Науфрагум. Дилогия(СИ) - Костин Тимофей. Страница 52

  Я снова поймал губами нежные лепестки, зажав пальцами правой руки ее носик.

  Фу-у-у-ух!

  Воздух пошел легко, и левая моя рука ощутила, как приподнялась грудная клетка пострадавшей.

  Надо сказать, ладонь ощутила далеко не только это легкое движение - понимаете, сперва ей нужно было найти подходящее место, а это оказалось не так-то просто. Мягкие холмики, едва прикрытые тонким промокшим шелком, заставили ладонь стыдливо двинуться туда-сюда. Рельеф, рельеф... где же здесь равнина? Под шелком нащупались более плотные чашечки. Так, это будет мешать.

  Я просунул руку вниз, между лопаток пациентки, где глубокий вырез здорово облегчал задачу, пошарил под тонким шелком. Ага, вот здесь. Щелк, тонкий крючок отцепился без сопротивления, будто понимая его неуместность.

  Уф. Спокойно, спокойно. Долой некрофильские мысли.

  Глубокий вдох и новый выдох в неподвижные губы. Потом еще и еще. Перед глазами замелькали звездочки, и я мотнул головой, чтобы отогнать дурноту. Так, теперь непрямой массаж сердца. Выпрямившись, я положил вторую ладонь поверх первой - старавшейся, как видим, все не зря - и начал ритмично и быстро толкать податливую грудную клетку. Раз, два, три... десять... пятнадцать... тридцать. Ого, как прыгает!

  Набрать воздуха. Выдохнуть раз. Другой. Выпрямиться, сложить руки. Раз, два, три...

  На следующий раз, прежде чем проделать очередной цикл искусственного дыхания, я опять приблизил ухо и прислушался. Так, слабый, уже различимый шелест, неясный хрип. Отлично! Еще пару раз! Оставив непрямой массаж, я дул и дул, пока кашель и судорожно дернувшееся под моей рукой тело не подтвердили - чудо все же случилось. Жива. Хотя кто знает, может быть, я просто не уловил слабого дыхания, и все мои героические спасательские танцы были вовсе и не нужны.

  Инсургентка пошевелилась, согнула ногу - мокрый шелк сладострастно медленно соскользнул с гладкого колена - и уперлась дрожащей тонкой рукой мне в грудь, будто защищаясь. Ресницы дрогнули, открыв мутный пока еще взор. Глаза сфокусировались на моем лице и внезапно расширились. Девушка еще раз сильно вздрогнула. Тонкие пальцы второй руки пошарили по груди, что-то ища, потом первая с неожиданной силой уперлась в мокрую ткань моего мундира. На этот раз осмысленно.

  - П-пусти... не трогай меня!..

  Вот и вся благодарность.

  - Позволь спросить, Золтик, что это ты делаешь? - раздался за спиной слегка охрипший, но знакомый голос, полный ехидной укоризны. - Боже мой! Опять тискаешь девушек?! Где же дворянская честь? Где совесть?! Раздел пятый, статья двадцать пять гражданского кодекса - сексуальные домогательства при отягчающих! Тебе что, мало одну меня облапать?!

  - Вы решили отомстить, господин Немирович? - звучным голосом поддержала ее принцесса. - Конечно, она чуть вас не убила, но благородный человек не должен так поступать.

  Алиса, естественно, не могла пропустить такой замечательный момент. Оглянувшись, я увидел не только ее, перегнувшуюся мне через плечо, чтобы ничего не пропустить, но и Грегорику, с ледяным выражением лица выжимавшую наполовину обрезанный подол бального платья в шаге позади. На заднем плане неподвижно застыла телохранительница - ту, похоже, пикантная ситуация ничуть не заинтересовала.

  - Объясни-ка это! - рыжая нахалка по-прокурорски вытянула руку, указывая на изящный кружевной бюстгальтер, валяющийся у меня на коленях. Черт, это улика.

  - Подсудимый невиновен, - с достоинством ответил я, быстро убрав руку с груди инсургентки. - Проверял функцию дыхания, всего-навсего. Может быть, вы и удивитесь, дорогие леди, но людям случается захлебнуться в воде, а плавать наша разбойница не умеет, как я убедился. Несправедливые подозрения больно ранят мое отзывчивое сердце.

  "Разбойница", явно борясь с головокружением, все же приподнялась, оперлась на локоть и прикоснулась кончиками пальцев к припухшим губам - ну, простите, леди, я старался, как умел, ведомый исключительно благими намерениями. Потом она увидела деталь своего туалета и тоже вперилась в меня яростным взглядом.

  - Я бы поверила, если бы своими глазами не видела, как беззастенчиво ты ее лапал! "Отзывчивое сердце", ха! - сверкнула глазами Алиса. Черт, ей пыль в глаза не пустишь, знает меня, как облупленного. - Я бы скорее согласилась утонуть, чем еще раз беспомощной попасть в твои грязные лапы. Думаешь, забыла, как ты шесть лет назад делал вид, что вытаскиваешь занозы, похотливец?!

  - А кто тебе велел плюхаться попой на мой любимый кактус?.. - завопил я, потрясенный несправедливостью до глубины души. - Мало того, что погубила Мамиларию симплекс, которую я собирался запустить в космос, так еще и застеснялась показаться доктору! Если бы не моя находчивость и та свечка, так бы и ходила сейчас, как дикобразиха!!!

  - Ты бы посмотрел на свою рожу, когда капал горячим воском! Глаза сальные, ноздри раздуваются, слюни капают... я чуть с ума не сошла от стыда! - мгновенно покраснев, завизжала Алиса. - Наверняка нарочно кинул кактус в кресло! А потом я три дня сидеть не могла, не говоря уж про психологическую драму!

  - "Травму", наверное?.. А дело в том, что у кого-то юбки слишком короткие. Нет, я в целом не против, но как у тебя теперь хватает совести мне гадости говорить? Это своему благодетелю-то? Я ведь тогда не только коллекционного кактуса лишился, но и "Кодак" ты мне раскокала! Пришлось объектив менять. Вот это называется драма, неблагодарная ты хрюшка!

  - Вот!!! И еще запирается! Зачем тебе фотокамера потребовалась, скажи на милость?! Извращенец! Вуайерист!..

  - Вуайеристы из-за угла подглядывают, а я честно, прямо и благородно. Да ты же сама пришла! Рыдала и просила спасти! Должен я был сохранить на память этот волшебный момент или как?!

  Нашу привычную перепалку прервал приступ кашля. Инсургентка села на песке и уже протянула руку, чтобы отобрать у меня свой бюстгальтер, но вдруг зашлась рвущими душу мокрыми спазмами - слышно было, как клокочет у нее в легких. Потом согнулась, и ее бурно вырвало озерной водой.

  Покачав головой, я поднялся на ноги. Качнулся, упершись руками в колени и пережидая приступ головокружения, потом выпрямился и, небрежно перебросив бюстгальтер через плечо, как аксельбант, осмотрелся. Потом обратился к Алисе, которая, кажется, намеревалась ругаться и дальше, но внезапно отвлеклась на инсургентку, которой явно было нехорошо.

  - В общем, оставь инсинуации. Не прогуливала бы лекций, узнала бы много интересного - и про искусственное дыхание тоже. Потерпевшая нахлебалась воды, и если бы не мои грязные лапы, все могло повернуться куда как хуже.

  - Сам себя не похвалишь... - несмотря на мою очевидную правоту, огрызнулась Алиса. Но градус обличительности уже упал. Еще больше его снизила рассудительная реплика Грегорики, которая с присущей ей быстротой разобралась в ситуации:

  - Давайте сойдемся на том, что намерения господина Немировича были благородными. По преимуществу, - это она специально выделила голосом. - Особенно, если не отвлекаться на детали. Алиса, я понимаю ваши чувства, но, наверное, и в самом деле несправедливо обвинять человека, который только что спас двух девушек, не умеющих плавать. Притом, что одна из них едва не взорвала его десять минут назад. Думается, маэстрина Ротарь должна быть ему благодарна... как и госпожа Госпич, конечно.

  Очкастая девица, которая сжалась на песке, крепко обняв себя за плечи и умело делая вид, что ее здесь вовсе нет, торопливо кивнула и пролепетала:

  - К-к-крайне вам признательна... г-господин Н-немирович... - кажется, она попыталась выполнить книксен, забыв о том, что сидит, совсем смешалась и покраснела так, что слезы выступили на глазах.

  - Не стоит благодарности, - махнул я рукой в ответ, едва скрывая удовлетворение.

   Кажется, соскочил с крючка. Виват принцессе! Это же надо, какая объективность - нет, положительно кровь императоров преисполнена справедливости и величия.