Простые вещи - Сотер Таис. Страница 12

— У меня есть дедушка.

И Петер. Я не стала говорить об этом Мартину Шефнеру, но меня внезапно пронзила мысль, что Петер — мой первый и пока единственный друг. И что он мне на самом деле дорог.

Осенний день выдался на удивление погожим и солнечным. Мы шли в тени высоких кленов и говорили так легко и просто, что я почти забыла, кем был мой спутник. Рядом со мной находился интересный и умный мужчина, умеющий внимательно слушать и смотрящий на меня с симпатией. Мы дошли до небольшого гостиного дворика, уютного, но для студентки дорогого. Мне совсем не хотелось напоминать Шефнеру, для чего он меня пригласил. И говорить о делах тоже. Но уйти от неприятных тем совсем все же не получилось. Разговор наш в какой-то момент коснулся политики, и я задала вопрос, который больше всего волновал меня после речи Шварца.

— Почему министерство так заинтересовано во мне? И вы тоже?

— Во-первых, хорошие артефакторы на дороге не валяются. Во-вторых, и я это уже говорил, вам нечего делать в министерстве, пока во главе его стоит Гайне.

— Защищаете меня, значит, — скептически подытожила я.

— Не бурчите, — с легкой улыбкой сказал Шефнер и подцепил вилкой маринованную вишенку с верхушки моего пирожного. Я со страдальческим видом проводила ее взглядом, но на мага это не произвело впечатления.

— А что не так с Гайне? Император же к нему прислушивается.

— Вот это-то и плохо. Военный министр, как и ваш несдержанный научный руководитель, спят и видят, как Грейдор восстанавливает историческую справедливость, возвращая земли, которые считает своими, попутно стребовав с Алерта контрибуцию.

— Войны, они хотят войны? — взволнованно воскликнула я.

— Ошень пронишательно, — заметил Шефнер.

— Не говорите с набитым ртом, мастер…

Вообще-то я не собиралась называть Шефнера мастером — так артефакторы звали только своих да алхимиков, но менталисту, судя по всему, такое обращение понравилось. И я не стала исправляться.

— Ну так вот, — продолжил Шефнер, утонченным жестом промакивая губы салфеткой. — Конфликт с нашими соседями, республикой Алерт, по мнению Гайне, дело перспективное и прибыльное, тем более что повод найдется, и не один. Но для того чтобы обеспечить себе успех, а также сохранить благосклонность императора, министру нужно доказать, что у нас есть кому и чем воевать.

А ведь действительно, военной пропаганды в последние годы стало чудовищно много. Даже не интересуясь политикой и новостями, я не могла этого не заметить. И количество мест на инженерном факультете увеличилось почти вдвое. А какая война обходится без военной техники? Наш факультет тоже, думаю, увеличили бы, вот только магов в Грейдоре как было мало, так и осталось.

— В прошлом году Гайне пытался провести закон, чтобы всех магов объявили едва ли не собственностью империи, обязав каждого служить почти до самой смерти. Император едва его не поддержал. Хорошо хоть канцлер смог переубедить нашего сиятельного правителя.

Об императоре Шефнер говорил с плохо скрытым презрением.

— Хватит разговоров о политике, — внезапно очнулся менталист. — Просто старайтесь слушать Шварца с присущей вам рассудительностью, если не хотите стать винтиком в огромной военной машине.

Мартин Шефнер явно хотел сказать что-то еще, но, видимо, передумал. Он наверняка знал о планах Гайне гораздо больше, но то ли решил не пугать меня, то ли счел не очень надежной. Да разве можно его в этом упрекнуть, если военный артефактор на самом деле смог произвести на меня впечатление?

Меня пугали мысли о войне, поэтому я выкинула их из головы. Шефнер внезапно вспомнил о моей стажировке, обрисовав мне, как она будет проходить. Все было довольно сносно, не считая того, что с Петером на стажировке мы вряд ли будем пересекаться.

— Ну почему? — почти заныла я, но, наткнувшись на строгий взгляд Шефнера, попробовала обратиться к логике. — Нам выделили одно время для прохождения стажировки, и мы вполне могли бы работать с Петером над общим проектом.

Менталист нахмурился.

— Ваши способности довольно сильно различаются, как и специализация. Это будет неэффективно для вас обоих.

— Мы привыкли работать вместе, — возразила я. И тут пришло понимание. — Вы все еще считаете, что я могу соблазнить Петера? Это же смешно! Он мой друг.

— Вот только мой племянник так не считает. Будьте умницей, София, и не занимайтесь самообманом, играя в дружбу. Мальчики не дружат с девочками, взрослые, по крайней мере. Если, конечно, за этим не стоит что-то еще.

А как все начиналось! Я ведь даже сочла Мартина Шефнера почти приличным человеком.

— Вы всегда видите во всем самое плохое, господин Шефнер, — отрывисто сказала я. — Если вы не способны просто общаться и дружить, не ища в этом выгоду, или еще хуже — видя какую-то пошлость, это совсем не значит, что остальные люди такие же.

Встала, нервно натягивая перчатки. Эх, мне бы сюда перчаточку Шварца — сейчас с удовольствием оставила бы вместо менталиста кучку пепла. Меня задел даже не смысл слов, а властный и снисходительный тон, которым Шефнер их произносил.

Я почти вышла из обеденной залы, но тут же вернулась уточнить:

— Надеюсь, за десерт платит ваша контора?

Мне не хотелось быть в долгу у Шефнера, но денег в кармане осталось только на проезд на трамвае.

— Идите, София, — утомленным голосом сказал маг, не глядя в мою сторону. — Я, может, и злобный циник, но брать деньги со студентки за пару пирожных — перебор даже для меня. Бюджет моей службы переживет эти траты.

Удостоверившись, что Мартин Шефнер не собирается платить за меня из своего кармана, я немного успокоилась. Пусть траты были для него и небольшие, но позволить ему думать, что я принимаю от него хоть что-то, мне не хотелось. До чего же все-таки неприятный тип. И как только Петер умудрился вырасти в приличного человека при таком-то дяде?

Мартин заказал себе кофе с бренди и меланхолично уставился в окно. Девушка как раз вышла на крыльцо и, порывшись в ридикюле, достала портсигар. Прикурила, как будто даже от пальцев, хотя маг был уверен, что где-то в ладони спрятан хитрый артефакт. Молодые маги часто любили применять искусство там, где можно было обойтись, к примеру, спичками.

София затянулась дымом и закашлялась. Вот же чертовка! Знает наверняка, что он наблюдает, и все равно его провоцирует!

— Сделаю вид, что не заметил, — проворчал Мартин.

Принесли кофе. Бренди в нем было маловато.

Менталист сам был не рад, что так жестко отреагировал на слова Софи. Он отлично знал, что она не будет соблазнять Петера ради развлечения или чтобы выгодно выйти замуж. Но как бы сам Мартин ни насмешничал над племянником, доводя его до белого каления, он хорошо знал, что стратегия долгой осады, которую Петер применял к Софи, вполне может оправдаться. Поэтому лучше держать неугомонного племянника подальше.

Хорошо еще не успел сказать, что большую часть ее стажировки собирался курировать сам. Если у девочки есть способность создавать ментальные чары, ей стоит развивать ее, а для этого нужно знать основы менталистики. Видимо, раньше София готовилась по учебникам, а одними книгами тут не обойдешься.

Вот только в свете их разговора новость о том, что он лично будет с ней заниматься, пожалуй, прозвучала бы дурно. София неправильно бы его поняла. А может быть, наоборот, слишком правильно. Следовало признаться самому себе: его интерес к юной чародейке был более чем личным. Дело не в его благодарности мастеру Вернеру, не в ее полезном таланте. И даже забота о будущем Петера была лишь предлогом, чтобы заговорить с Софи тогда, в парке. Нет, все это тоже было важным. Не будь этих обстоятельств, он бы не заинтересовался девушкой со смазливым личиком, которая крутилась вокруг его племянника. Не захотел бы узнать ее лучше. И не вляпался бы в ловушку.

«Я не избалованный мальчишка, чтобы идти на поводу у своих чувств», — напомнил себе Мартин. Не стоило торопиться сближаться с Софи, нужно дать себе время разобраться в том, что с ним происходит. Год. Если за эти месяцы его интерес к девушке не утихнет, то он может перестать искать повод увидеться с ней и начать серьезные ухаживания.