Разорванный круг, или Двойной супружеский капкан - Новиков Николай Михайлович. Страница 31

— Верное замечание. Можете называть меня Львом Константиновичем. — Савин оторвал правую ладонь от баранки, сунул Алтухову. Тому ничего не оставалось, как пожать ее — пухлую, мягкую. — Приятно познакомиться, Юрий Александрович. Более подробные сведения обо мне, думаю, пока будут излишними.

— Обо мне тоже, — важно сказал Алтухов.

— Разумеется. Я не стану спрашивать у вас номер квартиры в Кузьминках, название должности в Гуманитарном университете и номера журналов «Новый мир», «Звезда» и «Дружба народов», в которых публиковались ваши произведения. Я это знаю. И даже кое-что прочитал.

— Ни хрена себе! — вырвалось у Алтухова. — Ну вы даете, Лев Константинович! Я, значит, ровным счетом ничего про вас не знаю, а вы про меня — почти все! Может быть, и про то, с кем я встречаюсь, тоже знаете?

— Не преувеличивайте мои возможности, Юрий Александрович, — усмехнулся Савин. — Я не следил и не поручал следить за вами. Я просто выяснил, тот ли вы человек, за кого себя выдаете. И это естественно, я ведь собираюсь заплатить вам деньги, и немалые. Должна быть гарантия, что в случае необходимости смогу их вернуть. С процентами.

— В случае необходимости — это как?

— Если будут нарушены условия договора. Вы кому-то расскажете о нем, или не сможете написать, или не уложитесь в срок.

— Понятно. Ну так… я собирался убеждать вас в том, что я — писатель и смогу справиться с вашим заказом, но теперь, выходит, этого не нужно делать, вы уже все знаете.

— Кое-что. Мне понравилась ваша проза, но она… как бы это сказать… не слишком современна. Не так откровенна и динамична, как мне хотелось бы.

— Это не проблема. Вы ведь заплатите деньги только после того, как я напишу план и первую главу. Посмотрите, если понравится — будем работать дальше, готовьте аванс. Нет — ну, значит, нет.

— Что ж, это вполне разумное предложение. Кстати, как ваша вчерашняя встреча?

— Не понял?

— С американскими издателями? Ведь именно с ними вы встречались вчера, если я не ошибаюсь.

— A-а, ну да, конечно. Не очень удачно. Вчера все было замечательно, а сегодня возникли какие-то непонятные трудности.

— В чем они выражаются, если не секрет?

Алтухова развеселила собственная выдумка.

— Жмоты они, американцы эти! Хотят купить эксклюзив на все мои произведения по дешевке. Думают, если я русский и, скажем так, не совсем богатый, на все соглашусь. Меня это удивило и огорчило.

— Американцы умеют считать деньги, в том числе и упущенную выгоду, чего мы еще не научились делать, — важно сказал Савин.

Алтухов не понял, на что он намекает: хочет сказать, что вымышленные американцы еще вернутся к разговору, или чтобы Алтухов не слишком задирал нос?

— Кстати, куда мы едем? — спросил он.

— Прокатимся до Можайского шоссе. За это время, я надеюсь, мы решим все вопросы, а потом я привезу вас к «Мелодии».

— К «Мелодии» мне не нужно, высадите у ближайшей станции метро, «Кутузовская» там, кажется, будет. Ну и давайте решать вопросы. Итак, вы хотите, чтобы я написал роман по вашему заказу и вашему сценарию.

— Да. Объем, как мы условились, — триста пятьдесят — триста двадцать страниц. Срок исполнения — месяц после получения аванса. Я вам передам кассету с примерным содержанием первой главы и того, что я хотел бы увидеть дальше. Вы составляете план остросюжетного любовного, даже — эротического романа, пишете первую главу. Если меня устроит ваша работа, мы заключаем договор, вы получаете аванс и работаете дальше. Конкретные дополнения для каждой последующей главы я буду передавать после того, как получу написанную предыдущую. О конфиденциальности мы уже говорили, это важнейшее условие нашего сотрудничества. И еще. Роман о любви к женщине, прекрасной блондинке с зелеными глазами… Он должен быть такой… — он нетерпеливо щелкнул пальцами, подбирая нужное слово, — получится таким, чтобы все, кто прочтет эту книгу, были восхищены ею. Вас это устраивает?

— Почему же нет? Про условия я и сам сказал то же самое, ну а про блондинку — нет проблем. Честно говоря, мне самому нравятся блондинки с голубыми глазами, так что работать буду с удовольствием.

— Моя блондинка — с зелеными глазами, — напомнил Савин.

— Это я понял. Будет с зелеными, все, как заказывали.

— Прекрасно. Теперь ваши особые условия.

— То есть оплата?

— Именно.

— Пятьдесят тысяч.

Савин дернулся, и машина дернулась, едва не выскочив на встречную полосу.

— Простите, я не ослышался? Вы сказали: пятьдесят тысяч? Долларов?

— Ну не рублей же, — пробурчал Алтухов. Приятно, конечно, было видеть, как задергался этот бизнесмен, да неприятно понимать, что такие деньги он вряд ли даст. Нужно торговаться.

— Поговорим о более реальных цифрах. Ну, скажем, о трех тысячах долларов.

— Что-о-о?! — протянул Алтухов таким тоном, что и Савин, в свою очередь, понял: этот писатель умрет с голоду, а работать за такие деньги не станет. — Вы понимаете, Лев Константинович, с кем говорите? Я же вам не щенок, сочиняющий откровенную чушь на компьютере. Вы решите для себя, что вам нужно: хороший роман или дешевка. — Он помолчал и добавил с усмешкой: — Определите цену своей блондинке.

— Но откуда взялась эта глупая, совершенно нереальная сумма, вы можете объяснить? — с возмущением спросил Савин.

— Могу. В прессе говорилось, что Якубович заплатил шестьдесят тысяч долларов за клип и песню о своей даме. Не знаю, кто уж она ему, жена или невеста.

— Какой Якубович? — удивился Савин.

— Ну тот, которого посадили, — уверенно пояснил Алтухов.

— Якубовича посадили?! — ужаснулся Савин. — Когда? В первый раз об этом слышу.

— Давно уже, — пожал плечами Алтухов.

— А за что?

— Откуда я знаю? Вроде как генералом был, а за что посадили — понятия не имею, да и не хочу иметь. Вот он потом и заказал песню о своей даме, ее Мариной зовут. У меня телевизора нет, но у своей знакомой я видел этот клип. А песню какой-то американский эмигрант поет, тут же у нас без него и петь уже некому. Знакомая и сказала, что стоит эта песенка вроде бы шестьдесят тысяч долларов.

— Якубовский! — догадался Савин и вздохнул с видимым облегчением. — А Якубович — это ведущий «Поля чудес», вы все перепутали, Юрий Александрович.

— Да какая разница, — с досадой отмахнулся Алтухов. — Я про то, что заплачено шестьдесят. За песню, которую все уже забыли. А я напишу о вашей блондинке роман, который будут читать и в следующем веке. И прошу всего пятьдесят. Вот вам и объяснение.

— Я видел этот клип. Вы должны понимать, что большая часть денег пошла на создание собственно клипа. Вертолет, сгоревшие машины, автоматы, гранатометы — все это очень дорого стоит. Вам на это не придется тратить деньги, поэтому давайте будем говорить о более реальной сумме.

— Но и роман — это не песня. Вся Москва ахнет, когда прочтет его.

— Я предлагаю пять, — сердито сказал Савин.

— Тридцать, — уступил Алтухов, сердито поглядывая на бизнесмена.

— Шесть — и это последняя цена. — Савин притормозил. — Если мы не договоримся, вы свободны.

— Я свободен буду у станции метро, об этом-то мы уже договорились. Вы же не станете выбрасывать меня из машины? — вежливо поинтересовался Алтухов, положив огромные кулачищи на «бардачок» машины. — Попробуем еще раз, до метро еще далеко. Так уж и быть, раз вы такой экономный бизнесмен — десять.

Савин искоса взглянул на упрямого писателя. Знает себе цену, черт бы его побрал! Другой и на три с готовностью согласился бы, а этот все спорит. Значит, может, может написать роман о Марине! О его любви к ней. Песня была о Марине, почему бы роману о Марине не появиться, не удивить Москву?

На перекрестке он решительно развернулся, метро они проехали несколько минут назад.

— Хорошо, я уступлю вам. Восемь. Это большие деньги. За месяц даже я столько не зарабатываю. — Он имел в виду официальную зарплату директора банка. Проценты от выгодных сделок выплачивались наличными, ни в каких документах не упоминались, и говорить о них даже в узком кругу считалось дурным тоном.