Дыши, Энни, дыши (ЛП) - Кеннелли Миранда. Страница 17

Она широко улыбается мне, и я смотрю на нее с не-трогай-меня выражением на лице.

– Могу я заказать еще картофеля фри с сыром?

– Черт, я подам вам бесплатно Нью-Йоркский стейк, если вы захотите его. Твоя мама будет так счастлива услышать, что ты встречаешься с друзьями.

Я пожимаю плечом.

– Мы планируем наше пребывание в колледже и все. Ничего значительного.

– Я сейчас же принесу тебе фри, – говорит она, подталкивая меня в сторону нашего столика. Черт. Я планировала послоняться в холле, до тех пор пока картошка не будет готова. Когда я проскальзываю обратно в кабинку, Келси проверяет свой телефон.

– Клянусь, этот парень пишет мне о всяких мелочах.

– Кто? – спрашиваю я.

– Колтон.

– Что он хотел на этот раз? – спрашивает Ванесса.

– Сообщить мне, что проснулся, после того как задремал.

Ванесса смотрит на меня краешком глаза и хитро улыбается. Ха. Так Колтон питает слабость к Келси? Когда она со своей мамой переехали к ее новому мужу – ландшафтному архитектору, – Колтон стал ее новым соседом. Они зависали вместе годами, но я думала, они только друзья.

Келси откладывает свой телефон в сторону.

– Кто привезет вантуз?

Это продолжается еще какое-то время, пока Стефани не появляется с фри с сыром и картошкой в мундире. Ванесса широко улыбается, и я поражаюсь, где в ней умещается вся эта еда. Она такая же тонкая, как одна из этих картофельных палочек.

Ванесса закидывает одну себе в рот и вытирает соль с пальцев.

– Нам нужно обсудить правила совместного проживания.

– Типа, можно или нет готовить рыбу? – спрашивает Игги.

– Рыбу? – говорит Ванесса, сморщив нос.

– По своей работе в библиотеке я знаю, что некоторым людям неприятно, когда ты готовишь рыбу в микроволновке. У нее определенный запах, – объясняет Игги.

– Я-а-асно, – говорит Ванесса. – Нет, я говорила не о рыбе, но нам определенно нужно добавить это к списку вещей-которые-нельзя-делать в квартире.

Келси открывает новую страницу кожаного органайзера и пишет сверху «Правила проживания» красным маркером.

– Я запишу правила и пришлю каждой на мейл для напоминания.

Ванесса наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Вот поэтому я и попросила тебя делить со мной комнату.

– Заметано, – говорю я.

– Вообще-то я говорила о «благоверных», остающихся на всю ночь в наших комнатах, – говорит Ванесса. – Нам нужно выработать основные правила.

– Я еще даже не в колледже, а меня уже выгоняют из комнаты для интимных утех, – ворчу я.

– Я считаю, что ни одна из нас не может оставлять парня на ночь чаще, чем дважды в неделю, – говорит Келси.

– Но что, если Рори приедет ко мне на трехдневные выходные? – спрашивает Ванесса. – Он едет в колледж за два часа езды отсюда!

– Тебе придется решить, какие две ночи предпочтительнее, – отвечает Келси.

– Вы всегда можете установить палатку в лесу и переночевать на открытом воздухе со своим парнем, – говорит Игги. – У меня есть одна, можете одолжить ее, но, возможно, она немножко пахнет рыбой.

Ванесса указывает на Келси картофельной палочкой:

– Только две ночи? Тебе нужно переспать, подружка.

Келси указывает на Ванессу зеленым маркером:

– Я в завязке с парнями. Ты знаешь об этом.

Ванесса тихонько говорит мне:

– Возможно, она бы уже не была в завязке с парнями, если бы уступила Колтону.

– Я могу познакомить тебя с замечательным парнем, – говорит Игги Келси. – Его зовут Шеви Эрнесто, он выпускает собственную газету: «Нэшвиллский Сплетник». Он продает ее каждый день возле магазина «Фуд Лайон».

Мой рот открывается. Келси, не обращая внимания на свою кузину, концентрируется на том, что нажимает кнопки калькулятора в своем органайзере.

– Мы придумаем знак, чтобы уведомлять друг друга о том, что в спальне парень, – говорит Ванесса. – Мы можем привязывать что-нибудь на ручку двери, например, шарфик или скакалку.

– Что, если кто-нибудь стащит скакалку, и мы войдем в тот момент, который не хотим увидеть? – спрашивает Игги, подталкивая очки повыше на нос.

– Кто вообще может украсть скакалку? – спрашиваю я.

– Антихипстеры.

Мы с Ванессой трясем головами, глядя друг на друга.

– Мы ничего не упустили в нашем списке необходимых вещей? – спрашивает Келси, перемещая ручку вниз страницы. – Если нет, я вышлю каждой мейл с копией списка для напоминания вам…

Я начинаю смеяться и понимаю, что не могу остановиться, прямо как когда Ванесса и Саванна целую вечность хихикали над печеньем с изображением Джастина Бибера.

Это приятно.

Сегодняшняя дистанция: 10 миль

Четыре месяца до Городского Музыкального Марафона

Кайл был не в моем вкусе.

Прямо перед танцами вечера встречи выпускников на первом курсе старшей школы – перед нашим первым свиданием – я наносила тушь и, глядя в зеркало, раздумывала, не отменить ли все. Я согласилась на свидание, потому что он припер меня к стенке. И он был по-своему привлекателен, полагаю, если вам нравятся низкорослые парни с коротким светлым ежиком на голове. Мне лично нет. Мне нравились высокие, худощавые парни с небрежно уложенными волосами. Ник подсмеивался над Кайлом, говоря, что у него слишком ангельский вид и он должен немедленно присоединиться к бойз-бэнду. Если мой собственный брат не считал, что Кайл был достаточно хорош для меня, то что тогда думали другие люди? Я всегда представляла, что люди судят о том, какой человек – клевый, или красивый, или привлекательный – по тому, с кем ты встречаешься. Это неприятно, но это правда.

На танцах мы с Кайлом сидели на трибунах и разговаривали; он не обращал внимания на ребят, которые дурачились и подпрыгивали, стараясь коснуться баскетбольного кольца. Он ни разу за весь вечер не проверил свой телефон. Я ненавидела, когда люди так делали. Мы были с ним на одной волне, и чем больше я узнавала его, тем менее важным становилось то, что он неэффектный, что невысокий. Я честно не знаю, что щелкнуло в моих мозгах тем вечером на танцах. Просто что-то подсказало мне: этот парень милый; он хорошо подходит тебе. Его улыбка яркая, словно восходящее солнце, показавшееся над горизонтом. Кого волнует, что подумают остальные? Просто дай ему шанс.

Я так и сделала и никогда не скучала с ним. Казалось, нам всегда было о чем поговорить. Ему бы нравилось слушать о моих тренировках для марафона. Так странно быть взволнованной чем-то новым и не иметь возможности рассказать ему.

Мэтт не хочет, чтобы мы заскучали во время наших тренировок, поэтому он почти каждую неделю меняет места проведения наших длинных пробежек. Наш второй десятимильный забег проходит на беговой тропе под названием Ричлэнд Крик Гринвэй в Нэшвилле. Он соединяет множество троп друг с другом, наподобие дорожной развязки. Сразу ясно, что пару дней назад было Четвертое июля – повсюду разбросано множество пивных банок и мусор от фейерверков. Полагаю, народ реально зажег. Я усердно праздновала, работая в закусочной и зарабатывая гигантские чаевые.

Но, несмотря на смену обстановки, десять миль все так же являются долгим промежутком времени наедине с собой – я думаю о нем сегодня, хоть и стараюсь не делать этого.

За полмили до финиша я вижу Джереми, облокотившегося на указатель мили. Я не видела его больше месяца. Как я не заметила его сегодня на маршруте? Он бежал с другого направления и перешел на этот маршрут на развязке? Приблизившись, осознаю, что его лицо ярко-красное, а дыхание тяжелое. Я подбегаю к нему.

– Энни, моя лодыжка, – говорит он сквозь стиснутые зубы.

Я встаю на колени и щупаю его ногу, заставляя его вздрогнуть.

– Ох, блин! – говорит он. Бросаю взгляд вверх и вижу, что он смотрит вниз на меня голубыми глазами полными слез. Учитывая, что у него шрамы по всему телу и он участвует в сумасшедших гонках, его лодыжка должна довольно сильно болеть, чтобы вызвать у него такую реакцию.