Империум человечества: Омнибус (ЛП) - Ренни Гордон. Страница 61

— Хорошо, по крайней мере, нет костей и осколков, — пробормотал Монк себе под нос.

Корнелий видел, как кровь разливается по его животу, собирается в лужу на столе и капает вниз, на кафельный пол. Он застонал от пробившейся сквозь туман «Облегчения» боли, вызванной совсем не мягкими манипуляциями Монка. Почувствовал толчок щипцов в плоть. Это хирургеон копался в животе в поисках пули.

Монк скривился.

— Я чувствую эту проклятую Императором штуковину, но никак не могу до нее дотянуться.

Он сменил щипцы на скальпель, надавил острым лезвием на край раны, расширяя ее. Затем снова взял щипцы и запустил их в Корнелия, стараясь зацепить непослушную пулю.

Корнелий вцепился в металлические поручни с боковой стороны стола, костяшки пальцев побелели.

Еще три раза Монк расширял рану скальпелем, прежде, чем пуля, в конечном счете, вышла наружу вместе с целой лужей крови.

От боли Корнелий взревел, отрывая поручни от стола.

И шлепнулся назад в липкую красную лужу, на залитый его кровью стол.

Монк поднял щипцы и поднес их к глазам Корнелия.

Длиной пуля была чуть меньше сантиметра, гладкий овал серебристой стали, запятнанной красным.

Почувствовав, что силы вновь покидают его, Корнелий услышал, как хирургеон сказал:

— Ну вот, не так уж и плохо, да?

И потерял сознание.

Его разбудил свет солнца, льющийся через прозрачное политеновое окно. Корнелий разомкнул тяжелые ресницы, облизал пересохшие губы. И застонал от резкого приступа боли. Он лежал на зловонной убогой кровати, накрытый вонючей грязной простыней. Он откинул ее и посмотрел на истерзанную голую плоть. Рану прикрывал пластырь из синтеплоти.

Он попытался принять вертикальное положение, но сдался, когда боль захлестнула бок и зажгла звезды в голове. Он удовольствовался тем, что приподнялся на локтях и осмотрелся.

В окно был виден шпиль Аметистового Дворца, который местные жители называли Иглой Зеннамиса. Значит, Корнелий все еще находился в старом королевском квартале. Вероятно, до сих пор у Монка. Сколько времени он был в отключке? Он провел рукой по лицу, оценив щетину как выросшую примерно за одну ночь.

Комната была грязной, остатки плитки на стенах были сломаны и поросли пятнами зеленой плесени. На голом деревянном полу лежал дюймовый слой пыли, в котором отпечатались ведущие от двери к кровати следы. Около кровати стоял импровизированный столик в виду перевернутого ящика с выцветшей медицинской маркировкой. Оружие Корнелия лежало на ящике. Он проверил оба ствола и ничуть не удивился, найдя обоймы пустыми.

Дверь открылась. Корнелий тут же направил на нее лазпистолет.

— Надеюсь, ты не собираешься использовать здесь эту штуку, — сказал Монк, положив рядом со стаббером шприц и пузырек.

— Возможны варианты.

— Хм, и какие же?

— Зависит от того, кто входит в дверь.

Хирургеон кивнул, наполняя еще один шприц содержимым бутылки.

— Увидев тебя, я сразу понял, что ты — одна сплошная проблема.

— Почему тогда помог мне? — спросил Корнелий, убирая пистолет.

— У меня множество слабостей, друг мой, и главная из них — деньги. Вчера вечером ты мне хорошо заплатил. Разве не помнишь?

— Нет.

— Ну, сумма была достаточной, чтобы заткнуть мой чрезвычайно чуткий инстинкт самосохранения, скажу я тебе. Однако раз уж зашел разговор о самосохранении, я хочу, чтоб ты убрался отсюда. Я чувствую исходящий от тебя запах проблем, и когда они тебя найдут, будь где-нибудь в другом месте. У меня достаточно проблем и без того, чтобы такие, как ты, мне их добавляли.

— Я уйду в течение часа, — пообещал Корнелий, — мне нужно кое-кого найти.

— Готов поспорить, что найдешь. Не хотел бы я быть этим человеком, кто бы он ни был, — сказал Монк.

— Это точно, не хотел бы, — согласился Корнелий, схватив руку Монка, когда тот поднес к его предплечью иглу.

— Что внутри?

— Доза «Облегчения», но не волнуйся, она намного слабее, чем та, что я вколол тебе вечером. Она снимет боль, но не будет выворачивать мозги наизнанку.

Корнелий отпустил руку хирургеона и позволил сделать себе укол.

Поршень продвинулся лишь наполовину, когда Корнелий услышал скрип двери внизу. Он отдернул руку от Монка и ухватил его за шею.

— Ты кому-то сказал, что я здесь? — прошипел Корнелий.

Монк задохнулся, уронил шприц и яростно замотал головой.

— Нет! Клянусь! Зачем бы мне это делать?

— А как иначе люди Константина узнали, что меня можно найти здесь?

— Константин? Иван Константин? — пролепетал Монк, — Святая кровь Императора! Я знал, что ты — одна сплошная проблема.

Он слышал тяжелые шаги на лестнице. Щелчок снимаемого с предохранителя оружия.

— Как они узнали, что я здесь? — снова спросил Корнелий.

— Вчера вечером на улице было около дюжины человек! — прохрипел Монк, лицо его побагровело, — любой из них мог сказать Рыжему Ивану, что ты здесь, если его люди хотели тебя найти.

Корнелий выругался, понимая, что Монк прав.

— Где элемент питания? Быстро, пока я не сломал твою чертову шею!

Монк торопливо кивнул. Шаги приблизились к двери. Скрипнули половицы.

Хирургеон потянулся к мешочку на поясе и вытащил серебристо-стальной элемент питания лазпистолета.

Корнелий схватил его и с щелчком вставил на место.

Дверь распахнулась от взрыва. Корнелий прицелился.

Монк шлепнулся на пол. Засвистели пули, дырявя стену над ним. Корнелий скатился с кровати, вскрикнув от охватившей бок боли. Выпустил в дверной проем лазерный заряд, но не увидел, попал ли в кого-нибудь.

В проеме показался ствол автогана, испустивший разорвавшую кровать очередь. Пыль, дым и рев выстрелов заполнили комнату. В дыму мелькнул размытый силуэт, поливающий комнату пулями.

Лежащий на спине Корнелий схватил пистолет двумя руками и три раза нажал на спусковой крючок.

Силуэт заворчал и отшатнулся. На всякий случай Корнелий выстрелил еще три раза, выцеливая жертву сквозь окно.

Монк поднял голову над кроватью, осматривая порванный, колеблющийся политен.

— Ты убил его? — спросил он.

— Я, черт возьми, на это очень надеюсь, — сказал Корнелий, — потому что зарядов у меня не осталось.

Монк бросил в Корнелия мешочком с боеприпасами.

— А теперь уходи, — решительно сказал он.

Корнелий сдержал слово, в течение нескольких минут покинул операционную Монка, по пути бросив на залитый кровью операционный стол еще пригоршню мятых банкнот. Перезарядив оружие, Корнелий вышел через черный ход, предельно внимательно всматриваясь, не следит ли за ним кто-нибудь.

Пластырь туго стягивал рану. Она немного кровоточила. И очень сильно болела.

Но ему повезло. Если бы пуля Траска прошла несколькими сантиметрами правее, он уже лежал бы в земле. Он пробирался через улицы Цефалона, душного, зловонного жаркого города. Над ним пролетали антигравитационные платформы, над головой ревели несущиеся к космопорту челноки. Корнелий вышел из королевского квартала. Он держался в стороне от главных улиц города и направлялся на север, к гетто мутантов.

Он прошел мимо изображенных на плакате космодесантников, говорящих, что Его воины защищают, мимо намалеванных на стенах здания религиозных лозунгов и агитационных плакатов СПО.

Он не мог вернуться туда, где оставил свои вещи; Траск, конечно, сдал это место Константину.

Это не имело значения. Там не было ничего, без чего нельзя обойтись.

Все деньги он носил при себе, а все остальное можно было купить или украсть.

Но сперва нужно было найти место, где можно отсидеться в течение нескольких дней. Чтобы выйти против Константина, сил пока не хватало.

Найти жилье было довольно легко. Корнелий заплатил за три ночи в захудалой ночлежке, которой управлял одноглазый толстяк с дробовиком. Корнелию пришлось подмазать его несколькими бумажками. Комната оказалась грязной, кишащей насекомыми парилкой. Он проспал шестнадцать часов.