Науфрагум. Дилогия(СИ) - Костин Тимофей. Страница 114
- Мы горим? - раздался над ухом напряженный голос принцессы. Она явно старалась держать себя в руках, но уверен - обернись я сейчас, увидел бы, как дрожат ее губы.
- Снаружи. Пока это не смертельно, но гораздо хуже будет, если...
Не успел я озвучить жуткую мысль, пришедшую в голову, как корпус танка пробила неровная дрожь, и мощный рев дизеля упал тоном ниже.
- Проклятье!..
- Что это? - не выдержав, Грегорика просунула голову к наблюдательному прибору, щека к щеке со мной. - Что происходит?!
- Кислород выгорел, и дизелю не хватает...
- ...Воздуха?!
- Если заглохнем - нам конец. Изжаримся за пару минут... хотя нет, погодите...
- ...Пандус! - воскликнула принцесса, рассмотрев то же, что и я. - Следующий пандус наклонный, и...
- Мы покатимся к воротам! Ну, еще немножко! Давай, давай!..
- Всего десяток ярдов!..
Но я уже чувствовал, как скорость упала. Мотор заклекотал, закашлялся, раскачивая танк лихорадочной вибрацией... и захлебнулся. Лязгая гусеницами, тяжелая машина продолжала катиться по инерции, все замедляясь. Инстинктивное нажатие на педаль газа ни к чему не привело - упала непривычная, жуткая тишина, нарушаемая лишь приглушенным гулом пламени снаружи. Наше время истекло.
- Вот ведь невезение... - пробормотал я, чувствуя, как страх подкатывает к горлу, и голова становится предобморочно гулкой и пустой. - ...Пары секунд... всего пары секунд не хватило...
- Золтан!..
Повернув голову, я встретил взгляд Грегорики - глаза в глаза. Ее лицо было смертельно бледным, но сдвинутые брови и неукротимый свет в глаза говорил, что она не собирается сдаваться, даже балансируя над пропастью отчаяния.
- Держитесь! Пока мы дышим, нельзя останавливаться!..
Удивительно, но именно этот окрик помог на мгновение задержать подступающую панику - и это мгновение решило все. Спасительная мысль взорвалась перед глазами, словно ослепительная сигнальная ракета в глухой темноте. Не медля ни секунды, пока танк еще не остановился окончательно, я изо всех сил вдавил пусковую кнопку стартера, остановив инстинктивное движение ноги, попытавшейся выжать сцепление. Электрический мотор пронзительно зажужжал где-то позади, жалуясь на нештатную нагрузку. Еще бы - сейчас ему пришлось вращать не только коленвал дизеля, но двигатель, трансмиссию и ведущие звездочки вместе с гусеницами. Конечно, стартер не сумел бы стронуть с места многотонную массу неподвижно стоящего танка, но сейчас, когда танк еще катился, не растратив окончательно набранную раньше скорость, это незначительное усилие ощутимо подтолкнуло его вперед. Торможение прекратилось, и танк замедленно, нехотя преодолел последние ярды до перегиба пандуса. Перевалился вперед - наклон, к счастью, оказался довольно крутым - и, погромыхивая и лязгая траками, покатился вниз.
Многотонная тяжесть брони, которая несколько секунд назад повисла на ногах мертвым грузом, едва не погубив нас, теперь превратилась в единственный шанс. Затаив дыхание и молитвенно благословляя про себя формулу потенциальной энергии, я впился глазами в тоненькую стрелочку спидометра. Карабканье в темноте по узким ржавым эстакадам, все вверх и вверх над захватывающими дух пропастями не прошло даром - танк начал разменивать высоту на спасительную скорость, прокладывая себе дорогу в бушующем пламени. Я снова припал к триплексу, чувствуя на щеке дыхание принцессы.
Сумасшедшая картина, которую наверняка не довелось лицезреть никому из живущих, притягивала взгляд, буквально завораживала. В грозном и плавном движении громадных языков огня мне вдруг померещилось пение. Строфы грегорианского хорала звучали в ритме величественного танца пламени, заставляя их подчиняться себе.
- Benedicite ignis et aestus Domino: benedicite frigus et aestus Domino.
Benedicite rores et pruina Domino: benedicite gelu et frigus Domino.
Мне потребовалось помотать головой и уже усомниться в собственном здравом рассудке, пока, наконец, в глаза не бросились губы принцессы, движущиеся в такт молитве.
"Благослови Господь пламя и жар; хлад и стужу благослови..."
Безмятежность и божественное спокойствие этих слов, так резко контрастирующее с пляшущими в ее глазах отблесками адского пламени, заставили меня забыть про следующий вдох.
"Постойте... да живая ли она девушка из плоти и крови, в самом-то деле?! Не моргнуть глазом в огненной пещи, подобно трем библейским отрокам... у меня все поджилки трясутся, а ей - все равно?! Кем нужно быть, чтобы не сойти с ума от страха?"
Как бы то ни было, в присутствии несгибаемой принцессы праздновать труса было бы невыносимо стыдно. Я вдруг почувствовал, как дыхание становится ровнее, словно мне передалась часть этого загадочного спокойствия. С трудом отведя глаза от профиля Грегорики, я торопливо перехватил рычаги мокрыми от пота ладонями и выжал сцепление, чтобы танк катился легче и быстрее. Пляшущие вокруг языки огня не стали реже, но в них уже четко обрисовались створки ворот, прорезанных в мощном цоколе, на который опирался купол. Еще несколько мгновений, и разогнавшийся танк с маху врезался в них лобовым бронелистом. Металлический удар перекрыл рев пламени, и мы вылетели в ночь. Огненная корона по краям триплекса ослепительно вспыхнула, жадно глотая кислород, и опала, оставшись за спиной.
Я отпустил педаль сцепления, одновременно нажав на газ. Танк дернулся и чуть притормозил - хотя далеко не так сильно, как сделал бы в такой ситуации автомобиль - и дизель с готовностью отозвался торжествующим ревом. Корпус привычно завибрировал, лязгнули гусеницы, снова натянутые ведущими колесами, и я, смаргивая то ли пот, то ли счастливые слезы, завопил что-то неразборчиво-победное.
В триплексе плескалась чернильная мгла, поэтому первым делом я откинул люк механика-водителя вперед и замахал рукой, дуя на обожженные о защелку пальцы. В лицо ударил, растрепав волосы, восхитительно свежий и упоительно-холодный ветер. Танк прокатился еще с полсотни ярдов по ровной бетонной площадке и остановился между каких-то развалин, едва не свалившись в канаву, за которой темнела стена кустарника.
Машинально включив фары - которые зажглись, как ни в чем не бывало - я плюнул на раскаленный лобовой лист и, слушая протяжное шипение, ошеломленно пробормотал:
- Упаси боже еще раз поучаствовать в таком фестивале фейерверков...
- С-спасены... - облегченно прошептала Весна, и я только сейчас заметил, что ее побелевшие от напряжения руки изо всех сил вцепились в полу моего сюртука. Увеличенные очками глаза смаргивали счастливые слезы.
- Вот уж верно. Необычайно радостно это сознавать, уже выпрыгнув из топки. Пусть даже и подпаленным, словно Гретель.
- Лучше порадуйтесь, что мы победили! - решительно встряхнула меня за плечо Грегорика, вторую руку положив на плечо Весны. - Это был отличный и четкий план!
- Четкий?.. Ну, ваше высочество, нельзя же так преувеличивать! Мы просто в панике схватились за последнюю соломинку - всего лишь дурацкое везение.
- Неужели? Так-таки и везение? - Грегорика иронически подняла брови. - Мне казалось, что и вы, Золтан, и вы, Весна, вполне способны самостоятельно проанализировать статистику последних двух суток. Впрочем, сейчас есть вещи важнее. Хильда, что там, позади?
- Пожар.
- Ты имеешь в виду купол?
- Нет, танк, - флегматично ответила телохранительница.
- Ах, ты ж, черт возьми!.. - спохватился я. Первая попытка выбраться наружу не удалсь, но потом я сообразил натянуть на ладони обшлага мундира и все-таки протиснулся через раскаленные дверцы люка и спрыгнул с лобового листа на замшелый бетон.
Горящий геодезик представлял собой феерическое зрелище. Движение огненных потоков внутри, за стеклом, едва угадывалось, зато из пары пробитых выстрелами отверстий извивались длинные языки пламени, хотя даже и они терялись на фоне невероятно масштабного сооружения. Купол сиял в темноте ярким оранжевым светом, словно половинка чудовищной тыквы.