы в рекордно сжатые сроки.
-И ведь можете… Если захотите!-ухмыльнулся военный наш руководитель.
Он только что пришёл с проверкой по окончанию отведённого им периода в десять минут и остался доволен результатами нашего аврального труда.
-Ну, конечно!.. – ответила слаженная боевая двойка. –Нам и отдых не нужен… Дайте только ещё где-нибудь поработать!
-Но-но! –тоном построже предупредил нас товарищ сержант. –А то я вам сейчас найду работёнку! Полпустыни у меня перекопаете…
Однако весь наш энтузиазм строителей первых советских пятилеток уже пошёл на спад. Поэтому мы решили больше не умничать и не лезть в бутылку. А то ведь действительно… Оглянет наши позиции дед Ермак и из принципа посчитает их выбор крайне неудачным. Сектор обстрела тут слишком узкий или там ещё чего… Да и прикажет нам перебраться вперёд метра на три-четыре… Что означало новые мучения по отрывке уже других окопов… Пятых по счёту…
Поэтому мы не хотели рисковать своим временем отдыха и убывающими силами. Да и недавнее взбадривание одной уставшей двойки произошло без руко-ного-прикладства… Главным катализатором нашего солдатского труда тут выступил сержантский язык… Вернее, некоторое количество произнесённого им военного мата и обещание устроить сонным лентяям ещё более лучшую жизнь. Но нам другого и не требовалось… То есть более лучшая жизнь нам была не нужна. Мы оказались весьма довольными той, какая у нас имелась сейчас. Трудная солдатская служба… Иной «радости» мы не желали совершенно и абсолютно.
Когда наши боевые позиции окончательно превратились в несокрушимый оплот всепобеждающего социализма в несознательной афганской пустыне… когда мы нацелили в непроглядную ночь своё верное вооружение… Когда рядышком разместились запасные ленты и магазины… Когда наготове залегли не только ручные гранаты, но и осветительные ракеты… Вот тогда-то и разрешалось позаботиться об отдыхе личного состава. Но о полноценном и крепком сне речь здесь не шла.
Ведь неутомимая разведгруппа №613 заняла боевые позиции на этом холме вовсе не для того, чтобы её отважные солдаты, сержанты и офицеры уютненько так дрыхли в своих спальных мешках. Подразделение старшего лейтенанта Веселкова продолжало выполнять поставленную боевую задачу в любых климатических условиях и в самое различное время суток. Будь то вечер или день, утро или ночь. Война есть война! И мы находились в постоянной готовности дать врагу самый последний его бой. То есть наш очередной, а для него… Увы… Но таковы военные реалии…
«Ведь мы из своих… То есть мы «наши»! А значит каких-либо других вариантов развития ближайших событий даже и быть не может! А как же иначе!? Это только лишь для моджахедов предстоящее ночное сражение окажется самым последним их боем… А для нас уготована другая судьба! Мы же «наши»! То есть нас-то за что?»
И всё же вяло текущая наша жизнь внесла свои коррективы. Ведь разведгруппа за истекшие полтора суток уже совершила три пеших перехода, что не могло не сказаться на физических возможностях её личного состава. Смертельно устали все! Начиная с молодых солдат и заканчивая офицерами. Ведь перед непосредственным вылетом на эту войну и даже после успешного десантирования из вертолётов никто из нас совершенно не предполагал того, что спустя несколько часов мы почти что нос к носу столкнёмся с отлично вооружённым отрядом афганских моджахедов.
И только по воле Ея Величества Госпожи Удачи мы разошлись с миром по разным сторонам света. Они уехали… А мы потом ушли… Однако это счастливое обстоятельство вовсе не являлось гарантией того, что наша следующая встреча с афганскими душманами окончится очень положительно для одной советской разведгруппы.
Именно поэтому мы надрывались изо всех сил, чтобы побыстрей и как можно незаметнее покинуть очень неподходящий для нашего здоровья район пустыни Регистан. Поэтому мы уже сделали три перехода. Два вечерних, которые были равны приблизительно девяти-десяти километрам. Каждый! И один утренний переход. Что-то около трёх-четырёх километров. Вследствии всего этого совершенно неудивительным было то, что все мы устали. Не так, чтобы совсем уж смертельно… Но что-то близкое к этому состоянию.
В связи с этим командир группы принял дополнительное положение, которое прилагалось к непосредственному Боевому Приказу. Личный состав по-прежнему будет находиться на своих огневых позициях, но ему разрешалось отдыхать. Причём, с совершенно закрытыми глазами. То есть попросту спать!
А вот бдительное наблюдение за близлежащей местностью в целях своевременного обнаружения вражеского каравана… его будет вести не вся наша разведгруппа, как это было заведено ранее, а всего лишь отдельная боевая подгруппа. То есть боевая тройка или двойка. По истечению отведённого ей периода дежурства подгруппа передавала свои бдительные функции и наблюдательные полномочия другой двойке или тройке. И так далее.
Когда замкомгруппы довёл эти моменты до нашей двойки, то мы несколько обрадовались. Ведь в этом случае нам удалось бы поспать побольше, а стало быть и набраться дополнительных сил.
-А кого после нас будить? –спросил я.
Как старшему боевой нашей двойки мне следовало знать всё, что касалось приёма-передачи ночного дежурства. Ведь второй аспект иногда бывает гораздо важней первого. Поскольку принять от кого-то права на дежурство – это ещё не самое главное в данном деле. Вот своевременно разбудить следующих и без промедления передать им дежурство – вот это гораздо важней.
Дед Ермак на моё уточнение пока что не отвечал, оглядывая правый фланг. Наверное, он раздумывал над очерёдностью заступления на ночную фишку.
А неподалёку от наших позиций размещалось своеобразное ядро разведгруппы №613. Фактически мы с Агапеичем прикрывали двух офицеров, парочку связистов, сержанта Ермакова и кого-то ещё… И поэтому мой новый вопрос прозвучал вполне закономерно…
-А связистов будить? –спросил я.
Ермаков подумал с минуту, а потом кивнул головой:
-Буди!
Ничего подозрительного в его поведении я так и не заметил. Сержант ушёл, а наша боевая двойка принялась нести это самое дежурство. Все два часа мл.с-т Зарипов и ряд. Агапеев не смыкали своих бдительных глаз, постоянно обозревая афганские окрестности вокруг советской разведгруппы. Владимир Владимирович вёл наблюдение в своей половине земного шара, а я в моей. То есть в его зону жизненно важных интересов входили те 180 градусов, которые пролегали от севера через восток до юга… А мне подчинялась та часть земной поверхности, что обозначалось таким географическим понятием, как западное полушарие.
Но вот прошли-пролетели сто двадцать астрономических минут. На всей планете Земля царила ночная тишь и благодать. Зловредные афганские душманы так и не решились нарушить сонный покой как мирных невинных жителей, так и оздоровительный отдых нашей разведгруппы. Кстати, тоже ни в чём не виноватой…
«Да! И афганского падишаха свергали не мы… И Апрельскую революцию делали тоже не мы… И вообще…»