Гарнитур из электрических стульев - Александрова Наталья Николаевна. Страница 18

Воспоминания о том, как вечерами сидели они с бабушкой и двоюродным братом Сашей — худеньким, коротко стриженным мальчиком в очках — за столом под мягко светящимся зеленым абажуром и каждый занимался своим делом. Даша играла с волшебной шкатулкой, бабушка шила, а Саша всегда читал. Или они вместе рассматривали старинные бабушкины книжки с черно-белыми картинками — бабушка называла их гравюрами. Даша часто бывала у бабушки в квартире на улице Бармалеевой, а Саша с матерью жил там всегда, их встречи были в детстве постоянными. Когда Даше было двенадцать лет, умер ее отец и выяснилось, что отец этот был ей не родной, а отчим, следовательно, бабушка тоже была не родная. Сообщили это ребенку на поминках родственники, которых сбежалось великое множество. Бабушка была потрясена скоропостижной смертью своего сына и после похорон стала болеть, а Дашина мать, рассорившись с родственниками мужа, поменяла квартиру и уехала в свой родной Краснодар, о чем впоследствии никогда не жалела — она так и не смогла привыкнуть к отвратительной петербургской зиме.

Через пять лет Даша приехала в Санкт-Петербург, чтобы поступать в институт. Бабушка к тому времени умерла, родственники же, которые на самом деле таковыми не являлись, встретили Дашу нелюбезно. Одни посчитали, что она хочет жить у них, чтобы не маяться в общежитии, хотя ей такое и в голову не приходило. Другие опасались, что она хочет поразведать насчет бабушкиного наследства. Оказалось, что после бабушки остались кое-какие старинные вещи, которые в наше время приобрели большую ценность, — мебель, картины, книги... Все это были жалкие остатки, как говорила бабушка, многое пропало в блокаду. Немногочисленные драгоценности и дедовы золотые часы сменяли на еду.

Даша страшно обиделась на бабушкину родню, простилась холодно и ушла, чтобы никогда больше не возвращаться в тот дом. Сашу тогда она не встретила — он уже был студентом и летом находился на практике.

Она без всякого сожаления выкинула неродных родственников из головы, как вдруг, четыре года назад, в доме раздался телефонный звонок. Саша сообщал о смерти своей матери, сестры Дашиного отчима, которая как раз и встретила ее в свое время так нелюбезно. Даша выразила дежурное соболезнование, но, вспомнив неприветливые рожи родственников, на похороны не пошла, тем более что муж снова, в который-то раз собирался «зашаривать по горам», по его собственному выражению, и у Даши по этому поводу началась депрессия.

Но через некоторое время Саша снова позвонил и пригласил зайти, у него, мол, есть что передать Даше и нужно сказать еще очень важное. Отказаться в таком случае было просто неудобно, и она, оставив Митьку на вернувшегося с гор Сергея, отправилась в ту самую бабушкину квартиру на улице Бармалеевой, где провела в детстве так много счастливых часов.

Сборища родственников, как опасалась Даша, не было, за столом сидели две тетки — сослуживицы по работе и старуха-соседка. Саша представил Даше свою жену — худущую и злющую девицу, которая ей сразу же не понравилась. Впрочем, судя по кинжальным взглядам, которые бросала на нее Сашина жена, Даша тоже не вызывала у нее теплых чувств. Даша выпила чаю, ответила на дежурные вопросы о здоровье сына, выдавила из себя несколько слов о покойной тетушке и начала нервничать — Сергей не любил долго оставаться с ребенком один. Перехватив ее беспокойный взгляд, направленный на настенные бабушкины часы, Саша извинился перед обществом и пригласил Дашу в другую комнату, куда тут же бочком протиснулась его жена. Под ее немигающим взглядом Саша достал из ящика стола пакет, завернутый в полосатую холщовую тряпочку. Там оказалась бабушкина шкатулка.

«Это тебе, — сказал Саша, — на память...»

«Но мне ничего не нужно!» — Даша вспомнила неприветливые взгляды родственников.

«Бабушка хотела, чтобы это досталось тебе, — твердо сказал Саша, — она тебя вспоминала...»

Даша быстро провела пальцем по ресницам, опасаясь, что тушь растечется от внезапно набежавшей слезы. Она развернула холстину и увидела бабушкину шкатулку. Открыла ее — все было на месте: и браслет из потемневшего металла, похожего на серебро, и бутылочка темного синего стекла, и хрустальный шарик, в котором спала крепким сном фарфоровая принцесса, и костяная лошадка с всадником, и пять японских деревянных матрешек с четко прорисованными раскосыми лицами, самая маленькая из которых была в два сантиметра высотой, и брошка без замка, где на белой эмали была нарисована целая картина — рыбак на лодке удит рыбу посреди озера, а из тростников подсматривает за ним длинноволосая русалка...

Даша почувствовала рядом с собой какое-то движение — это Сашина жена настойчиво пыталась разглядеть, что там такое в шкатулке. Даша посторонилась, и девица жадным взглядом перебрала все безделушки. Даша вспыхнула и хотела сказать, что тут нет ничего ценного и что если им жалко, то пускай забирают все себе, она ничего не просила. Но стало неудобно вдруг устраивать скандал в доме, где недавно был покойник, и Сашу стало жалко.

Он пошел провожать Дашу до автобусной остановки, они долго молчали. Она подумала, что зря она не пришла на похороны тетки, Саше было бы приятно увидеть с детства знакомое лицо. Как бы в ответ на ее мысли Саша сказал, что его мать очень просила его передать Даше эту вещь перед смертью, это, дескать, была последняя воля бабушки, а она вот ее не выполнила, и теперь не будет ей на том свете покоя. Даша погладила его по руке и поцеловала в щеку, на том и простились.

А дома стоял дым коромыслом, у Сергея оказались какие-то срочные дела, он передал ей Митьку, страшно недовольный, и она засунула сверток со шкатулкой в ящик кухонного стола, чтобы вспомнить о нем только через четыре года, после ограбления.

Даша очнулась от раздумий. Вечно она предается воспоминаниям не вовремя!

Она надела темные очки и вышла из квартиры. Внизу у парадной прогуливалась Белла Леонидовна со своим кокером, Дашу она узнала, только когда та сама ее окликнула. Это радовало — если уж глазастая соседка обозналась, то муж точно ничего не заподозрит...

Туристическая фирма «Ингрид» располагалась на улице Рубинштейна, вход со двора. Даша прошла в подворотню и увидела во дворе чистенький двухэтажный флигель, выкрашенный светло-желтой краской. Входная дверь впечатляла солидностью. Вывеска тоже. Возле крыльца была разбита небольшая клумба, на которой расцветала темно-синяя бархатная петунья. Рядом с клумбой на асфальте стояли три автомобиля, очевидно, сотрудников. По всему чувствовалось, что «Ингрид» — солидная преуспевающая фирма.

«И что мне это дает? — мысленно вздохнула Даша. — Только то, что вряд ли какая-нибудь шалава, которую можно послать соблазнить мужика и увести его из дому на одну ночь, работает в такой фирме. Похоже, что участковый, несмотря на все его знание психологии преступника, тут оказался не прав».

Она почувствовала даже некоторое удовлетворение. Невозможно было представить, что ее муж соблазнится первой попавшейся девкой. Это уж совсем нужно жену не уважать... Хотя... кто их поймет, этих мужчин. Своего мужа Даша, во всяком случае, совсем не понимала, в чем имела несчастье убедиться.

Она вышла на улицу и огляделась. Бистро «Крокодил» находилось напротив подворотни и чуть наискосок. Крокодильчик на вывеске был очень симпатичный, как на одежде фирмы «Лакоста». Оставалось надеяться, что это именно то бистро, где неизвестная Лиза Бачанова назначила свидание ее мужу.

Подойдя к двери, Даша замешкалась. Она неуверенно потопталась возле, потом прошлась, пытаясь заглянуть в окна. Что делать? Идти прямо в бистро? А вдруг Игорь уже там и сразу ее заметит? На часах было пять минут второго, условленное время, можно сказать, наступило. Машины Игоря она не видела, но это ни о чем не говорило: он мог оставить ее на стоянке неподалеку. Она прошлась до конца дома, нужно было на что-то решаться.

И в это самое мгновение Даша увидела своего мужа. Он торопливо пролетел мимо нее наперерез блондинке в шикарном белом костюме с вызывающе короткой юбкой.