Сага о шпионской любви - Атаманенко Игорь Григорьевич. Страница 9

«А почему бы не попробовать сделать из турчанки двойного агента, сыграв на ее происхождении? – не раз задавался вопросом Казаченко. – Ведь известно, что турецкий военный атташе в кругу ближайших соратников любит повторять: “Турция не слепец, бредущий за богатым поводырем, Соединенными Штатами. У нас в Азии есть свои, чисто турецкие интересы!”

Россия – это евразийская страна, – продолжал развивать свою идею новоиспеченный генерал, – а если переставив акценты, преподнести турчанке Россию как азиато-европейскую державу, да процитировать ее мужа, неужели и тогда «ШЕХЕРЕЗАДА» устоит и отклонит наше предложение о негласном сотрудничестве?! Нет-нет, что-то здесь не так… Что же именно? А то, что военный атташе не имеет абсолютно никакого влияния на свою жену! Ведь об этом сообщают все агенты, работающие по супругам. Что же делать? Пожалуй, надо дать полную свободу действий «КОНСТАНТИНОВУ». Чувствую, ему по силам крепко «зацепить» турчанку, недаром же Леонтий Алексеевич называл его «Казановой своего агентурного аппарата»!..

Глава вторая. Приказано совратить

Аромат жареного мяса заполнил салон «Волги», как только сторож суетливо открыл ворота и машина въехала на ухоженную лужайку перед роскошной дачей.

– Какая красота! – воскликнула Ширин. – Твой приятель – военно-морской министр? Это не дача – это вилла, достойная какого-нибудь миллиардера где-нибудь на Багамах, а не в Подмосковье!

– Нет, это – всего лишь дача зятя командующего ВМФ России, – криво улыбнулся «КОНСТАНТИНОВ». – Дай нам Бог когда-нибудь побывать на дачах, где живут слуги народа – Ельцин, Хасбулатов, Гавриил Попов… Вот у них – виллы, а не дачи!

– Аристотель, я еще плохо знаю русский язык, а что такое «слуги народа»?

– Деточка, это все те, кто дни и ночи напролет только и делает, что печется о благе народа, другими словами – это наш президент, наше правительство и вся высшая чиновничья рать, которых, как мне думается, 80 процентов жителей России попросту задушили бы в своих объятиях. Вот такая у нас любовь к нашим слугам народа… Ясно?

– Да, конечно… А скажи, Аристотель, твой друг – это тот, который ворует секреты НАТО? – Ширин лукаво взглянула на «КОНСТАНТИНОВА».

– Нет, ворую секреты я, а он пишет об этом отчеты. Я – разведчик, а не бюрократ. Мое дело – добыть информацию, а бумаги пусть пишут другие… Позволь, я сниму китель – очень уж жарко!

– Так ты – шпион, Аристотель?

– Ширин, давай договоримся, что во внеслужебной обстановке я не Аристотель, а просто Ари. Тем более для тебя!

Агент, следуя линии поведения, отработанной ему генералом Казаченко, уклонился от прямого ответа. Сделал так, как советовал поступить его наставник: «“Да” и “нет” не говорить, черное и белое не называть!» Сработало.

На ум пришли слова, произнесенные генералом Казаченко во время последнего инструктажа:

«Вообще, Аристотель Константинович, жизнь, которую мы ведем, заставляет нас многое скрывать. Поэтому надо стараться говорить как можно больше правды или, еще лучше, не говорить ничего. Присмотрись, и ты заметишь, что твои собеседники не очень-то интересуются твоим мнением или тем, что ты им хочешь рассказать, а предпочитают рассуждать сами. Им нравится, когда их внимательно слушают, а ты лишь ограничиваешься поощрительными замечаниями или уточняющими вопросами. Они уйдут с убеждением, что ты – прекрасный собеседник, разделяющий их взгляды, хотя на самом деле ты вообще не высказывался, а лишь внимательно слушал. Это приносит успех.

Совсем по-другому надо вести себя с человеком, о котором тебе известно, что он намерен “прокачать” тебя. Полагаю, что в лице Ширин ты столкнешься именно с таким человеком… Мне кажется, что оптимальным вариантом было бы заинтриговать ее, напустить туману вокруг того, чем ты занимаешься в Главном штабе ВМФ России. Выжидая, фиксируй интерес иностранки к специфике твоей профессии. При этом постарайся не выражать своей обеспокоенности по поводу ее целенаправленного любопытства и попыток что-либо разузнать не пресекай. Чаще ссылайся на своих коллег, которые якобы лучше осведомлены в тех вопросах, на которые иностранка потребует ответов. Время от времени прояви простодушие, предложи познакомить ее с этими осведомленными коллегами-друзьями, но при этом чуть-чуть приревнуй… Или отшутись, но каждый раз оставляй ей шанс. Пусть она винит себя в том, что не смогла в правильной редакции поставить вопрос. Словом, тебе надо сыграть в игру: “да” и “нет” не говорить, черное и белое не называть». Мне кажется, было бы правильно перенести на более поздний период обсуждение любых тем, относящихся к твоей служебной деятельности. О них можно поговорить, ну, скажем, во время приема в посольстве, на который ты приглашен.

Думаю, не следует задавать собеседнице встречных вопросов, касающихся ее работы в посольстве. Ты – влюблен, она тебя интересует как женщина, а не как должностное лицо».

– Ари, ты не ответил на мой вопрос! – настаивала турчанка.

– Почему же, ведь я сказал, что ворую секреты, значит, я – шпион…

– А твой приятель? Он тоже шпион?

– Скорее, нет. Он – аналитик, пишущий отчеты о том, как твой Ари ловко крадет секреты. Мой приятель преуспел в этом деле и даже возвысился. У него бойкое перо, а у меня – всего лишь оперативный дар. Но работать с ним в тандеме – одно удовольствие!

– Разве ты, Ари, не понимаешь, что он эксплуатирует тебя: ты таскаешь ему каштаны из огня, а он только и делает, что составляет отчеты. Пишет о том, что сделано тобою, а не вами! Разве это справедливо?

– Но награды все-таки получаю я…

– Да, я заметила, у тебя даже есть боевые ордена… Интересно, за какие бои?

– За те сражения, что я вел на даче моего приятеля с очаровательными иностранками, воруя у них посольские секреты! Дорогая, тебе не кажется, что мы заболтались? Пора тебе узнать, каким искусством жарить шашлыки владеет наш сторож.

«КОНСТАНТИНОВ» взял турчанку за талию и увлек к мангалу, где жарилось мясо.

Про себя же подумал:

«Черт подери, не слишком ли прямолинейно, девочка, ты начала “прокачивать” офицера Генерального штаба, коим я для тебя являюсь?!»

На лужайке, рядом с мангалом, был врыт в землю длинный дубовый стол, на котором громоздились закуски и целая батарея бутылок со спиртным.

– Ари, – вдруг закричала Ширин так громко, что агент от неожиданности вздрогнул, – мы забыли цветы!! Здесь не хватает роз!!

«КОНСТАНТИНОВ» махнул рукой, и сторож, сгибаясь под тяжестью ноши, приволок охапку белых роз к столу.

– Клади прямо на стол! – приказал агент сторожу, хотя догадывался, что этот рослый детина, судя по возрасту, как минимум в звании майора.

Начали с шампанского. Ширин бросила в бокал с вином лепестки роз.

– Уезжая из Парижа, я бросила горсть монет в Сену с одного ритуального моста, чтобы вновь туда вернуться. Лепестки – это тоже монеты. Может быть, когда-нибудь мне доведется вернуться в море роз…

«Жаль, если не со мной», – с грустью подумал «КОНСТАНТИНОВ».

…Прогулочный катер, уже с другим рослым майором у штурвала, летел по Москва-реке, играя фейерверком брызг на хвосте. Мимо проносились идиллические берега с сосновыми лесами, уютными полянами, густо заросшими цветущими ромашками. Красота – ни одной живой души вокруг!

«КОНСТАНТИНОВ» и Ширин, обнявшись, стояли на палубе. Он исступленно целовал ее лицо, губы, шею, открытую впадину груди. Волосы турчанки вились по ветру, окутывали его лицо. В какой-то момент, не выдержав испытания искушением обладать этим огнедышащим телом, агент приподнял Ширин от пола, и, держа на весу, сбежал по ступеням в каюту.

Никогда не знаешь, что в голове у женщины, хотя порой бывает и видно, чего она хочет и чего нет, чего боится и до каких пор подпустит к себе. Но никогда нельзя заставлять женщину делать что-либо вопреки ее желанию.

Аристотель рискнул и положил свою руку турчанке на грудь. Удивительное дело! Ширин не отстранила руку, наоборот – всем телом легла на ладонь. Волшебное ощущение! Но сомнения у агента оставались. Женщина, тем более такой редкой красоты, должна же посопротивляться, хоть для порядка. Ведь они едва-едва знакомы…