Ледышка-Шарлотта (ЛП) - Группа Bookish addicted. Страница 7

— Это была одна из последних фотографий, сделанных с Ребеккой, — раздался голос Пайпер рядом. — Мы здесь такие счастливые, правда? Я часто смотрю на эту фотографию. Как бы мне хотелось вернуть все вспять. Вернуться в то время, чтобы предупредить всех нас о грядущем.

Когда Пайпер говорила, она смотрела на фотографию тети Лоры. Пайпер определенно унаследовала свою внешность от матери — они были очень похожи, вплоть до белокурых волос.

— Ты еще виделась с ней? — спросила я.

Я немного знала о тете Лоре, только что у нее был нервный срыв пару лет назад и её поместили в какую-то клинику.

Пайпер покачала головой.

— Папа навещает ее иногда, но врачи считают, что если приедем мы, дети, то это вряд ли поможет её восстановлению. Она просто не смогла справиться со смертью Ребекки. Знаешь, иногда я думаю, может быть, поэтому Лилиас всегда такая серьезная. Мама каждый день плакала в течение многих месяцев, пока была беременна ею. Кэмерону иногда удается вызвать у Лилиас улыбку. И все. Она никогда не смеется.

— Никогда?

— Я никогда не видела. Мне кажется, она, бедняжка, и не умеет смеяться. Ой, я лучше пойду и закончу с готовкой ужина. У тебя еще есть время пойти и освежиться, если хочешь.

Я вернулась к себе, переоделась и расчесала волосы. Когда я открыла дверь, чтобы спуститься вниз, в коридоре стояла Лилиас. Она была в джинсах и в водолазке с длинными рукавами — чему я была сильно удивлена, потому что в доме было жарко, поэтому я сама переоделась в футболку. В руках она держала мягкую игрушку, страуса.

— Привет, — сказала я. Потом я жестом показала ей на страуса и добавила: — Как зовут твоего друга?

Я подумала было, что она броситься бежать, но она подняла игрушку вверх, чтобы я могла получше её рассмотреть и сказала:

— Это мой страус. Её зовут Ханна. Она мой лучший друг. Она никогда не говорит мне плохих вещей. Она никогда не говорит мне ужасных вещей.

— Э-э-э… ну это хорошо, — пробормотала я.

— А кто твоя подруга? — спросила Лилиас.

— Какая подруга?

— Девочка, которая с тобой приехала.

Я уставилась на неё.

— Никого со мною не было.

— Нет, была, — настаивала Лилиас. Она ткнула пальцем в запертую дверь спальни Ребекки и добавила: — Она сразу же прошла туда. Она сказала, что это её комната, но это неправда. Это комната моей сестры.

Я вновь уставилась на неё.

— Никого со мною не было, Лилиас.

— Она держала тебя за руку, когда ты входила в дом.

Я с трудом сглотнула, и произнесла своим самым взрослым голосом, на который была способна:

— Это не правда.

Она нахмурилась.

— Это правда, — сказала она. — Я не лгу. Это ты лгунья. Я думаю, ты знала, что она все время держала тебя за руку. Я думаю, ты привезла её сюда, в наш дом специально! Как бы мне хотелось, чтобы ты не приезжала! Ты мне не нравишься и Ханне тоже!

С этими словами она побежала мимо меня, вниз по лестнице и скрылась из виду. Моя попытка подружиться с ней полностью провалилась. Какое-то мгновение я еще смотрела ей вслед, а потом медленно развернулась к двери Ребекки. Я подошла и остановилась перед ней. Потом я протянула руку и провела кончиками пальцев по деревянной поверхности.

В следующую секунду я охнула и отдернула руку. Дверь была ледяной, но меня поразил не просто холод — внезапно я ощутила, как от двери исходит ощущение хладнокровного зла, которое притаилось в запертой комнате. Сложно описать эти чувства, подобрать слова, чтобы передать всю их суть, но я определенно почувствовала тьму, ужас и злобу. Мне даже стало нехорошо.

Я поежилась и потерла мурашки, проступившие на коже рук. Я почувствовала внезапное желание бежать — бежать, как можно дальше от этого места, не оглядываясь. Но пока я стояла и пялилась на дверь, я услышала глухой удар, как будто что-то тяжелое упало на пол.

И я могла голову дать на отсечение, что звук доносился из комнаты Ребекки.

Глава Третья

Я уставилась на дверь передо мной, на мгновение заколебавшись, а затем подошла ближе. Все мое тело напряглось. Спустя мгновение тишины я приложила ухо к двери, прислушиваясь…

— Я могу чем-нибудь помочь?

Я не слышала ни чьих шагов, поэтому чуть не выпрыгнула из своей шкуры, когда раздался голос. Когда я повернулась, то увидела высокого парня. Он был темноволосый, неулыбчивый и, как ни странно, мокрый. С его джинсов стекала вода, а футболка под курткой прилипла к телу. Я знала, что это должно быть Кэмероном, потому что он был единственным мальчиком-подростком в доме, иначе я ни за чтобы не узнала его.

Ему было шестнадцать (он на год старше меня). Он был бледным и серьезным. Глядя на него, создавалось впечатление, что он никогда не смеется и не улыбается. Но, несмотря на весь его вид, он показался мне очень привлекательным. Эти его четко очерченные скулы, рельеф груди, проступающий сквозь мокрую ткань… Я даже почувствовала себя неловко. Его голубые глаза уставились на меня так напряженно, что казалось, словно он мог читать мои мысли и уже знал все мои потаенные мысли.

— О! — сказала я. — Нет. Прости. Я просто… мне показалось, что я услышала какой-то шум.

— Ты не могла ничего такого услышать, — ледяным голосом ответил Кэмерон. — Этой комнатой давно никто не пользуется.

Я сглотнула.

— Ну да. Я… кстати, меня зовут Софи.

— Я знаю, кто ты, — сказал он, — зачем ты здесь?

Его вопрос напугал меня. Я не поняла, что конкретно он имел в виду: мое нахождение возле двери Ребекки или вообще в доме.

— Я… я просто приехала погостить. А почему ты насквозь мокрый?

— Гулять ходил, — огрызнулся он. А потом зачем-то добавил: — Опять дождь пошел.

Он прошагал мимо и скрылся в своей спальне. Я смотрела ему вслед, судорожно соображая, что же я такого успела ляпнуть, чем вывела его из себя.

Я спустилась вниз и встретила Пайпер в прихожей.

— Я как раз собиралась звать тебя к ужину, — сообщила она. — Не видела Кэмерона по дороге сюда?

— Видела, — ответила я, не очень понимая, нужно ли упоминать о нашем «любезном» обмене репликами.

— Полагаю, ты заметила, что он вымок насквозь? — спросила Пайпер. — Прошу тебя, не говори папе, что он был на улице. Никому нельзя покидать дом в плохую погоду. Папа взбесится, если узнает.

— Ну конечно, — заверила я её. Последнее, чего мне хотелось, навлекать на Кэмерона еще больше неприятностей, учитывая, что я ему уже, походу, не нравлюсь.

Пайпер улыбнулась и крикнула наверх:

— Кэмерон! Ужин готов!

Он не ответил, но она, похоже, и не ждала этого от него.

— Пойдем, — позвала она меня. — Папа и Лилиас уже за столом.

Я прошла в зал. Свет в гостиной был выключен, но лампы, висевшие прямо над столом, были включены, омывая обеденную зону очень ярким светом, благодаря которому казалось, что все предметы вне этого света погружены в полумрак. Дядя Джеймс и Лилиас уже сидели за столом, и на какое-то мгновение мне показалось, что они больше похожи на участников пьесы — актеров, а не на обычную семью, собравшуюся за ужином.

Я последовала за Пайпер через всю комнату к столу. Дядя Джеймс сидел на одном конце стола, справа от него сидела Лилиас.

— Я накрыла тебе рядом со мной, — сказала Пайпер. — Садись, и я принесу поесть.

Она вышла из комнаты и вернулась минуту спустя с большим блюдом овощей, которое она поместила в центре стола. Кэмерон явился как раз, когда она направилась обратно в кухню.

— Ах, так ты решил почтить нас своим присутствием, наконец-то? — сказал дядя, когда Кэмерон вытащил стул из-за стола на другом его конце. Я заметила, что он держал свою правую руку в кармане и пользовался только левой. Он подсушил волосы полотенцем, но они все равно были довольно влажными, и я гадала, подозревал ли дядя, что сын был на улице. — Мог бы, по крайней мере, поздороваться с сестрой.