Тень доктора Кречмера - Миронова Наталья Алексеевна. Страница 14

– Там был один забавный момент. Эта дама… она отсюда, из нижних корпусов. Она пришла на танцы в бальном платье до полу, в красивом таком, черном с золотом…

– Я ее видела, – кивнула Вера. – И что ж тут забавного?

– Утром, – улыбнулся подполковник, – ей стыдно было идти на завтрак в бальном платье. Мой сосед сбегал к ней в корпус, и ее соседки по комнате выдали ему халатик для нее. Представляете?

– Представляю, – мрачно подтвердила Вера. – Заниматься этим при свидетеле ей было не стыдно, а выйти утром в вечернем платье стыдно. – Она помолчала. – Я вам ничего не обещаю, но попробую что-нибудь сделать. Какой у вас номер палаты?

Подполковник страшно смутился и принялся ее отговаривать, но Вера, ничего не слушая, вернулась в административный корпус, прошла в кабинет к матери и потребовала, чтобы ему дали отдельную палату или перевели в другую, где сосед нормальный.

– У него нормальный сосед, – пожала плечами Лидия Алексеевна. – Ты что так раскипятилась? Все так делают. Подумаешь, большое дело! Люди на волю вырываются. Они, может, целый год этого отпуска ждут, чтобы вдоволь погулять. Надо же им когда-то урвать свое! Пусть твой подполковник сам себе кралю заведет, вот и не будет ему обидно.

Но Вера настояла на своем. Она пригрозила, что пожалуется в санаторное управление, если подполковника не устроят по-человечески. Припомнила, как в прошлом году одного сердечника сняли прямо с дамы и увезли в больницу с инфарктом. Лидия Алексеевна даже слегка испугалась: ее младшая дочь была вне себя от ярости!

– Ладно, я что-нибудь придумаю, – нехотя проворчала она.

Оказалось, что при желании проблема решается легко. Перебрав документы проживающих, Лидия Алексеевна нашла еще одного приличного и тихого старичка, приехавшего лечиться, а не бегать за юбками, и поселила к нему подполковника. А любвеобильному соседу достался такой же кобель, как он сам, и они начали давать концерты в четыре руки.

Вспомнив этот неприятный случай, в котором она до сих пор не находила ничего забавного, Вера задумалась. Выходит, и Коля такой? Вырвался на волю и решил погулять? «Урвать свое», как говорила мама.

И в любви он ей не признавался, заветных слов не говорил, с этим не поспоришь. Разве она имеет право ревновать? Да еще к кому – к Лоре! Одна лишь мысль о соперничестве с Лорой в чем бы то ни было казалась Вере оскорбительной. Но как теперь сказать Коле, что в последние дни она стала замечать в себе перемены? Вера старалась внушить себе, что просто устала, подавлена, расстроена, но самообман был ей не свойствен. Ее тело больше ей не подчинялось.

Конечно, надо проверить, может, у страха глаза велики. Но если все подтвердится, перед ней встанет все тот же ужасный вопрос: как сказать Коле? Нет, надо поговорить с ним прямо сейчас, конечно, не упоминая о своих подозрениях, но… Ей казалось… Нет, она надеялась, что, если они останутся наедине, если она посмотрит ему в глаза, как раньше, когда между ними еще не было никакой лжи и недомолвок, может быть, все встанет на свои места, и они поймут друг друга.

Вера встала, умылась, оделась… Они вернулись домой чуть ли не на рассвете, наверняка он еще у себя, в бывшей папиной спальне. А вдруг он еще спит? Ну, ничего, она заглянет к нему тихонечко, и, если он спит, она так же тихо уйдет.

Бесшумно пройдя по всему дому, Вера отворила дверь в отцовскую спальню. И увидела Колю. В постели. С Лорой! На миг она просто оцепенела. Мозг кричал ей, что надо бежать, но ноги, как в кошмарном сне, отказывались повиноваться.

Коля, увидев ее, попытался вскочить, но ему пришлось до дна испить всю меру унижения, заключенную в словах «быть застигнутым со спущенными штанами». А тут еще Лора вцепилась в него мертвой хваткой:

– Нет, не уходи! Не ходи за ней!

Пока он отбивался, пока нащупывал и натягивал джинсы, Вера исчезла.

Лора повисла у него на шее, осыпая его лицо горячечными поцелуями.

– Не надо! Не ходи! Ну, ты пойми, ведь она бы все и так узнала. Лучше уж сразу, чем хвост собачке по кусочкам резать.

Коля стряхнул ее с себя и бросился в комнату Веры, но ее там уже не было. Он стал искать ее по всему дому. На шум вышла Лидия Алексеевна, и Лора тут же, сбивчиво, но доходчиво, выложила ей все.

– Присядьте, молодой человек, – властно приказала Лидия Алексеевна, и Коле пришлось сесть.

– Где Вера? – спросил он.

– Речь сейчас не о ней. Моя дочь, моя старшая дочь, – поправилась Лидия Алексеевна, – ждет от вас ребенка. Не знаю, как там у вас в Москве, но в нашей семье это означает, что вы должны жениться.

– Мам, мы уже обо всем договорились, – заторопилась Лора, опасаясь, как бы мать все не испортила своим нажимом. – Только расписаться надо поскорее, пока ничего еще не заметно. Не могу же я венчаться с пузом! Договорись в загсе, у тебя же там есть знакомые. Мы быстренько распишемся и уедем в Москву, никто ничего не узнает.

Коля смотрел на них в безнадежной тоске. Они понимали друг друга с полуслова! Они уже все за него решили, эти две волчицы, глядевшие на него сейчас совершенно одинаковыми безжалостными глазами.

– Ты, кажется, собиралась провериться в консультации, – напомнил он. И вдруг его пронзила последняя, отчаянная, но совершенно закономерная мысль. – Да, а откуда мне знать, что это мой ребенок?

Лора в ответ разрыдалась. Это вышло у нее так артистично, что Коля поверил. Как большинство мужчин, он терялся при виде женских слез. Ему стало стыдно. Он решил, что вопрос вышел и вправду чересчур хамский.

Лидия Алексеевна чуть не кремировала его взглядом.

– Что вы себе позволяете? Моя дочь – порядочная девушка! В отличие от вас! – Она села рядом с Лорой, обняла ее, принялась гладить по волосам, призывая успокоиться и напоминая, что ей нельзя волноваться. – Что вы стоите столбом? – бросила она Коле. – Принесите воды.

Он принес воды. На душе у него было так горько, так тошно, что сил на борьбу не осталось. Напоследок он сказал только одно:

– Учтите, я никуда не пойду, пока не поговорю с Верой.

Он искал ее по всему городу, но найти не мог. Побывал у Ашота, у дяди Вити на автостанции, разыскал на пристани Серегу…

– Я не в курсах, – покачал головой Серега. – Она с сеструхой с моей дружит, но я дома давно не был, вроде бы они всем семейством в отпуск подались… В Турцию. Не понимаю, – он пожал плечами, – на кой она им сдалась, эта Турция, когда тут и море, и все свое под боком?

Для очистки совести Коля все-таки спросил у Сереги адрес, разыскал дом, позвонил в квартиру… Никто не ответил. Тогда он заглянул в музей, даже съездил в горы к «верному человеку» Алихану, который стерег их машину, пока они…

Никто не знал, где Вера.

Пришлось обратиться к Лидии Алексеевне.

– Вы не знаете, где ваша дочь?

– У кого-нибудь из подружек, – ответила она, равнодушно пожав плечами.

– Но вы же должны знать ее подруг!

– У нее их много. Да не волнуйтесь, поплачет и придет, никуда не денется. Вам не о ней беспокоиться надо, а о Лоре.

– А вам? – спросил он с ненавистью. – Вам все равно, что она сидит где-то и плачет?

– Если вы намекаете, что она что-нибудь с собой сделает, можете не беспокоиться. Она же в Москву собирается, в эту вашу Академию Плеханова!

Лидия Алексеевна угадала верно: Вера сидела дома у своей школьной подруги Зины, Серегиной сестры, не поехавшей в Турцию с родителями. Колю подружки заметили из распахнутого по жаре окна и дверь не открыли. Но Вера не плакала, а вот Академия имени Плеханова оказалась под большим вопросом.

Они с Зиной учились вместе и дружили с первого до последнего класса, хотя ни в чем, даже внешне, не походили друг на друга. В отличие от серьезной, сосредоточенной, целеустремленной Веры, учившейся на «отлично» по всем предметам, пухленькая, рыженькая, вся в веснушках Зина была беспечной хохотушкой, училась кое-как, в институт не стремилась, пределом ее мечтаний были курсы парикмахеров.