Безрассудный - Ибрагимов Назир Х.. Страница 38

Глава 22

Фейвор брела к своей комнате, снимая на ходу перчатки для верховой езды. Она рассталась с Рейфом всего час назад и уже скучала по нему. Только она никогда не позволит ему узнать об этом. И было совершенным безумием позволить ему целовать ее.

Позволить?

Озорная улыбка появилась на ее лице, рожденная пониманием того, что его тянуло к ней гораздо сильнее, чем он хотел бы признать, и если она страдала от такой же гордости – или страха, – то ей в общем-то все равно.

Едва она успела подойти к своей комнате, как дверь широко распахнулась. Майра схватила ее за руку, рывком втянула внутрь и захлопнула дверь. Фейвор в изумлении отпрянула от нее, только тут осознав, что Майра не загримирована ни под Палу, ни под миссис Дуглас. Ярко-красный рубец пересекал ее сморщенную щеку.

– Что случилось? – озабоченно спросила Фейвор.

– Что случилось? – огрызнулась в ответ Майра. – Пока ты слизывала крем с пальцев под каким-нибудь деревом, Пала была на аудиенции у Карра.

– Это он сделал?

– Что сделал? – раздраженно спросила Майра, а потом, перехватив испуганный взгляд Фейвор, поднесла руку к щеке. И пренебрежительно фыркнула: – Это ерунда. Нам надо обсудить гораздо более важные дела.

– Я не понимаю.

– Конечно, не понимаешь, глупая девчонка, – ответила Майра. – Я скажу тебе, что ты наделала. Из-за того, что ты была слишком ранимой, слишком чувствительной и не могла выносить ухаживаний Карра, он решил, что ему необходимо любовное зелье, чтобы ты стала более покладистой.

– Что?!

– Вот именно. Любовный напиток, который я для него приготовлю. А позже, когда он вручит тебе этот напиток, моя дорогая, ты его возьмешь и выпьешь и через час будешь вести себя как проститутка из доков.

– Не буду, – выдохнула Фейвор с отвращением.

– Не волнуйся, – презрительно усмехнулась Майра. – У тебя будет по крайней мере один день, чтобы попрактиковаться в надувании губок. Карр это устроил, пометив меня этим шрамом. – Она прикоснулась к своей щеке. – Никакая краска не скроет этого, а ты не можешь появляться на вечеринках без компаньонки. Я пошлю сказать, что у тебя болит голова. Завтра будь готова играть перед Карром роль влюбленной голубки.

Каждая частица ее тела восстала при этой мысли.

– Нет, – ответила она. – Не стану.

– Клянусь Богом, станешь! – Рука Майры взлетела со скоростью нападающей кобры, и она наотмашь ударила Фейвор по щеке.

Инстинктивно защищаясь, Фейвор схватила Майру за руку выше локтя, предотвратив второй удар. Майра уставилась на руку Фейвор и открыла рот.

– Послушай, старуха, – произнесла девушка тихо и твердо. – Когда-то ты уверяла меня, что достаточно будет просто проявить к Карру интерес. Я до сих пор играла свою роль только потому, что мне не нужно было притворяться влюбленной. Я никогда не смогу разыграть подобный фарс, и никакие твои пощечины или угрозы не заставят меня. Я с трудом выношу его прикосновения! Если ты заставишь меня пойти на это, то будешь виновата в провале своего плана. Понимаешь? – Она тряхнула Майру. Ярость, боль и сожаление переполняли ее.

– И еще, – хрипло продолжала она. – Я не стану пить никакого отвратительного варева и притворяться, что этот негодяй возбуждает во мне желание. Мы поняли друг друга?

Майра кивнула, глядя на нее широко открытыми и немигающими глазами.

– Но что же нам делать? Он верит, что Пала приготовит ему напиток. Она не смеет показаться к нему на глаза без этого напитка. И напиток должен подействовать, или он никогда больше не будет ей доверять.

Фейвор отпустила руку Майры и отступила назад, преисполнившись такого же отвращения к своему нападению на старуху, как и к самой Майре. Интересно, осознает ли Майра, что в последнее время она все чаще говорит о Пале, словно этот персонаж был реальной женщиной.

– Приготовь свой напиток, – сказала она. – Отдай его Карру. Он подмешает его мне, а я дам ему понять, что он останется наедине с Дженет только после того, как женится на мне.

– Думаешь, получится? – спросила Майра, постепенно успокаиваясь.

Она смотрела на девушку со скрытой обидой. Это она, Майра, в последнее мрачное десятилетие была оплотом всего клана, а не эта высокомерная сучка. Это ее план должен вернуть Макларенам власть и престиж, а не этой… девчонки. Она, Майра Дугал, была черным сердцем клана. А теперь эта едва вылезшая из пеленок нахалка бросила ей вызов.

– Получится, – ответила Фейвор, не подозревая о темных мыслях Майры.

Майра, не отрывая взгляда от твердого, решительного лица Фейвор, кивнула в знак согласия. Она строила свои планы.

* * *

– …и если то, что говорит твой папаша, правда, то к Рождеству ты уже будешь в Лондоне, – продолжала трещать Ганна, это она-то, которая никогда не была болтливой. Фиа наблюдала за отражением Ганны в зеркале, висящем над туалетным столиком. Скособоченная старуха расчесывала волосы Фиа щеткой, превращая кудрявую массу в волнистую, блестящую черную завесу. – Мне кажется, тебе понравится Лондон. Как ты считаешь?

– Как он может мне не понравиться? Это же не Уонтонз-Блаш.

– Да, – согласилась Ганна. – Это уж точно, и ты права, что покидаешь это злосчастное место. Это не что иное, как мавзолей, который гости твоего отца превратили в бордель.

– Какой прелестный образ, – с мягкой иронией сказала Фиа. – У тебя просто литературный талант, Ганна.

Ганна рассмеялась:

– Ну, я не питаю любви к этому огромному и мрачному дому, но, – тут она устремила взгляд на Фиа, – я думала, что ты немного привязана к нему.

– У меня есть интерес, – поправила ее Фиа. – Мне бы хотелось видеть этот замок, когда он еще назывался Мейденз-Блаш – румянец девы. Просто из любопытства.

Ганна не ответила, сосредоточившись на распутывании прядей. Текли минуты. Заходящее солнце заливало спальню янтарным светом. Голые ветви дуба легонько стучали в окна, словно просящий внимания влюбленный.

– Ты знаешь, что он здесь? – спросила Фиа.

Рука Ганны замерла.

– О ком это ты?

– О Рейне, – ответила Фиа и повернулась на стуле, чтобы всмотреться в лицо Ганны.

Изуродованное лицо почти ничего не выражало. Как всегда.

– Ты знала, что он здесь, правда?

– Знала, – подтвердила Ганна.

Фиа кивнула и снова повернулась к зеркалу. Так она и полагала. И то, что Ганна, которой она всегда доверяла, скрыла это от нее, вызвало всего лишь слабый укол боли. Она привыкла к разочарованиям.

– Когда ты обнаружила?

– Вчера. Он здесь уже несколько недель, а я и не знала, и никто не знал.

– Как это ловко с его стороны. Даже отец?

– Нет. Я тебе не сказала, потому что он не хотел, чтобы ты знала, а я не хотела обижать тебя его кажущимся равнодушием, хотя я думаю, что это не столько равнодушие, сколько недоверие. – Ганна поймала взгляд Фиа. – Он тебя не знает, Фиа, – откровенно сказала она. – А помнит он то, что ты была тенью своего отца.

– Он совершенно прав и в том и в другом, – хладнокровно ответила Фиа. – У него нет оснований проявлять ко мне интерес или доверять мне.

– Не притворяйся передо мной бессердечной, Фиа Меррик. Зря только расходуешь свои актерские способности. Я тебя знаю лучше.

– В самом деле? – вдруг прошептала Фиа. Голос ее звучал, как у маленькой девочки, которая не в силах скрыть тоскливой надежды, что глубоко внутри она честная, и порядочная, и… хорошая, но знает, что это маловероятно. Она нагнула голову, стыдясь подобных чувств.

Рука Ганны на мгновение замерла над склоненной головой Фиа и после некоторого колебания опустилась. Ганна откашлялась.

– Как ты узнала о Рейне?

Испытывая облегчение оттого, что Ганна не стала развивать другие темы, Фиа ответила:

– Он был на пикнике сегодня днем. Ухаживал за мисс Донн.

– Мисс Донн?

– Сестрой Томаса Донна.

– Да. Помню, как ты говорила, что удивлена интересом к ней твоего отца. Тебе показалось это странным, так как он не обращал на нее внимания примерно до прошлой недели.