Доставка (ЛП) - Вайт Мара. Страница 22

себе, как настоящий чемпион. Пятнадцать гордых минут я была героем школы, звездой

легкой атлетики.

Я киваю головой и шмыгаю, а он улыбается моей реакции. Его улыбка заставляет меня

смеяться и сгибаюсь пополам, смеюсь так сильно, что у меня начинает болеть бок.

- Что тут смешного? - спрашивает Мози, смотря на меня так, словно я что-то

упустила и озадаченность смывает его первичную радостную реакцию.

- Мне так это понравилось, Мози. Мне безумно нравится… - но теперь я фыркаю и

кашляю.

- Лана, какого черта?

- Ты не правильно написал слово «здесь», - мне удается пропищать, и я почти не могу

ровно стоять. Слишком много эмоций, а я слишком уязвима. Я не привыкла к такому

количеству чувств. - Ты написал «здись», - говорю я и закрываю руками уши, но я давлюсь

кашлем, смехом и слезами и едва могу говорить.

- Черт! - ворчит Мози и со злостью подходит к стене. - Ну, английский мне не

родной язык, - говорит он, кладя руку на бок и сильно встряхивая банку с краской.

- Очень даже родной, ты такой лгун, - Я все еще согнута пополам, хохочу, словно

полностью лишилась рассудка.

Он заменяет букву, а затем быстро что-то пишет. В конце он дописывает слово

«понятно», и конечная надпись гласит «Это дом Ланы, она здесь выросла, понятно!». Он

быстро учится, хоть это я могу в нем отметить.

Я снова киваю головой и улыбаюсь, пока слезы стекают по моему лицу, полному

эмоций. Это вероятно самый милый и простой жест, который когда-либо был сделан мне. Это

затмевает собой колючую грушу и возможно даже его нежданное появление в Мичигане,

чтобы помочь мне и моим родителям. Он дает голос моим чувствам, оставляя обнаженной

несправедливость по отношению к нему.

Я не знаю, была ли я когда-нибудь настолько понятой или принятой кем-то. Я смотрю

на него. Глаза его широко раскрыты и полны страха и преданности. Перед ним я чувствую

себя голой. Я никогда и никому не раскрывала себя настолько.

Он делает шаг ко мне и обнимает меня за талию, а затем быстро прижимает свой рот к

моему. Движения Мози настолько изящные и плавные, я не успеваю следить за ними. Они как

мгновенное совершенство, яркие и полные блаженства. Его рот это рай, а его поцелуй

наполнен сладкой тоской и огромным количеством обещаний. Мое тело невыносимо желает

этого мужчину. Я желала эти теплые губы с тех пор, как он переступил порог моего кабинета, но все это так неправильно и мне больно признавать это. Я толкаю его в грудь и со злостью

отступаю от него.

- Не целуй меня! - кричу я ему. - Я должна защищать тебя от людей как я!

Он смотрит на меня, а затем смотрит в пол. Я раздавила его чувства и его эго, и теперь

ярость быстро берет над ним верх.

- Не обманывай себя, Лана. Не притворяйся, что не нуждаешься во мне или что не

хочешь меня! Я могу видеть это в твоих поступках. Я чувствую тебя. Я хочу узнать тебя.

Просто пожалуйста, позволь мне это.

- Мне и так было хорошо. Вообще-то, мне было намного лучше, пока ты не появился.

Почему бы тебе просто не вернуться в Лос-Анджелес?

Я кладу руки на бока, а он скрещивает свои руки на груди.

- Как ты смеешь ставить меня в такое положение, из-за которого я могу потерять

работу. Ты знаешь больше чем кто-то другой, насколько сейчас я нуждаюсь в ней!

- Ты хочешь, чтобы я уехал? - кричит он, шагая прямо на меня с такой одержимостью,

что я молюсь, чтобы он не стал грубым или жестоким. Способен ли он причинить мне боль?

Это первая из причин, почему никогда и ни за что не стоит связываться с клиентами.

Он поднимает банку и с близкого расстояния выпускает струю красной краски прямо

мне на грудь. Он рисует красный круг, не переставая распылять краску, затем он резко

останавливается, и мы оба смотрим, как краска стекает по моей белой рубашке. Мы

переполнены эмоциями и оба тяжело дышим. Грудные клетки обоих тяжело вздымаются,

словно в ожидании чего то, как камин рядом с нами, в миссию которого входит заставлять

пламя гореть все выше и выше.

- Лана, - говорит он со всей серьезностью, указывая на место в моей груди. - Прямо

здесь, Док, вот, где должно быть твое сердце.

Я в ярости, не смотря на то, что через вспышку моего гнева знаю - он прав. Я иду к

камину и достаю свою банку с краской. Не останавливаясь, я двигаюсь дальше и подхожу к

его груди. На нем нет рубашки, но это не останавливает меня. Я награждаю его черным «Х»

через всю его грудь.

- Да уж, ну а ты вообще запретная зона, - говорю я. - Хотя дай мне это! - я хватаю

кусок красной ленты и прилепляю ее на его плечо. - Это значок мусора, Мози. Почему бы

тебе не вынести себя отсюда!

Мози пронзает меня своим взглядом, так смотрят измученные дети в поисках любви и

похотливые взрослые желающие потрахаться. Его лицо только подтверждает мне, что я

правильно поступила. Он слишком уязвим. Вы не можете связываться с таким дерьмом. Это

больше чем опасно. Это токсично.

Он подходит к дивану и хватает свой рюкзак и гитару. Перекидывает их через плечо и

быстро выходит из дома. Мои глаза следят за ним до двери, и я вижу Алексея, стоящего там, в

его руках пакеты с едой и двухлитровая кола подмышкой. Он смотрит на меня, широко

раскрыв глаза и разинув рот. Он моргает, осматривая комнату и мою окрашенную рубашку.

- Как давно ты там стоишь, Лекс? - спрашиваю я его, все еще тяжело дыша от

эмоционального напряжения.

Он поворачивается и смотрит на теперь широко раскрытую входную дверь. Мы едва

можем разглядеть Мози, когда он сворачивает вниз по улице. Лекси снова смотрит на меня и в

замешательстве трясет головой.

- Святое дерьмо, Лана. Ты не сказала мне, что влюблена в него.

Глава 13

Лана

И вот так это закончилось. Он ушел из моей жизни так же, как и вошел в нее. Без

лишнего шума, но честно, нагло и с мощной дозой сексуальности. Он мужчина, который

проделывает свой жизненный путь с решимостью и четкостью. Мози Круз был драгоценным

камнем - редким, красивым и завораживающим. Но он никогда не был моим.

Возможно, вы удивляетесь, как история могла закончиться таким образом. Или

вероятно вы раздражены, что я снова разговариваю с вами напрямую. Но я уверенна, вы

заметили, что я честна с вами. Я ценю прозрачность и открытость вещей. Я хочу рассказать

вам обо всем, что произошло, чтобы вы сами могли судить, и неважно считаете вы меня

плохим человеком или нет.

Пройдет много времени, и я уверенна, это разозлит вас - так что, честное

предупреждение слегка усмирит вас. Видите, я не могу продолжать болтовню, потому что вы, скорее всего, умрете от скуки.

Я никаким образом не могла изменить профессиональные отношения между мной и

Мози. Да, конечно же, я представляла себе, чтобы было между нами, если бы мы встретились

при других обстоятельствах. Между нами все равно существовала бы неловкая разница в

возрасте, но кого это волнует? Мы бы были великолепными. Выдающимися. Вероятнее всего, мы были бы идеальными.

Но как социальный работник и тот , кто заботится о подростках, я бы никогда не смогла

жить в мире с собой, если оглянувшись назад на ситуацию я бы почувствовала что причинила

ему страдания или добавила еще больше боли. Сейчас это возможно не выглядит таким

образом, потому что вы знаете историю, но поверьте мне, когда я говорю вам, что проблемные

ребята хронически увлекаются своими соц. представителями. Они стремятся к одобрению

взрослых, как мотыльки к пламени, и я бы НИКОГДА не воспользовалась бы этим. Особенно

в отношении кого то, о ком я так беспокоилась, как беспокоилась о Мози. Я бы никогда е

воспользовалась чьей-то уязвимостью ради собственной выгоды. Это эксплуатация - зло в