Простые вещи - Сотер Таис. Страница 37

Алертиец выругался себе под нос.

— Дай мне мою сумку.

Порывшись в своем тощем мешке, он извлек на свет… мой шарф! Я возмущенно посмотрела на менталиста. Какая наглость — сначала обокрасть, а потом вот так это демонстрировать! Не обращая внимания на мое расстроенное бормотание, мне намотали на шею пестрый шарф, сделав мой вид еще более нелепым.

— Держи ее за руку, иначе потеряешь, — приказал алертиец. — Пойду договорюсь со смотрителем.

Теперь и Шварц выглядел не лучше меня — будто городской сумасшедший, который ходит под ручку с невидимым другом.

Спустя час мы оказались в грузовом поезде, едущем в Прейн, и в итоге дорога наша заняла меньше суток. Впрочем, до небольшого портового городка мы так не доехали, высадившись раньше. Рено вручил машинисту несколько купюр, и поезд двинулся дальше, оставив нас у небольшой деревушки.

Благодаря то ли деньгам, то ли магии алертиец добыл в деревне разбитую повозку и провизию, и путь наш продолжился. Я начала понимать, что побег наш не был спланирован заранее. Менталист действовал без поддержки, сильно рискуя. Хотя все же достаточно осторожно, избегая людных мест и почти не оставляя следов, так что на нас пока не вышли.

Я с ужасом понимала, что вот-вот окажусь на корабле, а затем и в Алерте. И тогда уже точно все.

Глава 12

Менталист Рено спал, положив голову на мешок с сеном, пока Шварц правил повозкой. Мне же не спалось. Все ныло и болело, невозможность вымыться и сменить одежду раздражала. Пальцы нервно теребили наспех заплетенную косу, подвязанную первой попавшейся веревочкой.

В голову внезапно пришла идея. Довольно безумная, но что-то в ней было. Шварцу не до меня, менталист спит, но и без этого мои чары ему почувствовать достаточно сложно. Теперь я касалась волос уже совсем по-другому.

Волосы и ногти по большей части состоят из мертвой ткани. Достаточно жутковато, если подумать. Недаром же в сказках и преданиях обрезки ногтей и волос сжигали, опасаясь, что ими воспользуются для дурного колдовства. Не без основания — артефакторы древности не гнушались любыми материалами, используя порой даже человеческие кости или кожу. Правда, мертвецов поднимать мы все же не умели, что бы там злые языки ни говорили. В отличие от некоторых целителей. Но кому в наше время вообще в голову придет такая глупая вещь — возиться с трупом, наделяя его псевдожизнью?

Но мне это было сейчас и не нужно. Достаточно собственных волос. Можно было наложить на них чары, сделать из них своеобразный артефакт. Закрыв глаза, я начала перебирать весь свой арсенал. Боевые чары или защитные накладывать сложно и опасно — этак я могла случайно остаться не только без волос, но и без головы. В целительских я не сильна, а бытовые были не к месту.

На ментальный артефакт защиты мне понадобится очень много времени. А у меня его нет. Значит, придется импровизировать. Простые, очень простые чары на основе одного из самых распространенных ментальных заклинаний.

Распустив косу, я запустила пальцы в пряди, оплетая волосы невесомыми чарами, которые так легко было разрушить. Но для начала их нужно заметить. А пока они не активированы, это не сможет сделать даже мастер Шварц.

Я так увлеклась процессом, что почти не заметила, как мы добрались до пункта назначения. Узкая извилистая дорога, по которой мы ехали, довольно резко обрывалась у скал. При мысли о том, что мне теперь придется скакать по камням, стало плохо. И надежды на то, что меня вновь покатают на ручках, не было. Уж больно резкий спуск вниз.

Шварц стянул свои ботинки и протянул их мне:

— Надевай. Долго ты в них не проходишь, но до пещер доковыляешь.

— Мы будем прятаться? — спросила, надевая огромные для меня башмаки. Даже со шнуровкой они болтались на моей ноге. Но ходить было можно.

— Ждать корабля, который нас заберет. Я уже отправил весть, — неожиданно ответил Рено.

— И долго ждать? — уточнил Шварц.

— Надеюсь, нет.

Я перевела взгляд с одного на другого, но не рискнула злить алертийца вопросами.

Пока мы спускались, меня страховали мужчины. И все же, ступив на песок, я облегченно выдохнула. А затем с тревогой посмотрела в морскую даль — нет ли там корабля. Но горизонт был пуст.

— Пошли.

Меня вновь потянули за руку, и я послушно поплелась вслед за менталистом. Мы дошли до узкого грота, заполненного водой, но плыть, к счастью, не пришлось. Рено остановился раньше, провел рукой по серому камню, и в скале открылся проход.

Мы оказались в пещере, довольно сухой и обжитой. Жильцов не было, но бывали они здесь нередко.

— В одном из ящиков может оказаться женская одежда и обувь, — сообщил Рено, заметив, как я зябко переступаю ногами. — Я поищу. Не хватало еще, чтобы вы, фрейлейн, простыли. От вас и так много проблем.

Как будто это моя вина!

— Что это за место? — тихо спросила у Танаса, когда менталист отошел от нас.

— Контрабандисты, — презрительно скривился он. — Торговцы запрещенным товаром. И информацией тоже, конечно.

— У алертийца неплохие связи.

Шварц пожал плечами:

— Рено хорошо знает, чем можно купить людей.

— И чем же он купил вас, мастер?

— Возможностью работать над тем, что мне интересно, и так, как я хочу, не прогибаясь под своих… коллег, — последнее слово Шварц произнес с отвращением. — Мастера артефакторики… высокомерные старики, давно уже не способные творить. Бездарные потомки древних магических родов. Посредственности, крепко держащиеся за свои места. Вот из кого состоит современная артефакторика! И такому, как мне, не имеющему связей, родившемуся в не то время, придется гнить в этом болоте до скончания времен.

— Вы стали мастером раньше кого-либо, — напомнила я.

— И застрял в министерстве в роли рядового артефактора, зная, что никогда не получу возможность шагнуть на ступеньку выше. Рейнеке… Он ведь тоже посредственность: половина его достижений сделана руками тех, кто работает под его началом. Гайне это знает, но ему все равно. Мы винтики, бессловесные механизмы, чья задача трудиться, не задавая вопросов.

— Мне казалось, что вы восхищаетесь министерством.

Шварц усмехнулся.

— Когда-то восхищался. До того как понял, что это огромная яма с дерьмом, в котором можно утонуть. Посмотри, что творится с нашей империей! Думаешь, контрабандисты существуют сами по себе? Их поддерживают, закрывают на преступников глаза потому, что они полезны. Ради алертийских вин и кружев, лоранских мехов, опиума из Роу Ката при дворе покрывают беззаконие и взяточничество. Грейдор разрушают изнутри!

— Не знала, что вы революционер.

— Ни в коей мере. Бороться с медленным разложением империи — бесполезно. Только бежать.

Я вспомнила, как Рено намекал, что меня могут заставить работать, и скривилась.

— Вы думаете, в Алерте дышится легче?

— Магам — да. К тому же когда начнется война, я не хочу быть на стороне империи — этой неповоротливой, чудовищной машины, пожирающей своих детей.

Поежилась. Шварц говорил о войне так, будто это было уже предрешено.

— Алерт нападет на нас?

— Не Алерт. Грейдор. Это вопрос нескольких лет. Нет ничего преступного в том, что мы защищаемся… — Рено подошел бесшумно. — Мы не монстры, фрейлейн. Если вы будете сотрудничать с нами, то вам предоставят такие возможности, о которых в империи вы могли бы только мечтать.

— Разве у меня будет выбор?

— А в Грейдоре, ты думаешь, будет? — вернул мне вопрос Шварц.

Я вновь перевела взгляд на Танаса. Недооцененный гений с болезненным честолюбием, вот кем он был. Идеалистом и немного безумцем. Но в словах артефактора имелось и рациональное зерно. Алертийскую республику, как и Грейдор когда-то, тоже лихорадило от гражданских волнений. Правда, не в середине, а в начале века, в результате чего в Алерте была свергнута монархия и уничтожены все древние аристократические семьи. А вместе с ними — и большинство магов. Многие из алертийских чародеев тогда бежали в Грейдор, обеспечив нашей империи расцвет магических искусств. С большим трудом, почти не имея магов на своей стороне, благодаря техническому превосходству Алерт выиграл случившуюся позже войну с Грейдором. Но второй войны — с нами или Лораном — им не пережить. Особенно имея такое отставание в магическом искусстве. Умелые и талантливые военные артефакторы, должно быть, на вес золота в Алерте.