Шаг в бездну - Муравьев Константин Николаевич. Страница 46

Как только я провалился в эту странную апатию, мысли, как мне показалось, потекли плавно и неторопливо. И одновременно, противореча моим первым ощущениям, при этом я чуть ли не с компьютерной скоростью и машинным безразличием неточностью стал рассматривать возникшую ситуацию с различных сторон. У меня в голове хоть и медленно, но с постепенно возрастающей скоростью, начали появляться всевозможные варианты, которые мне получалось придумать и рассмотреть в этом состоянии с различных сторон развития событий и внешних параметров составляющих и влияющих на них. Каждой просмотренный кадр (вариант, вероятность, линия поведения?) как бы прорисовывал или моделировал происходящую на текущий момент времени в зале картину, и предоставлял мне различные варианты дальнейшего развития событий.

Которые при этом в зависимости от малейших, изменений различных параметров, задаваемых мной самостоятельно, моделировались мной и предоставляли мне на рассмотрение совершенно разные результаты и исходы происходящих тут или, что более правильно, вероятно могущих произойти тут событий.

И имели они различную иногда совершенно не очевидную концовку. При этом я точно знал, что это не какая–то виртуальная модель, это один из витков моего будущего, будто только ожидающий моего решения выбрать именно его для дальнейшего развития данного пути следования и развертывания нити моей судьбы именно в этом направлении. И поэтому из тысяч, сотен тысяч различных путей моего будущего я должен был выбрать тот единственный, который бы мне позволил преодолеть эту узловую точку на линии моей судьбы.

Но самым странным было то, что я видел, как многие варианты, проходя дальше и преодолев эту, некую веху на моем жизненном Пути, то сходятся, то расходятся и исчезают где–то в неизгладимой дали моего сознания. Я четко мог осознать только ближайшие несколько минут, но эти минуты давали сотни, тысячи путей своего дальнейшего развития. И я должен был выбрать, осознать и определиться с одним из них. Должен был выбрать тот единственный, что не обрывался именно на этой узловой точке в моей судьбе. Однако я не видел такого варианта. Нет, были те, что давали мне возможность выжить. Но почему–то именно эти линии судьбы были выкрашены в моем сознании в такой тёмный и мрачный серый цвет, что я даже не мог на них сосредоточиться.

Варианты рождались и утекали куда–то вдаль, а я провожал их лишь грустным взглядом. Я не видел того, что мне нужно. Я не мог определиться. Но хуже всего было то, что уже пропущенные мною линии достигнув некой границы в моем сознании исчезали, растворялись за ней. Провожая каждый такой затертый уходящий куда–то в неизвестность не прожитый момент моей будущей жизни, я испытывал какую–то сильнейшую грусть, и боль. Ведь это была потеря какой–то части меня, меня толсто котором я никогда не смогу узнать. Туда же уплывали какие–то рожденные в моей голове мысли, идеи, пережитые мною впечатления, мои воспоминания. Туда уплывал весь мой жизненный опыт, его затягивало в это странную и непонятную бездну на краю сознания. И это вызывало грусть безвозвратной потери чего–то важного для меня. Но именно эта грусть и боль заставили рожденные мною мысли, идеи, а главное, не прожитые варианты моего жизненного пути не убегать куда–то в непонятную бездну сознания, где они могли пропасть, затерявшись в той пустоте, что проявлялась за кокой–то странной полуэфемерной границей, а затормозить и остаться где–то на периферии моего сознания. Моя непонятная, но от этого не менее пронзительная и тоскливая боль позволила остаться им где–то на задворках моего собственного мысленного пространства. при этом образуя некий пласт, укрепляющий эту непонятную границу, позволяющий отделить меня от той пугающей и манящей пустоты, пролегающей за нею. Одновременно я точно знал, что в любой момент могу вытащить оттуда любую свою мысль, идею, пережить любое уже прочувствованное мною событие или выделить необходимое мне воспоминание за любой период моей жизни, лишь подумав о любом из них. Но что еще более важно, я понял, что теперь у меня появилась возможность воспользоваться любым из уже проанализированных мною вариантов, теперь я не терял ни одного даже не прожитого мною момента несуществующей кури виртуальной жизни. Не только тех, что я уже прожил, но и у тех, что нe проживу и не выберу. Туда улетали те развилки моего жизненного пути, что я по той или иной причине упустил или отказался от них. Но они не затирались, а наоборот сохранялись в моем сознании. Я их прекрасно видел.

Первые мгновения я еще не осознал, что мне это может дать, пока случайно не вытащил изменения из двух различных вариантов, совместив их и создав новый. Это мне подкинуло идею. Я мог искать единственный вариант, что окажется оптимальным или наилучшим на этот момент времени, это было слишком долгим и трудоемким процессом, это можно было оставить на тот случай, если вариантов для анализа было немного. Важным было то, что эта способность дала мне возможность выбирать наилучшие параметры для изменения варианта в каждый момент времени и самостоятельно создать то оптимальное сочетание этих неизвестных мне пока метрик которое образовывало идеальный вариант решения протекающих в данный момент времени событий вокруг меня. Именно тот вариант, что будет нужен мне в данной конкретной точке на линии моей судьбы. Эта способность дала мне уникальный дар.

Я даже не понял сначала, что он за собой несет. Но, только представив его последствия, практически сразу осознал. Я уже не зависел от судьбы, по крайней мере, на несколько мгновений вперед. Но ведь вся наша жизнь и тот путь, что мы идем по ней, они как раз и состоят из тех мгновений, что мы проживаем. И все это было при мне. Не знаю, новые ли это способности, инициированные базами и нейросетью, или мои собственные, но ранее у меня ничего похожего не наблюдалось. Хотя все странное и необычное со мною стало происходить только после того как я попал на эту планету. После переноса. После того как я перешагнул пропасть лет, расстояний и возможно пространств. Не знаю, как это было связано, но четко осознал это почему–то только сейчас. Хотя умом уже давно это понимал. Однако принял свой путь только в эти мгновения.

А как только я воспринял эту реальность, как объективную и существующую, то в моем сознании произошло некий резкий и непонятный скачок. И я очень четко и ясно увидел, и ощутил границу, которая лишь мгновение назад виделась мне как некая эфемерная и еле заметная пелена, отделяющая мой разум от вечного ничто, куда никак нельзя было отпускать свои мысли. При этом у меня возникло понимание того, итогам я могу преодолеть ее совершенно без проблем. И эта граница мне теперь не помеха. А вот то, что я увижу за ней, мне было не известно и совершенно непонятно. Но я точно знал, что там что–то есть и это что–то я могу взять, однако проблемы заключались в том смогу ли я это удержать и вернуться из–за этой границы удержав то, что можно там найти.

Уже решив отказаться от этого непонятного сейчас для меня эксперимента, которому не место и не время, я мазнул своим сознанием по прослойке между образовавшейся тонкой пленкой моих знаний и ощущений и границей, отделяющей меня от вечного ничто. И каким–то немыслимым способом смог ухватить странные непонятные образы и чуждые, и чужие для меня мысли, или знания, которые находились на самой кромке этой непонятной эфемерной пелены.

Первое мгновение я даже не сообразил, что это. Однако быстро ухватив суть и поняв принцип, будто работая небольшим крючком захватывающим пробивающиеся или видимые за границей мысли я, работая в обратном порядке, не теряя, а как бы приобретая новые знания и информацию, как некий миниатюрный, но мощный насос, затягиваю их сквозь эту эфемерную границу к себе в сознание. И как не странно у меня очень легко получилось вытянуть несколько неприятных образов, точно принадлежащих ранее не мне.

Среди них была пара простых чужих мыслей, неизвестных мне существ (у меня создалось такое впечатление, что это были даже не гуманоиды), так они были чужды и трудны в освоении для моего разума и сознания. Тройку пойманных образов мое сознание преобразовало в несколько видов природы каких–то неизвестных мне мест и планет (про небесные тела я догадался так как один кадр был с видом некой планеты из космоса). И что самое интересное, один образ мое сознание конвертировало в необычную то ли руну, то ли иероглиф, концентрируя внимание на которой во мне начинал зарождаться странный и непонятный внутренний огонь.