То осень, то весна... - Хейтон Пола. Страница 3

— Ходят плохие слухи, — сказала одна из них. — Они сокращают штат, сначала обслуживающий персонал, потом нас.

— Так это слухи или правда?

— Завтра мы должны получить предупреждения, а в конце недели те, кого уволят, получат в конвертах с зарплатой уведомления.

Оливия чуть не опрокинула тарелку с пудингом. Надо было что-то делать с Дебби. Денег, которые получала она сама, конечно, будет недоставать в семье. Но, по крайней мере, они не будут голодать, и у них есть крыша над головой, тогда как семья Дебби окажется в беде. Она доела чернослив и десерт, выпила крепкий чай и направилась в кабинет секретаря.

Его не было на месте, но Оливия поговорила с его помощницей — милой девушкой, с которой была немного знакома.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне, — сказала Оливия серьезным тоном.

Помощница выслушала ее и ответила:

— Я сделаю все, что могу. Вероятно, придется сказать, что у вас есть на примете другая работа. Менеджер будет очень рад. Все эти сокращения не прибавляют ему популярности.

Оливия вернулась на рабочее место и весь остаток дня старалась, как могла, успокоить Дебби.

Наутро им выплатили деньги, и каждый в своем конверте обнаружил листок с напоминанием о необходимости экономить, сокращать расходы и улучшать качество обслуживания.

— Как они собираются это делать, если нас станет меньше? — спросила Дебби. — Я даже не решаюсь сказать маме.

— И не говори ничего до следующей недели, — предупредила Оливия. — Ведь тебя еще не уволили.

Следующая неделя подошла к концу, и, когда Оливия открыла конверт, то нашла в нем предупреждение об увольнении через неделю. Несмотря на уверенность, что уйти должна будет именно она, все же это было для нее ударом, хотя и смягченным до некоторой степени облегчением Дебби.

— Не знаю, как я справлюсь одна, — сказала она Оливии. — Я всегда работала плохо.

— Нет, не плохо. А теперь ты будешь повнимательнее.

— А как ты? У тебя есть на примете работа?

— Пока нет. Но мы должны продержаться, пока я не подыщу себе что-нибудь. Послушай, Дебби, у нас еще целая неделя. Давай проверим все полки вместе, чтобы к моему уходу все было в порядке.

Оливия пока ничего не сказала матери, с этим можно было подождать до конца недели. Слава Богу, подумала она, что сейчас весна. Они могут сэкономить на электричестве, если только удастся уговорить бабушку не зажигать свет где не нужно и не оставлять включенными электрокамины. Но, в конце концов, это ее дом. Она постоянно напоминает им об этом.

Всю следующую неделю они трудились как пчелы, и хотя Оливия была рада, что ей не придется больше работать в этом унылом подземелье, расставаться с Дебби было жаль. Однако Оливия, напустив на себя храбрый вид, уверила ее в том, что имеет на примете несколько подобных мест. Получив конверт с деньгами в последний раз, она направилась домой. Автобус, как всегда, был переполнен, и Оливия ехала стоя, не замечая, что ей наступили на ноги, и не обращая внимания на пожилую леди с острыми локтями, постоянно вонзавшимися ей под ребра. Она жалела о том, что покинула больницу, не повидавшись с тем приятным дружелюбным мужчиной. Хотя, подумала она, он, наверное, уже вернулся в Голландию и забыл про нас.

Оливия подождала до конца ужина и тогда сказала матери и бабушке, что потеряла работу. Мать посочувствовала ей.

— Конечно, ты найдешь себе что-нибудь поинтереснее, — сказала она. — А до тех пор мы вполне сможем прожить…

Бабушку, однако, было не так просто удовлетворить.

— Ну, и на что ты теперь рассчитываешь? — стала выяснять она. — Ты ведь не имеешь специальности, и это правильно. Девушка не должна работать, по крайней мере, девушка нашего круга… — Миссис Фицгиббон, связанная родственными узами с престарелым баронетом и его семьей, не имевшими о ней никакого понятия, привыкла держаться несколько высокомерно. — С другой стороны, — продолжала она, — ты должна немедленно подыскать себе что-нибудь. Я не собираюсь жить в нужде. Видит Бог, я и так пожертвовала многим, чтобы у вас были дом и удобства. — Она посмотрела на внучку глазами-бусинками. — Кстати, Оливия, может, теперь этот твой молодой человек, наконец, женится на тебе?

— Может быть, да, — оптимистично ответила Оливия, думая про себя, что, скорее всего, — нет. От него не было вестей вот уже три недели. А при их последней встрече он сказал, что присмотрел себе новый автомобиль. Мысль о том, что новый автомобиль может иметь большую ценность, чем она сама, была неприятной. Родни никогда не выказывал особенной любви, и она говорила себе, что они знают друг друга уже давно, и его чувства немного притупились. Даже лучше, что они несколько недель не виделись. Он сможет взглянуть на нее новыми глазами и попросить выйти за него замуж, чего раньше не делал, несмотря на молчаливую договоренность между ними. Однако сейчас было не время беспокоиться об этом. В первую очередь она должна подумать о работе.

У Оливии были хорошие рекомендации, но оказалось, что ее опыт клерка-регистратора не имеет спроса. Каждый день она выходила из дома, вооруженная вырезками из газет, и возвращалась с неудачей. Она не имела понятия о компьютерах, не умела быстро печатать на машинке, и даже кассовый аппарат был для нее книгой за семью печатями. Неделя уже подходила к концу, когда позвонил Родни. Его голос звучал возбужденно, и она спросила его, в чем дело.

— Мне надо поговорить с тобой, Оливия. Не могли бы мы где-нибудь встретиться? Ты ведь знаешь, что бывает, когда я прихожу в дом твоей бабушки…

— Где ты предлагаешь? Мне тоже надо что-то тебе сказать.

— Да? — В его голосе не было интереса. — Давай встретимся в том французском кафе на Эссексроуд сегодня вечером в семь часов. — Прежде чем она успела согласиться, он повесил трубку.

Оливия пошла предупредить мать, что вечером ее не будет, думая о том, что Родни разговаривал как-то странно. Читающая газету у окна миссис Фицгиббон отложила ее в сторону.

— Давно пора, — заметила она. — Будем надеяться, что он сделает предложение. — Она опять взялась за газету. — Одним ртом меньше, — зло пробормотала старая леди.

Может, в старости все становятся такими, подумала Оливия и дружески подмигнула матери. Огорчаться не имело смысла, к тому же она знала, что колючий язык бабушки был гораздо добрее по отношению к матери — единственной дочери, вышедшей замуж, по мнению бабушки, не за того человека, и ее нелюбовь к Оливии вызывалась тем, что она больше походила на отца, чем на мать. Если бы она была тоньше, грациознее и мягче — такой, как мать, все могло быть совсем по-другому…

Оливия тщательно оделась. Хотя кофте и юбке было уже четыре года, их классический покрой всегда мог считаться более или менее модным, а шелковая блузка хорошо сочеталась с ними. Осмотрев себя в зеркале, Оливия решила, что выглядит не так уж плохо, хотелось бы только быть более изящной и миниатюрной. Она скорчила гримасу своему изображению, в последний раз пригладила волосы и попрощалась с матерью.

— Возьми с собой ключ, — приказала бабушка. — Мы не хотим, чтобы нас будили поздно.

Оливия не могла припомнить ни одного раза, когда бы Родни привез ее домой позже одиннадцати.

Может быть, думала она, сидя в полупустом автобусе, они с Родни слишком давно знают друг друга. Хотя, наверное, когда любишь, это не имеет значения. От мысли о том, что, может быть, она не любит его, у нее перехватило дыхание. Конечно, любит. Она была к нему привязана, он нравился ей, они получали удовольствие от ужинов в недорогих ресторанах и совместных походов в театр, и она даже посещала его квартиру. Хотя всего лишь один раз. Квартира была в новом доме возле реки, за нее брали астрономическую плату, и Оливии квартира показалась прекрасно обставленной, хотя Родни назвал целый список вещей, которые ему надо было приобрести. Только после этого, сказал он, можно будет подумать о семейной жизни.

Оливия пришла вовремя, но Родни оказался уже на месте и сидел за двухместным столиком в углу узкой комнаты. Увидев ее, он поднялся из-за стола и сердечно поздоровался, что было для него необычным.