Какого биджуу я теперь волшебник? - Кицунэ Миято. Страница 33

Я посмотрел на лесника, который благостно раздулся, на вдохновлённого своими же словами Олливандера и, не удержавшись, вежливо спросил:

— Вы это о каком ещё «знаменитом шраме» говорите, мистер Олливандер? Я не очень вас понимаю.

Чёлка у меня закрывала лоб, где как бы должна быть «молния», в лавке — темно. И я вообще крайне удивился, когда меня Олливандер назвал по имени и фамилии. Склоняюсь к мысли, что Хагрид мастеру какой–то знак подал, что это «тот самый Гарри Поттер». Потому что как–то мне не верится, что можно имя человека узнать, только на него взглянув.

— Но… у вас же шрам в виде «молнии» на лбу, он остался от непростительного заклинания Сами — Знаете-Кого! — воскликнул мастер и бесцеремонно открыл мой лоб.

— А, этот… — покивал я, чуть не расхохотавшись от двух совершенно идиотских выражений лиц с выпученными глазами. — Он рассосался. Со шрамами такое бывает. У меня ещё на коленке был и потом тоже пропал. Сколько с меня за палочку?

— Семь галлеонов, — пробормотал Олливандер, заворачивая коробку с той–самой–палочкой в обёрточную бумагу.

Когда мы вышли из лавки, я сказал ошарашенному леснику, что хочу сходить за учебниками, а он может подождать меня в «Дырявом котле». Он, похоже, от новости, что «знаменитый шрам» исчез, был снова не прочь «пропустить стаканчик», так что даже обрадовался моему предложению.

Я спокойно зашёл в лавку Джимми Кидделла и мне без особого пафоса, таинственных мерцаний глазами и предсказаний судьбы героя продали за три галлеона палочку из вишни и рога дракона. На правую руку. И она сразу мне подошла. А также без вопросов я купил четыре чехла с пространственными чарами за десять сиклей. Как пояснил мистер Кидделл, чем меньше магии и коэффициента этого самого расширения, тем дольше будут держаться чары в чехле.

У него я поинтересовался, как делают палочку, он сказал, что это секрет, но смысл в том, что магический катализатор помещают в сердцевину, не нарушая целостности деревянной основы. Ещё за два сикля я купил у него одиннадцатидюймовую «болванку» из остролиста. Внешне — точную копию той волшебной палочки, которую я приобрёл у Олливандера.

«Следующая станция Литтл — Уингинг», — объявили в электричке, я встрепенулся и ощутил спиной чей–то взгляд. И до этого что–то странное ощущал, но сейчас взгляд буквально обжигал.

Может быть, за мной всё же решили проследить, чтобы я нормально добрался? Я повернулся и посмотрел на почти пустой вагон. Женщина с ребёнком. Мужчина, читающий книгу. Парочка, которая была занята друг другом.

Там, откуда я ощутил внимание, вообще никто не сидел.

Интересно.

— Нам пора, Ураги, — сообщил я сове и начал стаскивать свой сундук. Он был с явным облегчением веса, но сам по себе неудобный, да ещё и уголки оббиты железом.

Электричка остановилась на пустой платформе, и я вышел. Мой невидимый наблюдатель, похоже, вышел вместе со мной, тихо ойкнув и явно испугавшись захлопнувшейся с лязгом двери.

— Кто здесь? — поинтересовался я.

— Минни, отпусти, — раздался какой–то знакомый голос. И рядом со мной появился… Драко Малфой.

Часть 2. Глава 7. Кое–что о дружбе и вражде

31 июля, 1991 г.

Англия, Литтл — Уингинг

— Привет ещё раз, — я с интересом разглядывал маленького беловолосого аристократа в совершенно не подходящей для Литтл — Уингинга одежде.

При свете дня Драко оказался ещё моложе и бледнее, чем мне увиделось в ателье. А ещё цвет глаз у него был серо–стальным, а брови и ресницы не белые, как бывает у некоторых блондинов, а тёмно–коричневые. Выглядит, как младший братик Ино.

Драко тоже изучал моё лицо, его скулы чуть покраснели.

— Привет, — наконец выдавил он.

— Тебя родители не отругают из–за того, что ты сбежал? — спросил я. — Кстати, что ты сделал, чтобы стать невидимым?

— Отец и мать пока заняты и думают, что я вернулся в поместье, — позволил себе самодовольную улыбку Драко. — Мне помогла моя личная домовая эльфа — Минни. Она с детства со мной. А ещё она отца тоже нянчила. Минни сделала меня невидимым и помогла забраться в маггловский поезд. Она тоже невидима, потому что эльфам запрещено показываться в местах, где их могут увидеть магглы.

— А зачем ты следил за мной? — я присел на свой сундук.

— Я не следил! — запальчиво ответил Малфой. — Я просто увидел, что ты ходишь один, и хотел подойти к тебе, а потом к тебе подошёл тот огромный страшила. Я знаю, что он типа прислуги, в Хогварсте… Мы в школе бывали с отцом, и иногда я гостил у своего крёстного.

— «Огромный страшила», это ты про Хагрида? — сдерживая смех, спросил я.

— Я не знаю, как его зовут. Но он огромный, волосатый и вонючий. А ещё очень глупый, — заявил Драко.

О, теперь понятно, почему Гарри поцапался с Драко. Ему–то Хагрид — лучший друг.

— И, что дальше? — не стал я заострять внимание на леснике.

— Этот Хагрид он же полувеликан, а некоторые великаны вообще людоеды. Он повёл тебя куда–то… Я заволновался и решил… Ну да, получается, проследить. Но это просто потому, что… А этот… Хагрид. Он повёл тебя к магглам! А потом вообще посадил на этот непонятный маггловский поезд и оставил одного! У меня была Минни. И она никогда бы не оставила меня одного.

— И ты решил меня проводить? — улыбнулся я.

— Ну да… Наверное, — снова смутившись, пожал плечами Драко. — Только там магглы были в поезде, а Минни нас невидимыми сделала. А ещё… Я знаю, что у тебя сегодня день рождения и… Это тебе! — он «достал из воздуха» коробку, похоже, конфет.

— Откуда ты знаешь о моём дне рождения? — подозрительно спросил я.

Драко захлопал глазами.

— Ты же Гарри Поттер! Все знают, когда у тебя день рождения. Кстати, — он начал оглядываться по сторонам, — а почему ты вышел здесь?

— Живу я тут. Вместе с семьёй своей тёти, — сказал я, и сразу прояснил ситуацию: — Если ты про меня знаешь, то должен быть в курсе, что мои родители погибли, когда я был мелким. Тётя и мой брат — сквибы, а дядя — маггл. И если ты вздумаешь кривиться от этого или попробуешь их как–то обидеть, то дружить я с тобой не буду.

— Мне очень жаль, что твои родители погибли, — тихо сказал Драко, ковыряя носком ботинка песок. — И знаешь… Мы вроде как тоже родственники. Мама у меня урождённая Блек, и её дедушка был родным братом твоей бабушки — Дореи Поттер.

— То есть мы с тобой типа кузены? Только сколько–то там «-юродные»? — усмехнулся я.

— Почти все чистокровные семьи волшебников находятся в подобном родстве, — кивнул Драко. — Ходили слухи, что ты вообще не в Британии. Потом, что тебя спрятали в каком–то ненаносимом и неизвестном поместье Поттеров. А ты…

— А я всё это время жил у магглов, — перебил его я и ухмыльнулся. — Шокирует?

— Не настолько, чтобы расхотеть с тобой дружить, — вскинулся Драко, снова превратившись в маленького аристократа.

Я поднялся с сундука и сложил в него шоколадные конфеты.

— Я хотел позвонить дяде, спросить, когда он приедет с работы. Или Дадли позвать, чтобы помог поклажу донести до дома. Идти от станции кварталов десять.

— Пешком? — удивился Драко. — А что такое «позвонить»? И сколько ярдов в маггловском квартале? Никогда не слышал о такой мере длины.

— Можно ещё бегом, но с таким сундучищем не побегаешь. Да и Ураги растрясёт, — сова на своё имя повернула голову ко мне. Почти за спину повернула. Прикольная птичка. — «Позвонить», — я кивнул на телефонную будку, — это вон тем аппаратом воспользоваться для связи. «Телефон» называется. Эта будка общественная, нужно бросить монетку и набрать номер. У Дурслей дома тоже стоит такой аппарат, только без будки. У него есть свой номер, когда я его наберу здесь, у них дома будет звонок, и нас соединят… по проводам. Так что я буду слышать, что мне говорят они, а они услышат, что говорю я. Расстояние не имеет значения. А квартал — это расстояние между улицами. Обычно домов десять–двенадцать.