Яблоня (ЛП) - "Philo". Страница 46

— Гарри, занятия, где ты приковываешь Снейпа к стене, я готов посещать всегда! — рассмеялся Рон.

— Так ведь при таком раскладе ты тоже будешь на цепи, — напомнил ему Невилл.

— О боже! — залилась краской Гермиона.

— Что такое? — все посмотрели на нее.

— Ничего!

— Нет, это мы так не оставим! О чем ты?

— Это неинтересно. Совсем неинтересно!

— Еще как! Колись! — настаивал Гарри. Если Гермионе было до такой степени стыдно, наверняка стоило заставить ее выговориться.

— Снейп. В наручниках!

— Ага, это мы уже слышали, — подбодрил ее Рон. — Идея неплоха — его бы еще связать по рукам и ногам, да…

— Именно! Снейп, в наручниках, целиком в моей власти — вот о чем я подумала, — лицо Гермионы было ярко-алым.

— Не знал, что ты такая мстительная, — печально удивился Гарри. — Я думал, он уже давно тебе по душе. Конечно, он ворчливый, но…

— Лично я — за пытки! — перебил его Рон.

Гермиона спрятала лицо в ладонях.

— Ну, зачем мы начали об этом говорить? — простонала она.

— Пытаешься скрыть свои садисткие наклонности? — вздохнул Гарри.

— При чем тут садистские наклонности, дурачок? — ахнула девушка. — Вы себе только представьте! Снейп, прикованный к стене, готовый повиноваться… Неужели вас это не заводит?

В наступившей тишине запросто можно было услышать, как в соседней комнате падает булавка.

— Тебе нравится Снейп? — Рон выглядел так, будто его вот-вот стошнит.

Невилл встретился с Гарри взглядом поверх их голов, и юноша увидел, что герболог с трудом сдерживает смех.

— Мне нравятся высокие мужчины! — возразила Гермиона, целуя ладонь Рона.

Это его немного утешило.

— Не вздумай сравнивать меня с этим подонком, — все еще немного сердито предупредил он.

Повернувшись, Гермиона прихватила губами мочку его уха: реакция Рона на это простое действие всегда оказывалась одинаковой.

— Не вздумай говорить, что не замечаешь других девушек, — парировала она. — Я видела, как ты смотришь на Лизу Терпин.

— Ничего я не смотрю!

— Гарри, он ведь смотрит, правда? — обратилась к другу Гермиона.

— Эй, меня в этот разговор не втягивайте!

— Смотришь, смотришь, — объявила Гермиона. — И я не возражаю. Она хорошенькая и добрая. И потом, ты ей нравишься.

— Я? Ей?

— Да, она спрашивала, насколько у нас с тобой все серьезно.

— Что? Когда?

— Вот видишь, я же говорила, что тебе не все равно.

— Эй! С чего это ты взяла?

— Сдавайся, Рон, — расхохотался Невилл, — ты схвачен за… ну, сам знаешь, — покраснел он. Хотя молодой человек и принимал участие в напичканных непристойным юмором беседах семикурсников, он всегда робел перед дамами. Бабушка явно основательно вбила ему в голову понятия об уважении.

— В любом случае, — важно проговорил Рон, — ты моя девушка.

— А ты — мой мужчина, — улыбнулась Гермиона и поцеловала его в щеку.

— Палочка! Расскажи уже про свою чертову палочку, — пытаясь вернуть разговор в прежнее русло, Рон обернулся к Гарри. Он легко возбуждался и отнюдь не хотел красоваться эрекцией перед приятелями. Ладонь Гермионы лежала на его бедре; юноша разрывался между желанием придвинуться ей навстречу и долгом, напоминающим о пристойном поведении.

— Мы уже сменили тему, или тебя и вправду интересует размер моей палочки? — пошутил Гарри.

Застонав, Рон бросил в него подушкой под всеобщий хохот.

— Я о палочке волхва! Ты и вправду сам ее выточил?

Гарри кивнул.

И припомнил тот день, когда отправился к Олливандеру.

Глава 12: Таинства творения палочек

Попытки сделать палочку не приносили ничего, кроме разочарования. Гарри уже перепробовал несколько разных видов дерева, но с той минуты, когда он впервые вышел из коттеджа в сад, сердце указывало на сучковатую яблоню под самым забором. К несчастью, эксперименты с ней не удались, хоть результаты и были лучше предыдущих.

Он попросил у Фокса перо и получил желаемое. Тщательно выбирал веточки, придавал им нужную форму и шлифовал, крохотным лезвием выскребал сердцевину и просовывал туда перышко. Вырезав крохотные пробочки, Гарри затыкал отверстия, полировал и откладывал палочки на память.

Все они работали.

Правда, тарахтели — легчайшее на вес перо ощутимо болталось внутри, — но заклинаниями выстреливали. Что-то было не так, но чары срабатывали. И лишь случайно Гарри выяснил, что палочки здесь ни при чем: однажды, засыпая на диване в брайтонской квартире, он без очков потянулся за палочкой и, схватив последнюю из сделанных, призвал одеяло.

Юноша проснулся часом позже в тепле и уюте и понял, что до сих пор держит… не собственное изделие, а палочку, которой ел что-то китайское. Та была вымазана кисло-сладким соусом и на любимой футболке Гарри теперь красовались оранжевые пятна.

Тогда-то он и стал развивать навыки в беспалочковой магии, впервые пришедшей к нему у Дурслей, когда запертый в комнате мальчик проснулся, изнывая от жажды и не имея возможности напиться. Окно было зарешечено, а на улице стояла безумная жара. Проработав в саду весь день, Гарри вернулся к себе под надзором Вернона, который собирался провести вечер с супругой — поужинать в ресторане и сходить в кино. В их отсутствие ему запрещалось разгуливать по дому.

Гарри успел подремать, но пить хотелось так сильно, что, когда во входной двери повернулся ключ и раздались шаги Дадли, он позвал кузена.

Зря.

Дадли привел с собой Пирса Полкисса и еще одного приятеля, а те принесли наркотики.

Дадли отпер замки на его двери; трое мальчишек ввалились внутрь, загородив путь к выходу. Когда Гарри попросил воды один из них протянул ему бутылку водки. Он так измучился от жажды, что сделал большой глоток.

Дадли развалился на его подушке, парень по имени Эрик уселся в ногах постели, а Пирс опустился на пол у двери, лишив Гарри шанса уйти. Сам Гарри вытянулся у стола. Страх гнал по венам адреналин, но во рту у него по-прежнему было сухо, а от водки стало еще хуже. Перед глазами все плыло.

Пирс насыпал прихваченный белый порошок аккуратными полосочками и остальные накинулись на них; Гарри тоже заставили втянуть одну — Эрик силой пригнул его голову. Вскоре мальчик почувствовал себя совсем плохо. Похоже, магия не слишком совмещалась с наркотиками.

Эрик принялся обзывать Гарри девчонкой. Все засмеялись. Каждый из этих ребят был как минимум вдвое больше него. Пирс заявил, что он не девчонка, а пидор. Гарри, недавно выяснивший, что он и в самом деле „пидор“, пришел в ни с чем не сравнимый ужас.

Ничем хорошим от ситуации не пахло.

Пирс разрешил Гарри отсосать ему.

Тот отказался.

Веселье обернулось агрессией. Поднявшись, Пирс выдернул из брюк Гарри ремень, толкнул мальчика на стол и связал его руки за спиной. Мешковатые штаны были сдернуты до колен. Эрик вовсю подхлестывал приятеля. Гарри удалось повернуться к Дадли, который заметно полиловел лицом.

Он взмолился о помощи.

Дадли встал, и у Гарри мелькнула надежда, что кузен ему не откажет.

Дадли подкатился к двери.

— Ты куда, друган? — крикнул Пирс. — Не хочешь занять очередь на педика?

— Тошнит, — обернувшись, выдавил Дадли и вывалился из комнаты.

— Дубина стоеросовая, — буркнул Пирс.

Он развернул Гарри лицом к себе и сдавил пальцами его шею:

— Ну, теперь ты отсосешь у меня, гомик, или засунуть его в твою тощую задницу?

Он все сильнее сжимал руки, пытаясь заставить Гарри наклониться, и тогда мальчик сорвался.

Миг спустя незваные гости исчезли, словно их и не было. Гарри подтянул штаны и шаткой походкой выбрался из комнаты, задыхаясь и держась за горло. Дадли блевал в туалете. Гарри доковылял до раковины и напился воды из-под крана. Потом его тоже вырвало.

В таком состоянии он побоялся покидать дом, но и оставаться внутри было страшно.

Гарри посмотрел на обнимающегося с унитазом Дадли; живот толстяка ходил ходуном, извергая содержимое в жутких спазмах.